Мы вошли в свободный зал.

— Ты ведь из поморов, Агни?

Я кивнул.

— Ну да, тоже имя односоставное, хорошо развитые плечи, как у всех пловцов… Где твои близкие остались?

— На севере Средиземного. А ваши?

— А я из Трийпуры. Из той Трийпуры, — пояснил он, усмехнувшись, и сквозь прозрачный купол указал пальцем в сторону видимой сейчас отсюда половинки Земли. — У нас тут большинство работников родом из приморских городов. А ты знаешь, что Трийпуре уже многие десятки тысяч лет? Она несколько раз поднималась из воды и снова погружалась в периоды обмелений и повышения уровня океанов. Но последнее обмеление высвободило ее полностью, и ученые утверждают, что теперь это надолго. Вода, конечно, размыла в ней почти все постройки древней-древней цивилизации, но кое-что она пощадила…

— Например? — я, признаться, был слабо информирован об артефактах Трийпуры.

Варуна потянулся, разминаясь. Разговаривая со мной, он попутно отлаживал систему, включил «Тандавы» и запустил их вращаться вхолостую, в режиме прогона.

— Так, эти в норме. Ты что, и в самом деле не видел тот знаменитый еще с прошлого века снимок? Статуя из трийпурийского музея!

— Какой снимок?

Он спрыгнул с подиума ближней центрифуги и отряхнул руки:

— Танцующие мужчина и женщина — так назвали эту статую археологи. Мрамор был сильно поврежден. Ну и кое-кто отнесся к находке скептически, утверждая, что это не статуя, а вымытый морем камень, естественным образом приобретший такую вот причудливую форму… Когда ее нашли неподалеку от руин, она стояла, как зачарованная, на равнине, занесенной илом, но ничто так и не смогло похоронить ее под многотысячелетними наслоениями. Может быть, там и в самом деле присутствует какая-то, пока для нас недосягаемая, магия?

— А может, это и в самом деле не статуя? — он сумел втянуть меня в эту тему, и я уже отчетливо хотел посмотреть на эту скульптуру — почему-то информация о ней прошла мимо меня, такое со мной случается нередко: все уже давно всё знают, а я как будто в анабиозе проспал.

— Конечно, можно закрыть глаза на очертания и сочетание фигур. Природа способна и не на такое. Но на поясе мужчины очень тщательно изображен прицепленный меч в ножнах, и его форма сохранилась лучше всего. Для всех это до сих пор не разгаданная загадка. Агни, ты мне лучше расскажи, что это за история? — Варуна указал на забинтованную мою руку. — Что-то очень уж не похоже на проделки всеми нами любимых кактусообразных!

— Как объяснила мне профессор, это асура-ятта.

— Ятта на станции?! — двинувшийся было к приборной панели, мой собеседник резко встал и развернулся.

— Да. В секторе, где я живу, мало кактусов, а вдобавок ко всему я не надел свой шлем.

— Ясненько. И ты его, значит, сжег.

— Испепелил, — хмыкнул я, поддакнув.

— Суров, суров! Ну что, давай, полезай, куда больше нравится, — Варуна развел манипуляторами, указывая на центрифуги.

— Что, так сразу?!

— А чего с ними миндальничать? Полезай-полезай, каждый техник-координатор обязан всецело испытать это на собственной шкуре. Полезай, Агни, там все просто.

Мне в который уж раз подумалось, что все они здесь с прибабахом. А если я сдуру что-нибудь тут у них сломаю? Я же толком еще не знаю все эти устройства, а от незнания можно таких дров наломать!

Центрифуга выглядела шарообразной клетью лишь снаружи. На самом деле это была сфера из совершенно прозрачного пластика, разлинованная «параллелями» и «меридианами» креплений, проводников, разъемов и сенсорных контактов. Именно эта конструкция и создавала видимость решетки.

— В центре есть пазы, ставь туда ноги! — подсказал мне мой инструктор.

Пазы я уже увидел. При воспоминании о вчерашних вращающихся девушках комок подкатил к горлу, и я с трудом сглотнул. Спина под комбинезоном взмокла.

— Теперь вставь руки в крепления над тобой и отрегулируй по своему росту их натяжение, это важно! Не дрейфь, парень, там просто так ничего не поломаешь.

