Весь был дом освещен в сад зеленый окном,
Растворенным чией–то рукою.
Кто сидит у окна и сидит так давно,
Весь подавлен безумной тоскою?
Разве можно грустить в такой праздник большой, Где так весело музыка льется?
И веселая пара одна за другой
Вихрем вальса шумливо несется.
Вот и он отошел, не взглянул на меня,
С ней уносится в вальсе веселом,
Сильно ей увлечен, дела нет до меня...
А душа моя в полном в волненье.
«Ах, не лучше ли мне в сад зеленый уйти
От людей и от шумного бала?»
Незаметно скользнула сквозь группу людей,
На скамью со страданьем упала.
И в ту сторону сада смотрела она,
Где был дом освещен среди ночи...
Вдруг послышалось ей – чей–то голос пропел
Про любовь и про карие очи.
«Ах, давно ли он мне то же самое пел,
Ах, давно ли мы вместе гуляли?
А теперь навсегда отошел от меня,
Очи карие черными стали».
И, шатаясь, к обрыву реки подошла,
И со вздохом крестом осенилась.
И нагнувшись к реке, и руками всплеснув,
Она тихо на дно опустилась.
Весь был дом освещен в сад зеленый окном,
Затворенным чией–то рукою.
Там был он и она и не вспомнил о ней,
Он все время был занят другою.
