— Нет, — ответил я, — мне не нужно. Умслопогаас был здесь?

— Да, он был и снова ушел, именно поэтому я не хочу слушать твою историю во второй раз.

— Куда он ушел? В город племени Топора?

— Нет, Макумазан, он пришел оттуда, но не собирается возвращаться туда снова.

— Почему, Зикали?

— Потому что, действуя в своей манере, он нажил там неприятности и оставил за своей спиной мертвых. Один из них — Лоуста, которого он назначил на свое место на время его ухода, и женщина по имени Монази, которая была его женой или женой Лоусты, или женой их обоих, я забыл, чьей. Говорили, что слышали истории о ней, а уши у ревности длинные. Макумазан, он отрезал голову этой женщине взмахом своего топора и заставил Лоусту драться с ним до победы, которую он выиграл еще до того, как поднял свой щит.

— Куда ушел носитель Топора? — спросил я, не удивившись этой новости.

— Я не знаю и не думаю об этом, Макумазан. Верно, он решил стать странником. Он расскажет тебе эту историю, когда вы встретитесь с ним через несколько лет, я думаю, что это случится[49]. О Небеса! Я с помощью этого львенка сделал так, что Чаки больше нет, и не по воле самого Чаки. Да, это всего лишь сражающийся мужчина с длинным копьем, точным глазом и умением махать топором. Я знаю не так много таких людей. Я трижды заставлял его пойти в мой сад, но каждый раз он бросал тяпку, хотя я обещал ему королевский каросс[50], и ничего больше. Но хватит об Умслопогаасе. Я не хотел бы, чтобы ты отдавал ему мой талисман, но иначе люди короля могли бы убить его, потому что он знает слишком много и, как все глупые драчуны, мог бы наговорить лишнего, и его топор умер бы, а он страстно желает драться. В битве он жил, в битве и умрет, Макумазан, это когда-нибудь случится.

— Судьба твоих друзей не слишком волнует тебя, Открыватель Дорог, — сказал я с усмешкой.

— Именно так, Макумазан, потому что у меня нет друзей. Единственные друзья старого человека — те, которые могут дойти до своего конца, если это не получается, они находят других.

— Я понимаю, Зикали, и теперь знаю, чего от тебя ожидать.

Он засмеялся своим странным смехом и продолжал:

— Это хорошо, что ты можешь ожидать, хорошо в будущем, как и в прошлом, для тебя, Макумазан, кто по-своему смел, а не глуп, как Умслопогаас, хотя нет, ты как один мастер-кузнец, сделавший мне ассегай из красного металла, который я дал тебе, он омыт кровью людей, и все равно твой разум останется невинным, а руки чистыми. Такие друзья, как ты, нужны таким людям, как я, Макумазан, и дружба будет хорошо оплачена.

Старый колдун поразмышлял некоторое время, пока я раздумывал над его удивительным цинизмом, который сейчас представлялся мне как особенный случай аморального поведения, а раньше казался невероятной мудростью и даже более того. Затем, внезапно подняв голову, он спросил:

— Какое сообщение передала тебе для меня Белая Королева?

— Зикали, она сказала, что ты чересчур часто тревожишь ее по ночам.

— Да, но если я перестану это делать, как она станет удовлетворять свое любопытство, потому что я слышал, как она спрашивает меня голосами ветра или стремительных летучих мышей. Кроме того, она женщина, Макумазан, и ей, должно быть, скучно сидеть одной год за годом, без возможности утолить свой интерес, хранить пепел прошлого и мечты будущего. Так скучно, что, однажды схватив тебя в свои сети, она с трудом нашла силы, чтобы отпустить тебя до того, как полностью вверглась в твою жизнь и в твой дух. Я думаю, что она вволю поиздевалась над тобой и высушила тебя, оставив пустой сосуд. Возможно, она переманила тебя на свою сторону, а потом ты стал камнем на ее пути. Возможно, Макумазан, она ждет других путешественников и встретит их или кого-то одного, ничего не говоря о некоем Хранящем Ночь, который помог ее возвращению и исчез в ночи.

Но какое же еще сообщение было у Белой Королевы для бедного старого шамана, который так часто тревожил ее беспокойный сон?

Я рассказал ему о той картине, которую Айша показала мне в воде: зрелище умирающего в пещере короля и двоих, кто ожидал его конца.

Зикали внимательно выслушал каждое слово, затем недобро улыбнулся.

— Ого-го! — засмеялся он. — Все идет хорошо, хотя дорога будет долгой, поскольку, что бы Белая Королева ни показала тебе в огне небес над нами, в воде она показала тебе правду, потому что это закон колдунов. Ты хорошо поработал для меня, Макумазан, и ты получил свою плату, поскольку увидел мертвых, которых ты хотел увидеть больше всего на свете.

— О, — ответил я равнодушно, — плата в виде горьких фруктов, когда сок горит и плавится во рту, а камни падают в горло. Говорю тебе, Зикали, она наполнила мое сердце ложью.

— Макумазан, я понимаю твое огорчение, но ведь это была приятная ложь, не так ли? Кроме того, я думаю, что в ней была мудрость, которой ты не нашел бы за много лет.

— Ложь, все ложь! Но выше лжи есть правда, как есть Белая Королева за вуалью. Ты снял вуаль, Макумазан, и то, что ты увидел, заставило тебя пасть перед ней на колени. Проходя по долине лжи до конца, ты свернул, затем, блистая на солнце, как золото, ты достиг горы вечной истины, которую ищут многие, но находят лишь единожды.

Ложь, ложь, все ложь! Выше всего того, что я говорил тебе, стоит истина, Макумазан! Да! Да! Прощай, Макумазан, Хранящий Ночь, ищущий истины. После ночи придет рассвет, а после смерти что придет, Макумазан? Ты это узнаешь однажды, потому что белая ведьма подняла вуаль, Мaкумaзaн.