– Подмены? Суррогатных? Это в вашем учебнике так написано?
– Да, а что тебя удивляет?
– То, что это неправда! Взаимопомощь – это как раз самый естественный мотив. Вот посмотри, что мы сейчас делаем, а?
– Гайки крутим! – Отреагировала Мэй Лани, работавшая около другой стойки.
– Это в техническом смысле, – возразила Юн Чун. – А я про социальный смысл.
– У гайки, – объявила тайванька, – есть резьба и грани. А социального смысла – нет.
– Почему же? – Возразил Пири убирая электро-тестер в карман и садясь на стопку стеклопластиковых панелей, – очень даже есть. Гайка – это индикатор антигуманной индустриальной эпохи. Как только последняя гайка попадет в музей, можно будет с уверенностью сказать: вот теперь настал реальный постиндастриал.
– Не верю! – Объявил Кэн Инхэ. – Привинчивание, как и привязывание, прибивание и пришивание, вечны, как законы механики. Одним приклеиванием все не заменишь!
Юн Чун довернула последнюю гайку и уселась на балку.
– Ребята, я не о технике, а о людях. Гвэн по учебнику экоистории цитирует, что соцсоревнование – это суррогат, а конкуренция при капитализме – это нормально.
– Вот и нет! – Возразила Гвэн. – При капитализме просто другой вид суррогата. А взаимопомощь это другое, это симбиоз внутри одной из конкурирующих систем.
– О чем идеологический спор? – Энергично вмешался старший лейтенант Линси Ли, успевший подойти от терминала аэродрома к стройплощадке.
– О нашем соцсоревновании, прикинь? – Весело сообщил лейтенант Кабреро.
– Это ошибка, Тино. Для соцсоревнования нужны две бригады, а у нас только одна.
– Говняная жизнь! – Вздохнула Лвок и бросила монтажный пистолет в пенопластовую коробку, – Инструмент бьет током на корпус, соцсоревнования нет и, главное, не дают жрать! Хер с ним, с соцсоревнованием, но без хавчика я не играю!
– Прикинь, – сказал Пири, погладив её по плечу. – Там, у буньипов, уже гора хавчика.
– Я к этому и веду, – пояснила она. – Почему мы торчим тут, если хавчик там?
…
Молодой парень – буньип очень ловко выдернул из горок горячей золы двух крупных рыбин, бросил их на длинный лист пандануса и сообщил четверым китайцам.
– Мое имя Урра, я очень хитрый, чтобы приманить две женщины. Это Нзее. Много искусство уметь для хозяйство. Но лениво. И мало уметь говорить на «robobri».
– Хр, – произнесла девушка, лежащая на спине, заложив руки за голову и созерцая разгорающиеся в небе звезды. Каким-то образом она сумела вложить в пару фонем колоссальный заряд жизнеутверждающей лени. Урра невозмутимо продолжил.
– …Это Тйеп. Не лениво. Много говорить на «robobri». Но глупо и мало уметь.
– Уип-Нзее-кее-Урра-йой, – весело прощебетала вторая девушка, которая сидела по-индийски, на скрещенных ногах, и баловалась с мини-компьютером palm-top. Урра попытался влепить ей подзатыльник (вторично за последние полчаса), но Тйеп по некоторым соображениям ожидала такого развития событий и легко увернулась.
– Что она сказала? – Поинтересовалась Мэй Лани.
– Фигня, – лаконично ответил Урра.
– Нет, не фигня! – Пискнула она, вскочила, спряталась за спину Лвок и выразительно показала Ерро язык. – …Это Нзее приманила Урра, а я потом пришла сама. Ага!
…Сейчас бросалось в глаза значительное сходство Лвок с девушкой – буньипом. Вне сомнений, кто-то из ближайших предков меганезийки принадлежал к расе, близкой к «буньипам». Сама Лвок по этому поводу уже поясняла: «Моя мама откуда-то с юга Молуккских островов перебралась на Рароиа-Туамоту. Био-папа транзитный, фиг его знает. А получилась вот такая я». Что касается буньипов, то они признавали Лвок за сородича, хотя она была всё-таки чуть крупнее по габаритам.
– А что за язык «robobri», – спросил Кэн Инхэ.
