«Что это — властное, трепетно-нежное…» Что это — властное, трепетно-нежное, Сердце волнует до слез, Дух заливает любовью безбрежною, Имя чему — Христос? Был ли Он правдою? Был ли видением? Сказкой, пленившей людей? Можно ль к Нему подойти с дерзновением, Надо ль сойтись тесней? Если б довериться, бросив сомнения, Свету, что в мир Он принес, Жить и твердить про себя в упоении Сладостный звук — Христос! Если бы с Ним сочетаться таинственно, Не ожидая чудес, Не вспоминая, что он — Единственный, Или что Он воскрес! Страшно, что Он налагает страдание, Страшно, что Он есть искус… Боже, дозволь мне любить в незнании Сладкое имя — Иисус. Апрель 1911 Страстная суббота «Опять, я знаю, возникнут все те же…» Опять, я знаю, возникнут все те же Скудные, неумелые слова, Только звучать они будут все реже И угасать без следа. Все труднее мне станет ткать одеянье Из ненужных словесных оков, И стих последний будет признаньем, Что больше не нужно стихов. Но в этом не боль, не бедность земная, Здесь путь, уводящий на много лет… И все бледнее, в песке теряясь, Заснет человеческий след. Апрель 1911 Экспромт («Дальше нельзя идти…») Дальше нельзя идти, — Я не вижу пути. Все скользит из руки — Стало все равно. Знаю, что есть страна, Где печаль не нужна, Все не так, как здесь… Может быть, все был сон. Веры нет в закон. Полноту времен Мне не здесь найти. 1911 ВЫРОПАЕВСКИЙ ЦИКЛ <1>. «Я блуждаю, душой несвободная…» Я блуждаю, душой несвободная, Жмется сердце все суевернее, Расстилается поле холодное, Наполняют туманы вечерние. Мне страдать бы о том, что в неволе я, Чтоб молитвой уста задрожали бы… Но я слышу в себе лишь безволие И несвязные, тихие жалобы. Не помогут затвор и молчание, Не случится со мной невозможное. И бесплодно мое покаяние, Как бесплодные травы дорожные. Май 1911 Выропаевка <2>. «Днем вершу я дела суеты…» «Днем вершу я дела суеты, Ввечеру — зажигаю огни» И слетаются снова мечты, Доверяя, как в прежние дни. Я опять обману их на миг: Всколыхну их невинный покой, Поманю их неверной рукой, Посулю им несбыточный лик. А потом станет вновь все темно. Как обступят — я скроюсь в тени, Загашу золотые огни И закрою беззвучно окно. Май 1911 Выропаевка <3>. «Это вешний, древесный шум…» Ich ging im Walde So für mich hin Um nichts zu suchen Это вешний, древесный шум И шепоты встречных растений. В моем сердце ни грусти, ни дум, А в руке вянет ветка сирени. Так пахуча земля и сыра! Задевают зеленые прутья, Зазывает природа — игра, И нигде не могу отдохнуть я. Это — вздохи весенней хвалы, Это — сеть золотых трепетаний, Забелели в овраге стволы, Где-то в глуби проснулись желанья. Я не знаю какой — только близится срок. Здесь, у выхода мшистого ложа, Уроню мой увядший цветок, Чтоб задумчивей стало и строже. Вот и поле. Смиренной тиши Чьи-то сны меж хлебов просияли. Чую будущий подвиг души, Воскресающий в синей дали. Весна 1911 Выропаевка <4>. «Я живу в ожидании кары…» Я живу в ожидании кары И в предчувствии райских утех. Меня манят небесные чары, Но велик, но безумен мой грех. Я молюсь лишь о том, чтоб молиться. И мне страшно, что грех мой спит. Мне хотелось бы к старцу скрыться В одинокий сосновый скит. Мне ветры Божьи В ответ струят: «Покинь, забудь Свой берег сонный. К горе поклонной Найдешь ли путь? Ты слышишь зовы Подземных ключей? Пылает светоч В руке твоей? Но если спит Твой дух незрячий, Лишь сердце плачет В тиши ночей, — То не найдешь ты К отчизне путь, Свои мечтанья Оставь, забудь!» Даруй мне, Боже, Земли терпенье, Пусть зреет колосом Мое прозренье. Взрывая, сей Чужие полосы, Но внемли голосу Своих полей. Весна 1911 Выропаевка вернуться Бродил я лесом… В глуши его Найти не чаял Я ничего. И. В. Гёте (Пер. с нем. С. Шервинского) |
