Когда с тобой мы встретились, черемуха цвела.
И в парке тихо музыка играла,
И было мне тогда еще совсем немного лет,
Но дел успел наделать я немало.
Лепил за скоком скок, а наутро для себя
Швырял хрусты налево и направо,
А ты меня любила и часто говорила,
Что жизнь блатная хуже, чем отрава.
Но дни короче стали, и птички улетали
Туда, где вечно солнышко смеется,
А с ними улетело мое счастье навсегда,
И понял я — оно уж не вернется.
И вот однажды ночью увидал вас на скверу:
Как он сидел, обняв тебя рукою!
Тянулся целоваться, просил тебя отдаться,
А ты в ответ кивала головою.
Во мне все помутилось, и сердце так забилось,
И я, как пьяный фраер, зашатался.
Не помню, как в кабак попал, а там кутил и водку пил,
И пьяными слезами заливался.
И вот однажды ночью встал у вас я на пути...
Узнав меня, ты страшно побледнела;
Его я попросил чуть–чуть в сторонку отойти,
И сталь ножа зловеще заблестела.
И дальше помню только, как мелькали фонари
И мусора кругом в саду свистели.
Всю ночь я прошатался у причалов до зари,
А в спину мне глаза твои глядели.
Любовь эту короткую хотел залить я водкою,
Но воровать боялся, как ни странно,
Но влип в исторью глупую, и как–то опергруппою
Был взят я на бану у ресторана.
Сижу я в капезеке, жду от силы пятерик,
Как вдруг внезапно вскрылось это дело...
Пришел ко мне Шапиро, мой защитничек–старик,
Сказал: «Не миновать тебе расстрела».
И вот уже я в камере, костюмчик унесли,
На мне теперь тюремная одежда.
Кусочек неба синего и звездочки вдали
Мерцают мне, как слабая надежда...
А завтра мне зачтется мой последний приговор,
И снова, детка, встретимся с тобою.
А завтра поведут меня на наш тюремный двор,
А там глаза навеки я закрою.
