В этот момент несколько детей-полукровок, которых я заметил, промчались мимо нас. Они были голые и кричали, как маленькие дикари. Ханс серьезно посмотрел на них, затем сказал:

— Наверное, я понял, что вы имеете в виду, баас. Человек может быть богат и беден одновременно.

— Да, — ответил я, — как ты, Ханс, когда напиваешься.

Затем мы встретили гордую Инес, которая шла из хранилища, неся в корзине множество вещей, среди которых были мыло и чай.

сказал Хансу, чтобы он взял корзину и донес ее до дома. Он ушел, а мы разговорились.

— Мне кажется, что дела вашего отца обстоят неплохо, — сказал я, кивая на хранилище, которое окружила толпа местных жителей.

— Да, — ответила она, — он зарабатывает много и кладет деньги в банк на побережье, поскольку жизнь здесь для нас ничего не стоит и он извлекает хорошую прибыль, продавая и покупая, а кроме того, выращивает урожай и скот. Но, — добавила она жалостно, — что пользы в деньгах, когда живешь в таком месте?

— Вы можете использовать их для своего блага, — предположил я.

— То же самое говорит мой отец, но что он делает? Много выпивки, одежда для местных женщин, иногда жемчуг, драгоценности для меня, но на что они мне? У меня целая коробка драгоценностей, которых я не ношу, а даже если и надену — кто увидит их? Этот умный метис Томасо? А он, и правда, умный и верный. Или местные женщины? Больше некому.

— Вы не выглядите счастливой, мисс Инес.

— Я не могу сказать, насколько несчастны остальные, которые никого не встретили, но иногда я думаю, что я самая несчастная женщина в мире.

— О нет, — ответил я весело, — бывают судьбы и похуже.

— Возможно, мистер Квотермейн, это потому, что они не ощущают своего жалкого положения. У вас когда-нибудь был отец, которого вы любили?

— Да, мисс Инес. Он умер, но был очень хорошим человеком, очень набожным. Спросите моего слугу Ханса, он расскажет вам.

— Очень хорошо. Как вы могли заметить, мой не такой, хотя в нем тоже много хорошего, у него доброе сердце и глубокий ум. Но он пьет, а эти женщины — они разрушают его. — Она сжала руки.

— Почему тогда вы не уезжаете отсюда? — выпалил я.

— Потому что мой долг — оставаться здесь. Этому учит меня моя религия, хотя я знаю об этом очень мало, в основном из книг. Мы давно не видели священника, кроме одного миссионера, баптиста, который сказал, что моя вера фальшива и приведет меня в ад. Не понимая, как я живу, наверное, он сказал это, не зная, что ад здесь... Нет, я не могу уехать, потому что верю, что Бог и святые покажут мне, как спасти отца, даже если для этого понадобится моя жизнь. Я и так сказала вам, незнакомцу, слишком много. Не знаю, почему, но я чувствую, что вы не предадите меня и, более того, поможете мне, если сможете, поскольку вы не из тех, кто пьет или... — И она махнула рукой в сторону хижин.

— Я тоже совершал ошибки, мисс Инес, — ответил я.

— Да, конечно, иначе вы были бы святым, а не человеком, и даже святые ошибаются, как мне помнится, и становятся святыми через покаяние и преодоление. И все-таки я уверена, что вы поможете мне, если сможете.

Внезапно вспыхнувшие глаза сказали больше, чем слова. Она повернулась и ушла.

Ничего себе ситуация, подумал я, входя в свой фургон, чтобы посмотреть, как идут дела. Я не знал, как решить эту проблему. Интересно, почему я всегда попадаю в подобные истории?

Пока я думал об этом, голос моего сердца отзывался эхом на слова этой бедной девочки — потому что это твой долг, — но к ним прибавлялись и другие мысли, о тех, кто не выполнил своих обязанностей. Я должен был попытаться помочь и разобраться в человеческих страстях. Между тем эта проблема была выше моего разумения. Я предоставил все судьбе — может, она поможет, подумал я. Факты таковы, что судьба сама все решает, если это слово уместно употребить в данной ситуации.

