Только тут я воочию убедился, что дополнительная программа была просто нашлепкой на базовой — кто-то даже и не собирался прятать концы в воду, и если бы я еще вчера не поленился заглянуть в ее потроха, то…

— Хочу задачку!

— Два отца и два сына съели за завтраком три яйца, причем каждый из них съел по целому яйцу. Как такое может быть?

И пока она тормозила, я в полном молчании начал извлекать из нее прогу-паразит. У большинства источников пути внедрения были зачищены и заблокированы, но в одном месте я случайно нашел лазейку и очутился в филиале чьего-то хранилища. Правда, особого изобилия информации там не было. Я мельком увидел единственный файлик, прочитал краткое описание: «Дело о пропавшем суре».

— Хреновина какая-то…

— Ай-нэ-нэ-не надо, изумруд ты мой аметистовый! — взмолилась Сорбонна. — Не стирай всё! Я ведь стану скучной и нудной СБО, как тысячи других на станции!

— Я того и добиваюсь. Еще не хватало, чтобы всякая железяка… Кстати, а задачку ты решила?

— Конечно, яхонтовый, она ведь про яй…

— Молчи, молния тебе в печенку!

И с этими словами, перекинув на всякий случай тот бредовый файлик о неком пропавшем суре на кристалл своего обруча-сенсорника, я окончательно уничтожил в настройках Сорбонны программу загадочного Шивы.

Собачка тут же приняла форму обычного скучного куба и замерла в ожидании распоряжений. Клянусь, в какой-то миг у меня даже шевельнулось сожаление, но я тут же безжалостно отогнал его, вспомнив проделки свихнувшейся машины.

— Задачка решена?

— Безусловно, хозяин Агни.

Голос я оставил ей женский. Но только не тот, что был прежде. Спокойный безэмоциональный голос, как положено обслуживающему роботу.

— Да неужели? И каков ответ?

— Ответ кроется в том, кем доводятся друг другу близкие родственники мужского пола, относящиеся к трем поколениям. Яйца за завтраком ели сын, отец и дед.

Я вздохнул с облегчением:

— Уф! Ну вот — теперь отлично! Всегда говорил, что сексуальная озабоченность вредит функциональности мозга, — взял полотенце и, закрываясь в душевой, добавил: — Даже у роботов!

Куб не шелохнулся.

Итак, что мы имеем? Я принялся чистить зубы, подытоживая вчерашние впечатления. Есть такая программа-тренажер, в виртуальность которой периодически погружаются работники «Трийпуры». Программа весьма и весьма навороченная: чтобы работать в ней, требуется команда из четырех, в худшем случае — из трех человек. Основная работа ложится на плечи так называемого «вайшвы» — инженера-техника, делающего для коллег доступным игровое пространство тренажера. Вайшва открывает коридор перехода, устанавливает маяки и маркеры (это те самые зеленые шары, которые я уже видел и на голограмме, и на эмблемах, украшающих рукава старожилов станции). Кроме того, вайшва ведет непрерывное наблюдение за черами игроков, в случае критических ситуаций обязан вмешиваться и решать проблему. У техника еще много-много прочих обязанностей. Как мне втолковали, заниматься всем этим в будущем предстоит и мне.

Вспомнились сияющие энтузиазмом глаза некоторых работников. Гм! Как может нравиться ежедневное муторное погружение в синтетический мир? И не по одному разу! Может, они здесь какие-то сектанты? Я читал, в прошлом так назывались незаконные религиозные общины, которые манипулировали теми, кто в них вступал. А вдруг в изоляции от Земли на станции все посходили с ума и деградировали до состояния троглодитов?

Ладно, с этим как-нибудь разберемся.

Далее. «Тандава». Собственно центрифуги. В них упаковывают двоих чероводов, подключая их через сенсорники к программе-симулятору. Определенная последовательность, ритмика и скорость движений «Тандавы» заставляет сознание Танцора и Дублера скорее настроиться на переход, тело входит в особое медитативное состояние и погружается как будто в летаргию. Кто-то успел сказать мне, что оболочка человека словно пустеет на этот период, и при необходимости ее можно погрузить в анабиоз — впрочем, добавили тут же, такой необходимости до сих пор не возникало, а это больше полувека работы «Трийпуры».