– Спонтанное изобретение тичеров Кимби-колледжа в Новой Британии, – сказал Тино Кабреро. – Название от «Robotic Britain Nova». После присоединения Новой Британии вместе с северными ново-гвинейскими островами пришло много младших студентов совершенно без языковой подготовки. В смысле, они говорили только на каком-то из локальных папуасских языков и ещё знали десяток фраз по-английски. Ситуация. Но нашлись толковые ребята и предложили: давайте не будем тратить время на базовый инглиш, а возьмем микро-диалект, который для роботов, управляемых голосом. Это компактное удобное средство коммуникации, его можно выучить за неделю, и в него встроены процедуры расширения лексики для продвинутых киберов.
– Люди, – встряла Тйеп, – это очень продвинутые киберы. Большая сеть в голове.
– Тйеп, а чем люди отличаются от киберов? – Подколола Юн Чун.
– Проблемой с запчастями, – мгновенно отреагировала девушка-буньип.
Четверо канаков заржали и одобрительно захлопали в ладоши.
– Этим, и больше ничем? – Уточнила свой вопрос Юн.
– Еще… – сообщила Тйеп, – люди отличаются тем, что они под защитой Хартии. Если, конечно, они – foa. А если не foa, то больше ничем.
– Есть чем ещё, – подал реплику Урра, – байак-хиии-ойо-роо-о-кибер-ку.
– Уй, – сообщила Нзее, и с гордостью похлопала его по животу.
– Да, – согласилась Тйеп. – ещё, человека можно кушать, как животное, а кибера – нет.
– Ку-роо-зз, – педантично поправил Урра.
– Да, – снова согласилась она, – не любое животное можно кушать. Так устроено.
– Человек… – резюмировала Гвэн Нахара, отправив в рот кусочек печеной рыбы, – это съедобный кибер, у которого проблемы с запчастями.
– Монументальное определение, – оценила Мэй Лани, тоже принимаясь за рыбу.
– Упс… – изумленно выдохнул Кэн Инхэ, и повернулся к Линси Ли. – Ты видел?
– Я успел поймать взглядом что-то такое, – ответил старший лейтенант и, в порядке иллюстрации, быстро провел ладонью перед своим лицом.
– Обычное дело, – проворчал Пири с набитым ртом. – Они иногда исчезают, ага.
Последние три реплики были связаны с тем, что Урра и Нзее как бы растворились в сгустившихся сумерках. Только что были здесь и… На их месте пустота.
– Обычное дело, – подтвердила Тйеп и, сделав колечко из большого и указательного пальцев левой руки, выполнила пару коротких жестов средним пальцем правой, ясно показывая, о каком именно деле идет речь. – А я пока хочу сидеть тут с вами. Мне интересно, когда говорят про астронавтику, если объясняют. Лвок всегда объясняет.
– Вот увидите, – пообещала Лвок, звонко шлепнув девушку-буньипа по попе. – Тйеп в следующем году поступит в College of Design в Имелечоле на Пелелиу.
– На Пелелиу у нас родичи, – добавила Тйеп, – и болото. На большом острове Лусон хорошее большое болото. Мы там жили, но мы уехали из-за политики. На маленьких островах Сот и Нор И-Ами, где мы живем, болота нет. И на Донг-Ша нет. На Пелилиу маленькое болото, но хорошее. Я буду учиться там по i-net и летать часто. Вот! А про какую астронавтику вы сейчас будете говорить? Про лунную?
– А почему ты решила, что именно про лунную? – Поинтересовалась Юн Чун.
– Я подслушала днем, когда были главные офицеры, – призналась девушка-буньип.
Пири подмигнул несколько озадаченному Линси Ли.
– Так-то бро. А ты мне не верил.
– Я ошибался, – признал старший лейтенант спецназа КНР.
– Так, – сказал Тино Кабреро. – Переходим к оперативному театру, в смысле к Луне, поскольку, как сообщили топ-менеджеры интегрально-китайского заказчика, проект «Taikobao» переориентирован. Если в первоначальном плане были осколки от удара апрельской «баллисты» – псевдо-астероиды в окрестностях Венеры, то теперь в этой области сделана пауза. В смысле, континентальное CNSA и тайваньское NSPO будут следить за развитием темы псевдо-астероида «Лингам» в проекте «Астарта», но сами сосредоточатся на нашем симпатичном и очень близком естественном спутнике.
