Именно экипаж вертолета первым заметил появление маленьких вражеских дронов «ZALA», похожих на полутораметровые бумеранги.

– С севера летят, – хмуро произнес стрелок-наблюдатель. – С островка Торишима.

– Или с подводного авианосца, – в свою очередь предположил пилот.

– Следите в оба, – предупредил командир экипажа, второй лейтенант Бенитес, – эти фитюльки только на вид безобидные. Если такая штука подойдет на сто метров, то моментально изуродует лазером все приборы контроля… Включая наши глаза.

– Хрен она ко мне подойдет, – злорадно отозвался стрелок, проверяя работу турели скорострельного шестиствольного пулемета. Турель работала отлично.

– Зараза, – произнес пилот. – Какого хера японцы не пришлют сюда из Токио пару истребителей и не отгонят этих насекомых?

– Экономика, – спокойно ответил лейтенант. – Один дрон «ZALA» по цене, как твой китайский радиотелефон, а один вылет истребителя – как твой японский джип.

– Нашли на чем экономить! – Возмутился пилот. – Вот завоюют их манчжуры…

Стрелок ткнул пальцем вбок и вниз и сообщил:

– Подходят, экономисты хреновы. И наши в хвосте. Сколько это в деньгах?

– Многовато против одного ныряющего катера, – согласился лейтенант, глядя, как японский корвет огибает зону по периметру с запада, чтобы выйти на её северную границу, а американский фрегат занимает позицию на южном краю периметра.

– И дроны посчитай, – добавил стрелок и махнул рукой в сторону ближайшего из трех «Killer-bird», продолжавших нарезать круги по 4-мильному радиусу, – мне интересно: операторам на надоедает летать, как заведенным, и любоваться на этот супер-член?

Под супер-членом имелся в виду каменный стометровый палец Софуива, торчащий примерно в 10 милях к северу от периметра зоны поиска.

– Не надоедает, – ответил пилот, – поскольку операторы пьют кофе и травят анекдоты. Дроны на таких заданиях летают в автоматическом режиме «поиск и уничтожение».

– Надо же… А почему я не знал?

– Потому, что это великий секрет дрон-драйверов. Ты, главное, никому не разболтай.

– По инструкции, – уточнил лейтенант, – на задании такого типа оператору разрешено переводить боевой дрон в авто-режим, но оператор обязан непрерывно наблюдать за транслируемым видеорядом и быть готовым перейти на ручное управление.

– Часами пялиться на экран могут только японцы, – сказал пилот, – они так устроены.

– Это точно, – согласился стрелок. – У них, например, есть такая работа: сидеть на перекрестке и 8 часов в день считать, сколько откуда проехало машин. Нормальный человек на третий день или начнет писать цифры от балды, или спятит, а у японцев специальное воспитание. Они считают по-настоящему. Они как роботы, но дешевле. Поэтому у них так хорошо получается конструировать роботы. Они сами такие…

– Не свисти, Кип! – Возмутился лейтенант, – я, между прочим, наполовину японец.

– Наполовину не считается, – встрял пилот. – Наши, американские японцы, даже если чистокровные, вообще не считаются. А японцы, которые в Японии…

– O! Shit! – Перебил стрелок, тыкая пальцем на юг, в сторону фрегата «Небраска».

У правого борта фрегата из-под воды поднималось белое облако, будто где-то там извергался небольшой гейзер. Через несколько секунд в эфире прошло сообщение: «корпус поврежден торпедой», затем донесся глухой грохот взрыва, а дальше новое сообщение: «пробоина в носовом отсеке по правому борту, набираем воду».

– Эй, Дрю, поднимись на четыреста! – Скомандовал лейтенант Бенитес, заметив, что японский корвет «Тиба» залпом выстреливает торпеды из труб противолодочной установки «Asroc». Теоретически это не угрожало вертолету и на высоте 200, но интуитивно лейтенанта беспокоила неясность ситуации… И, как оказалось, не зря.

