Время пролетело незаметно. Светланка, не спавшая днем, стала клевать носом еще в начале десятого, но при Ленкиной попытке увести ее спать в ультимативной форме заявила, что хочет, чтобы мы укладывали ее вдвоем. Ленка извинилась передо мной взглядом и просительно подвигала бровями. Я еле сдержал смех.

— А я, пожалуй, в душ, ребятки! — сообщила незакомплексованная Алиса. — Нет, Ленуся, полотенце не нужно: все свое вожу с собой! Даже пену для ванны!

Светка, хоть и хорохорилась, заснула мигом. Ленка покосилась на меня:

— А на «дежурство» тебе не пора ли?

— Не-а, — нахально заявил я, и она удивленно захлопала ресницами. — У меня сегодня выходной.

— Да ты что? — поймав волну, в том же духе подхватила Ленка.

— Угу. И если меня отсюда не выгонят…

— …а тебя не выгонят…

— …то я расскажу тебе сказку, которую не успел рассказать валькирии. Хочешь, я расскажу тебе сказку, Аленосик?

— А хочешь — я расскажу тебе сказку?

— А давай рассказывать друг другу сказки… — медленно пробормотал я в ее губы, и она, медленно отклоняясь на подушку, потянула меня за собой.

Осознанный поцелуй был, однако, куда слаще тех, понедельнично-вторничных. Я вообще не могу понять, что было тогда. Наваждение какое-то, ей-ей. Такое же, как с блондинкой-Стеллой — из серии «черт попутал». Безумные дни.

Ленка разошлась, но я все-таки был здесь ради контроля ситуации, и мне пришлось сдержать ее напоминанием о плещущейся в ванной сестрице. Она прерывисто вздохнула, глаза ее блестели азартом. Человек-эмоция! Надо ее переключать.

— У тебя больше не было спазмов, Лен?

— Один раз — кажется, в среду или в четверг, точно не помню — накатило. Но я вовремя взяла себя в руки, подышала глубоко, успокоилась. И, знаешь, само отлегло, без таблеток. Я даже удивилась. Раньше просто валилась с ног, и все.

— Ты выкарабкаешься.

— Почему ты решил остаться сегодня?

Ох и любопытная…

— Я сказочник потому что.

— И все-таки? Ты же вроде еще днем стеснялся…

— Я не стеснялся.

— Ну а как это назвать?

— Просто я тогда еще не разобрался…

— В чем?

— В себе, в ситуации.

— А сейчас — разобрался?

— Почти.

— Ну, ты иногда посвящай меня в итоги своей мыслительной деятельности, — усмехнулась она, садясь и охватывая свои коленки обеими руками. — А то все так стремительно меняется…

— Тебе идет этот костюм.

— Только поэтому ты не пожелал разлучить меня с ним?

— Еще потому что (если ты, старушенция, забыла из-за своего склероза), у тебя там, в ванной, плавает одно тело…

— Тело?

— Ну да — Тело, я бы сказал! Ну, вот и как-то оно, знаешь, неудобно выйдет, если это Тело выйдет…

— Тьфу, дурак!

Тут в дверь тихонько постучались, и вслед за тем послышался громкий шепот:

— Эй, народ!

— Тело вышло! — вполголоса прокомментировал я, указывая на силуэт в полупрозрачном стекле, и Ленка прыснула, зажимая рот ладонями.

— Народ, вы дочку уложили? Я хотела спросить… Да идите же вы сюда, ну чё я орать буду? Девку разбужу еще!

Мы вышли к ней в зал, где она уже постелила себе на раскладном диванчике, готовясь лечь пораньше с дороги.

— Мне завтра нужно будет съездить в один банк… Это филиал московского. Может, в Интернете посмотрим, как от вас туда добраться?

— Завтра же воскресенье! — в один голос воскликнули мы с Ленкой.

— А вот представьте: до обеда они все равно работают! Только находятся у черта на куличках.

— Да мне не жалко, давай посмотрим, — Ленка подвинула стул и села за компьютер.

Впервые за весь вечер я вспомнил о Вольдемаре и «Детекторе троллей». Может, он уже что-то нарыл и отписался мне в «аську»? Но будет глупо, если я сейчас начну тут при Алисе настраивать программу, которая, если уж по легенде я живу с Ленкой, должна быть уже установлена на этом компе.

— Вот они, — открыв карту города, Ленка мигом нашла сестрицын банк. — Ничего себе они забрались!

