Тихо сияла луна,
Ветер слегка подвывал,
Речка журчала тихонько волнистая,
Лес будто что–то шептал...
Тихо сидели мы с ней под сиренью,
Я перед нею вдруг встал,
Правую руку на грудь положил ей,
«Я вас люблю»,– прошептал.
«Довольно, мой милый, тебя умоляю,
Я тебя тоже люблю,
Давно по тебе я, мой милый, страдаю,
Но быть я твоей не могу.
Отец мой священник, ты знаешь прекрасно,
А ты, милый мой, коммунист,
За это тебя он не любит до страсти,
Он ярый у нас монархист».
«Последнее слово тебе, дорогая:
Ты будешь моей или нет?»
«Твоей я не буду, тебе повторяю,
Последний мой это ответ».
И в ту же минуту случилася драма,
По сердцу прошел ураган,
Я правой рукою достал из кармана
Свой маленький черный наган
Она револьвер у меня увидала,
Пыталась она закричать,
Но сил у нее уже больше не стало...
И стала она помирать.
А я очутился в тюремной больнице...
И врач предо мною стоит,
Чего–то он делает в белом халате,
А сам на меня все глядит.
Стоит и священник, стоит и отец мой,
Стоит и родимая мать,
Стоит и судья невысокого роста
И просит меня рассказать.
«Друзья, перед вами во всем сознаюся,
Виновным считаю себя...
Свяжите священнику руки цепями
За то, что тиранил меня.
А мне, как партийцу, расстрел присудите
За то, что нарушил закон,
И вместе с красавицей той положите,
В которую был я влюблен».