Это порадовало. Поломать же себя я особенно не боялся, мне было скорее любопытно, что будет дальше.

Не прошло и минуты, как я был прочно закреплен внутри «Тандавы». Что-то со спины подсоединилось к моему обручу-сенсорнику, и я почувствовал прикосновение к сознанию. «Это я», — мгновенно пронесся сигнал, одновременно воссоздав образ Варуны.

— А если меня тут вытошнит? — на всякий случай поинтересовался я вслух. В детстве меня часто посещали приступы «морской» болезни. Смешно для помора, но ведь и проявлялась она не при качке на волнах и не при езде на наземном транспорте, а во время перелета по воздуху. С возрастом симптомы прекратились, но мало ли что.

«Ты ничего не почувствуешь», — ответил Варуна, бесцеремонно забравшийся в мое оперативное сознание.

Только после этого испытания мне стало понятно, насколько наивно я судил о процессе. Но ведь я был совершенно не знаком с принципом работы «Тандавы»!

Центрифуга тронулась с места, поплыла. Мир качнулся и полетел там, за пересечениями «параллелей» и «меридианов» прозрачного глобуса. Музыка невероятной красоты достигла моего слуха. Никогда я не слышал ничего прекрасней! Тело вдруг отозвалось и подключилось к ритму завораживающей мелодии. Я летел среди мириад светил. Музыка ускорялась, и я с восторгом ощущал, что владею своим телом как никогда прежде — оно слушалось первой же моей не проявленной мысли еще до того, как та проявляла себя, я опережал время на доли секунды. Море! Я скользил по морю на кончиках пальцев ног. Рядом стремительно ныряла стайка дельфинов, проносившиеся над ними чайки сопровождали меня в сказочном полете. Ритм торопил меня, приводя в неописуемый восторг. Кто, кто создатель этой гениальной песни?! Мантра не стихала, и, оттолкнувшись от поверхности моря, я взлетел в бирюзовое небо, закружил вместе с потоками теплого бриза. Хотелось смеяться и петь. И никогда больше не останавливаться, потому что самое главное в жизни — это Танец бытия!

Глухая тьма обрушилась на меня без предупреждения. А затем мозг пронзила короткая фраза: «Задержи преследователя!»

Я сделал шаг вперед, покидая тьму. И тут же шарахнулся назад из возникшего из ниоткуда коридора. Мимо меня с топотом и лязгом пронесся узкоглазый человек в пышной и яркой одежде, один из рукавов его был распорот и болтался на руке. Улепетывал он во все лопатки, на ходу пытаясь выдернуть из ножен оружие. За ним мчался второй, тоже узкоглазый, похожий на первого, как близнец, только одетый не так помпезно. И этот второй свирепо размахивал коротким и узким мечом. Легко сказать — «задержи преследователя»! Я-то сам не вооружен вообще!

Единственное, что мне удалось нащупать, судорожно охлопав себя по бокам в поисках несуществующих, как оказалось, ножен, — это легкий шелковый мешочек. В нем хранилось что-то сыпучее и хрустящее.

— Черепашье яйцо[11]! — кое-как сдернув мешочек с пояса, я с силой швырнул его в физиономию поравнявшегося со мной злодея.

Преследователь дернулся в сторону, успел отбить мешок рукой, и тот, раскрывшись, выпустил в воздух целое облако неведомой пыли. В узких глазах мужчины загорелись грозные огни, и я снова отступил, забыв, что лично мне, Агни, ничего не грозит и что все это только симулятор.

В этот миг убегавший вельможа обнажил наконец свой меч и, воинственно крича, побежал к нам. Противник уже замахнулся на меня, когда клинки их со звоном столкнулись. Злоумышленник не смог удержать оружие.

Все они здесь как говорили, так и двигались удручающе медленно по сравнению с нами — может быть, именно это и помогло мне вовремя сообразить, что нужно делать. Случись это у нас, я наверняка потерял бы драгоценное мгновение и упустил убийцу.

Со всех сторон по коридору с топотом неслась стража этого (дворца?), но нам, троим, было уже не до сражения. Мы неудержимо чихали от едкого порошка из моего мешочка, и глаза у меня горели так, точно я насыпал в них красного перца.