Я заглянул через ее плечо и отметил про себя, что здание у набережной мне снилось в том сложносочиненном сне со сгоревшими Селезинскими складами и мертвым охранником. Это был один из двух домов, между которыми над рекой, если вспомнить сон, зависал зеленый НЛО.

Тут мне позвонили, и я вышел в коридор. Это был отец.

— Деня, привет. Ты подъедешь сегодня?

— Нет, пап.

Он, наверное, все-таки услышал в динамике отголоски женского смеха, доносящегося из зала, и в голосе его появилась улыбка:

— Ну, ясно. Тут бабушка буянит, все время о тебе спрашивает. Твердит, что ты в опасности.

— Ох, ёлки-палки… Валерьянки ей может? Или доктора вызвать?

— Да пока справляемся. У меня к тебе просьба… если, конечно, вы там ничего не запланировали. Мы с мамой хотели завтра с утра съездить в тот магазин…

— Восьмимартовский?

— Да. Вот я и хотел попросить тебя подъехать часикам к одиннадцати и присмотреть за бабой Тоней… Наверное, без сиделки все-таки не обойтись, придется искать.

— Пап, без проблем, буду в одиннадцать.

— Спасибо, Деня. Лене привет.

Я даже запнулся от неожиданности:

— А… откуда ты знаешь?

— Бабушка сказала. Ну и смех вроде ее. Что, ошибся?

— Д-да нет, но… гм!

— Хорошо вам там всем провести время, пока!

— По…ка…

Бабушка сказала… Это шутка такая? Откуда баба Тоня может знать про Ленку, если я сам еще в три часа пополудни не знал о том, какое приму решение? Или они общаются? Надо спросить. Вдруг это бабушке что-то в голову стукнуло, она решила срочно отыскать внуку девушку и убедила Ленку? От женщин не знаешь, чего и ждать. Хотя эта теория заговора еще более забавна, чем та притча во языцех насчет инопланетян и нежелания коварных властей сносить Чертов сарай.

Я настроил на телефоне будильник и вернулся в зал.

Алиска, зевая, на прощание помахала нам пальчиками. Мы с Ленкой замотались в пледы и вышли из спальни на балкон полюбоваться звездами и половинкой убывающей Луны, что серебрила крыши.

— Ты что, знакома с моей бабушкой? — поинтересовался я, когда Ленка забралась ко мне под второй плед и обняла за пояс.

— Чего? — она отстранилась и подняла голову, заглядывая мне в глаза.

— Не знакома?

— Нет. А у тебя разве есть бабушка?

— Ну, в общем, да. И мне нужно будет съездить к ней завтра утром. Кстати, а она о тебе знает.

— Откуда?!!

— Вот и я задаю себе тот же вопрос. Она вообще странно себя ведет после этой своей болезни, — я постучал указательным пальцем над переносицей. — Лен, а как ты вообще относишься к пословице «Что бы ни случилось — всё к лучшему»?

Ленка задумалась, шмыгнула носом, как будто замерзла, но, кажется, это не от расстройства.

— По-моему, это слишком циничная пословица, — наконец заявила она, снова поднимая на меня взгляд. — Она мне не нравится. Я не считаю все происходящее правильным. Есть еще одна, похожая: «Всё, что не убивает, делает меня сильнее». Она из той же оперы. Ци-низм.

— Но почему? Закалка, испытание на прочность…

— Ты ведь спрашивал мое мнение…

— Если бы ты могла что-то изменить… ну, попасть в свое прошлое и поменять — что бы ты изменила?

— Четырнадцатого марта 2008 года я налила бы своему мужу в чай настойку с мухоморами, — медленно проговорила она в пространство. — У него начались бы мультики, и он не смог бы пойти на смену. Ему засчитали бы прогул, были бы еще какие-нибудь санкции… Может быть, уволили бы с этой вашей проклятой работы. Но сегодня… вот тут… сейчас… мы стояли бы с ним. У прошлого нет сослагательного наклонения. Всё, что произошло, то произошло.

Во мне слегка шевельнулась обида. Нет, всё так и должно быть, я же никогда в жизни не смогу даже частично заменить ей Степку, да и не стремлюсь к этому. Но как-то она это сказала, будто меня тут не было…

— Обиделся, — тут же пробормотала она, не спрашивая, но утверждая. — Он снился мне. Прошлой ночью.

Я вздрогнул:

— Степка?

— Да. Все эти три года я, засыпая, молилась, чтобы он мне приснился. И этого не случалось. А прошлой ночью мы с ним сидели на пригорке над котлованом, там, где еще эта жуткая усадьба, как ехать к нему на кладбище…