НОЧЬЮ Ты не спишь? Разомкни Свой закованный взор, Там за гранью земли Есть престол лунных гор, И затеплился мир, Как уснувший сапфир… Что мне делать с тобой! Многожалой змеей Все пути заплелись… Помнишь, в южной стране Есть седой кипарис? Каменеет, скорбя, Богомолец вершин, А под ним — чешуя Светопенных глубин! Скоро Вестник придет С чужедальних сторон — Вдруг послышится звон С колокольных высот, Вспыхнут звездно слова. Кинут сердцу призыв, И замолкнет судьба, В знаках все затаив. Из-за мглистых завес И угрозы ночной — Слушай шорох чудес В этой тьме огневой! Декабрь 1907 Петербург «Опять в тканях белых, жертвенных…» Опять в тканях белых, жертвенных Беззвучно влачишь прекрасную грусть свою, Опять в золоте сада осеннего Струится белая риза твоя И стынет, как сон неясная… Чем сердце опоить недремное? Чем улегчить сердце богатое, плодное? Все миги — слитно неслитые С собой несешь ты в сосуде исполненном… Забудь! о, забудь! Лилию белую сорви, На грудь возложи себе! Там, у источника, В куще оливы бледной Не ты ли сидела, светлая, Тонкую руку в прозрачной струе купая? И желанья — девы кудрявые — Теснились, во влаге зеркальной Собой любуясь… Та же ты и теперь, светлоокая, И не та. Не изведав разлуки, Не зная утраты — Вся ты разлука. Вся утрата… Всем несешь свой привет прощальный, Безгласно скользящая В ризе белой, негаснущей… И шепчет рок, меня вразумляя: Тише! Учись видеть Печаль неутешную, Печаль безотзывную. Сердце сдержи торопящее. Молча смотри В безбрежность немых Очей. «Ключи утонули в море…» Ключи утонули в море — От жизни, от прежних лет. В море — вода темна, В море — не сыщешь дна. И нам уж возврата нет. Мы вышли за грань на мгновение. Нам воздух казался жгуч — В этот вечерний час Кто-то забыл про нас И двери замкнул на ключ. Мы, кажется, что-то ждали, Кого-то любили там — Звонко струились дни, Жарок был цвет души… — Не снилось ли это нам? Забылись слова, названья, И тени теней скользят… Долго ль стоять у стен? Здесь или там был плен? Ни вспомнить, ни знать нельзя! Так зыбки одежды наши, Прозрачны душа и взгляд. Надо ль жалеть о том? Где-то на дне морском От жизни ключи лежат. «Млеют сосны красные…» Млеют сосны красные Под струей закатною, Благовест разносится Песней благодатною. Белая монашенка У окна келейного, Улыбаясь, думает Думу незатейную. «Все лихие горести Я в миру оставила, Над могилкой каждою Образок поставила. Окурила ладаном, Зельями душистыми, В странствие отправилась, Как младенец, чистая. Вижу, церковь-пустынька Среди леса малая — Новую Владычицу Над собой избрала я. Ясность огнезрачная, Тихость нерушимая, Синева прозрачная, Гладь незамутимая. С нею обручилась я, Искупалась в светлости, Принесла обеты ей Неподкупной верности. Облеклась душа моя Схимой белоснежною, Сквозь нее проходу нет Злому да мятежному. Окропляю думы я Влагой светозарною — Застывают гладкими Четками янтарными». Тьма ночная сияла, Пение соборное, С неба строго глянуло Чье-то око черное. Зашуршали крыльями Думы-птицы темные, Над землей повеяло Пламенною дремою. Хлопнуло окошечко, Затворилась башенка. Спит и улыбается Белая монашенка. <1907> «Тропинка змеится…» Тропинка змеится, Уводит взор Выше, все выше За кряжи гор. Выше, все выше Она ведет. Всегда одинока, Всегда вперед. Зеленою лестью Меня окаймляет, Полынным духом Пьянит и ласкает, Вот алым маком Навстречу метнулась — Младенчество где-то Мое улыбнулось… Думы, бездумье Тут ни к чему — У легкой, у горной Я в плену. Как забвенно, как свободно Она реет! Что же сердце, мое сердце Не хмелеет? Уж близко свершенье, Бледнеют сны, — Вдали за уступом Лазурь волны. Судьба, обрываясь, Смолкает — Никто про меня Не узнает. |