Субмарина Цин-Чао попыталась до подхода «Тиба» удрать на север в надводном положении на предельной скорости. Она выпрыгнула из воды, как поплавок, и почти мгновенно разогналась до полста узлов. Она скользила над волнами, как небольшой гоночный катер на подводных крыльях и с легкостью уходила от торпед… Но не от дронов «Killer-bird», которые автоматически среагировали на её появление. Короткий неравный бой: легкий зенитный автомат «Blum» 5.56 мм на рубке субмарины против самонаводящихся ракет установок на пилонах «Killer-bird»… Вертолет подошел на дистанцию выстрела чуть позже, и его вмешательство уже не требовалось.

– Они её убили! – Удовлетворенно объявил стрелок-наблюдатель, но через несколько секунд изумленно воскликнул. – Она их тоже!

– Это не она, – сдавленно произнес лейтенант, глядя в северном направлении, – это стреляли с большой субмарины. Там на мостике папуасский «Luftfaust».

В трех милях севернее текущей позиции «Тиба» внезапно всплыл горизонтальный цилиндрический ангар субмарины-авианосца. Казалось, что по поверхности океана скользит гигантская невесомая бочка, вдоль левого бока которой торчит невысокий боевой мостик с зенитной установкой. Только иногда в провалах между невысокими волнами мелькала поверхность палубы. Круглая торцевая крышка бочки-ангара была открыта вбок, как обычная дверь на петлях, и наружу один за другим выскакивали «Крикеты». Они спрыгивали на воду с включенными движками и разбегались чуть в стороны, чтобы, разогнавшись, взмыть в небо. ещё полминуты и крышка ангара захлопнулась, а субмарина-авианосец стремительно погрузилась. Достигли ли цели выпущенные ей вдогонку противолодочные торпеды с «Тиба» было пока не ясно.

Дроны «ZALA», до сих пор просто болтавшиеся в небе, согласованно метнулись к японскому корвету с востока, отвлекая операторов противовоздушной обороны от эскадрильи мини-бомберов, заходивших в атаку с севера.

– Черт! – Воскликнул лейтенант Бенитес. – Дрю! Сваливаем отсюда, здесь будет…

Договорить он не успел. Счетверенный зенитный пулемет 12.7 мм на носу корвета развернулся и выплюнул длинную очередь… Которая разнесла на мелкие кусочки дюжину маленьких пластиковых дронов «ZALA» и прошила фюзеляж вертолета, оказавшегося примерно в полумиле за ними.

…

Вилли Дэнброк резко повернулся к вошедшему в рубку капитану Уиклифу.

– Что с вертолетом?

– Пока не знаем, сэр. Вероятно, он попал на линию зенитного огня, и…

– …Чертовы японцы нашли его или нет? – Перебил адмирал.

– Они неадекватны, сэр. Они попали под химическую атаку, и…

– Что?!

– Под химическую атаку, – четко повторил Навуходоносор Уиклиф, – мини-бомберы «Крикеты», несколько штук, прорвались сквозь их ПВО и сбросили контейнеры с неизвестным веществом. А противогазы не были розданы личному составу и…

– Где наша чертова химическая разведка? – Снова перебил адмирал.

– Уже на вертолетной площадке, сэр. Готовится к вылету.

– А что на «Небраске»?

– Фрегат безусловно сохраняет живучесть. У них там затоплен отсек «R2», в борту небольшая пробоина, но они говорят, что сами справятся. Помощь не нужна.

– Ясно. Какие у нас ещё плохие новости?

– С востока наползает туман, сэр. Я боюсь, это может осложнить поиски.

– Так… – Медленно произнес Дэнброк и взял в руку микрофон. – Слушать всем командирам судов. Приказываю: прекратить поиски субмарин противника вне расположения эскадры. Главная задача: прочесать всю зону, в которой мог упасть вертолет «Sea-Fury». Задействовать все имеющиеся средства воздушной разведки. Необходимо найти экипаж вертолета до темноты. Повторяю: главная задача…

…

На закате солнца 2-й лейтенант Феликс Тринидад Бенитес пришел к выводу, что ему здорово повезло в жизни. Казалось бы странная мысль для человека, оказавшегося в открытом море после падения вертолета примерно в 20 милях от ближайшей земли. Дополнительные обстоятельства: в море идут боевые действия, а ближайшая земля – островок Торишима – контролируется вооруженными силами противника.