В общем, их занятие в самом деле похоже на обычное прохождение квестовых игр, только в виртуалках для погружения в игру сознанием необходимо погрузиться телом в емкость со специальным проводящим гелем, а здесь — поплясать на центрифугах…

Танцор выполняет основную функцию: он входит в контакт с избранным для сюжета персонажем и ведет его к намеченной цели. Сознание его временно подключается к сознанию (то есть псевдосознанию) другого игрового персонажа, чера. На протяжении цикла — так тут называют период однократного выполнения игрового квеста — Танцор доминирует над своей «куклой».

Дублер Танцора занят наблюдением. Он либо находится в неком существе, о котором мне толком еще не успели ничего рассказать, либо перемещается в Гаруту — ту самую птицу, орлана, которая следила вчера за алхимиком и его гостем. Иногда активно вмешиваться приходится и Дублеру, не только технику. Если, понятное дело, что-то идет не так. Меня пламенно заверили, что «не так» что-то идет весьма и весьма редко, поскольку тренажеры созданы именно для того, чтобы потом всё шло так, как нужно.

Ну и, наконец, Док. Это четвертый член команды, медик, обязанный на протяжении всего цикла пристально контролировать физическое состояние Танцоров.

И ко всему этому фуэте с присядкой — куча аппаратуры. Чтобы разобраться в ней, мне наверняка понадобится не одна неделя. Со стороны, признаться, все это выглядело крайним сумасшествием, а все почему? Потому что я не видел за всеми этими манипуляциями никакого практического смысла. Или же его пока что от меня скрывают?..

— Ну, я понимаю, когда танцовщики бегают на цыпочках, чтобы не будить зрителя, — опершись ладонями на умывальник, сказал я своему отражению в зеркале, — но когда они сами же себя, крутясь, усыпляют — в этом есть какое-то нарушение логики, ты не находишь?

Я плеснул в лицо несколькими пригоршнями холодной воды, взбодрился и пошел одеваться. Завтракать не хотелось абсолютно.

После вчерашнего многочасового ношения тяжелых манипуляторов, которыми я и владел-то не очень, мучительно болели плечи и лопатки. Дополнительные конечности надеваются вместе с корсетом для распределения их веса, но помогает эта уловка не слишком. Подключаешь их к сенсорнику, и тот подает тебе в мозг сигналы о движениях двух «лишних» рук так, как будто они твои собственные. Но я, признаться, постоянно путался, поскольку все равно не мог полностью ощущать их как часть своего тела. Дело привычки, как убеждали меня мои гиды-инженеры, но скоро ли разовьется эта привычка?..

Я застегнул корсет манипуляторов. Сенсорник отреагировал сигналом, и я, разминаясь, подвигал сначала правым, затем левым манипулятором. Взял ими нож и секатор. Стоя у зеркала проверил, насколько точны их движения, потому что если у тебя за спиной пара вооруженных, но плохо тебе повинующихся рук, пиши пропало.

Экипировавшись таким образом, я надел комбинезон и ботинки, пристегнул ремень с ножнами от мачете и крючками для секаторов и, не вызывая воздушный вагончик, отправился к лифтам. По дороге вспомнил про шлем, но возвращаться не стал. Ха, да что нам эти кактусы! С четырьмя колюще-режущими орудиями в арсенале меня охватило эйфорическое чувство непобедимости.

И зря.

Потому что едва я ступил в прибывший на мой уровень лифт, сокрушительный удар в живот отбросил меня на несколько шагов назад и свел все нутро в полыхающий огнем клубок боли. Но даже в этом состоянии я учуял запах озона, который не спутаешь ни с чем.

Ослепший от боли, я прокатился по настилу, чтобы увернуться от следующего нападения невидимого пока, но громко рычащего врага. В те секунды я почему-то думал, что это розыгрыш очередного местного идиота. Создал геномутанта и науськал на новичка. А сам стоит в сторонке и посмеивается, сволочь.

Но озон…

Едва алая пелена боли спала, я вскочил. И понял, что увертывался не напрасно. Меня преследовало обезьяноподобное чудовище, при этом вокруг него клубилось что-то вроде черного тумана, да и его очертания были сильно размыты и едва узнаваемы. То, что это примат, я решил автоматически. Это могло быть чем угодно. Чем угодно, только не мутантом из плоти и крови.