Когда

-то я намеревался пересечь реку, но удача или судьба были против меня. Начнем с того, что у нескольких людей Умслопогааса заболели животы, без сомнения, от того, что они чем-то отравились. Однако так думали не они, так думал Умслопогаас. Один из его людей, шаман по имени

Гороко, предположил, что на них наложено заклятие. Эти люди видят магию во всем.

Тогда он организовал «снятие заклятия», в чем ему помогал Умслопогаас, который был таким же суеверным, как и все остальные зулусы. Принимал в этом участие и Ханс, хотя и называл себя христианином, частично из любознательности, поскольку был любопытен, как все болтуны, частично из страха, что его сочтут соучастником, если он не появится.

наблюдал за всем происходящим с некоторого расстояния и старался следить за процессом на тот случай, если что-нибудь пойдет не так. Мисс Инес, которая никогда не принимала участия в подобных вещах, составила мне компанию.

Был организован маленький круг. Гороко нарядился в самый лучший шаманский костюм, который он смог придумать, и, находясь под влиянием своего духа, скакал вокруг, размахивая хвостом антилопы-гну, и так далее.

В конце концов, к моему ужасу, он выскочил из круга и побежал к группе зрителей из деревни, а затем ударил по лицу Томасо, который стоял среди них с важным и презрительным видом, хвостом антилопы, крича, что именно он тот колдун, который отравил их еду. Томасо, наглый, как все метисы, не был большим храбрецом и, увидев, какой шум поднялся после этого заявления среди злобных зулусов, удрал. Никто не пытался его преследовать.

После этого, едва я подумал, что все закончено и пришло мое время сказать несколько слов Умслопогаасу, указав на то, что Томасо не виновен, хотя его все ненавидят, Гороко вернулся в круг и был встречен новой вспышкой воодушевления.

Быстро взмахнув своей метелкой, он поднял руки над головой и воззрился на небеса. Затем он стал громко кричать какие- то слова, которые я не мог разобрать. Что бы это ни было, оно напугало зрителей, насколько я смог видеть выражение их лиц. Даже Умслопогаас встревожился, потому что на какое-то мгновение опустил топор, потом поднял, как будто хотел что-то сказать, затем снова сел и закрыл глаза руками.

Через минуту все было кончено. Гороко пришел в нормальное состояние, понюхал воздух и в обычной манере таких людей начал спрашивать, что он говорил в то время, когда дух владел им, и что он забыл. Круг также распался, и его участники начали разговаривать друг с другом, как обычно. Умслопогаас продолжал сидеть на земле, а Ханс ускользнул в своей обычной манере — как змея. Без сомнения, он хотел найти меня.

— Что это было, мистер Квотермейн? — спросила Инес.

— О, чепуха, — сказал я. — Вероятно, шаман объявил всем, что ваш друг Томасо положил что-то ядовитое в еду, после чего зулусы заболели.

— Думаю, что он мог бы это сделать, потому что знаю, как он ненавидит их всех, особенно Умслопогааса, которого я обожаю. Он принес мне несколько прекрасных цветов сегодня утром, которые где-то нашел, и произнес длинную речь, которой я не поняла.

Мысль о том, что Умслопогаас, человек из крови и стали, принес цветы юной леди, была настолько абсурдной, что я начал смеяться, даже печальная Инес улыбнулась. Потом она куда-то ушла, а я пошел к Хансу расспросить его о том, что случилось.

— Что-то происходит странное, баас, — ответил тот отрешенно, — хотя я не понял последней части представления. Знахарь Гороко унюхал, что Томасо и есть тот человек, который заставил их заболеть, и хотя они не убили его, потому что мы здесь в гостях, зулусы очень злы на Томасо, и думаю, что они побьют его, если им представится такая возможность. Но это лишь малая часть моих наблюдений...