Локоны Подчеркивая томность взгляда, Где грусть и торжество слиты, Два локона, как два снаряда, Для ловли сердца носишь ты. Закручен туго, каждый сросся С щекой, но ты легко могла б Приладить оба, как колеса, К ореховой скорлупке Маб. Иль это лука Купидона Два золотые завитка Слились в кольцо, прильнув влюбленно К виску крылатого стрелка? Но с миром чисел я в разладе: Ведь сердце у меня одно. Так чье же на соседней пряди Повиснуть рядом с ним должно? Перевод Б. Лившица Rondalla[2]
Дитя с повадками царицы, Чей кроткий взор сулит беду, Ты можешь сколько хочешь злиться, Но я отсюда не уйду! Я встану под твоим балконом, Струну тревожа за струной, Чтоб вспыхнул за стеклом оконным Ланит и лампы свет двойной. Пусть лучше для своих прогулок И менестрель, и паладин Другой отыщут переулок: Здесь я пою тебе один, И здесь ушей оставит пару Любой, кто, мой презрев совет, Испробует свою гитару Иль прочирикает сонет. Кинжал подрагивает в ножнах; А ну, кто краске алой рад? Она оттенков всевозможных: Кому рубин? кому гранат? Кто хочет запонки? Кто – бусы? Чья кровь соскучилась в груди? Гром грянул! Разбегайтесь, трусы! Кто похрабрее – выходи! . Вперед, не знающие страха! Всех по заслугам угощу! В иную веру вертопраха Клинком своим перекрещу. И нос укорочу любому Из неуемных волокит, Стремящихся пробиться к дому, В который мною путь закрыт. Из ребер их, тебе во славу, Мост за ночь возвести бы мог, Чтоб, прыгая через канаву, Ты не забрызгала чулок… Готов, с нечистым на дуэли Сразившись, – голову сложить, Чтоб простыню с твоей постели Себе на саван заслужить… Глухая дверь! Окно слепое! Жестокая, подай мне знак! Давно уж не пою, а вою, Окрестных всполошив собак… Хотя бы гвоздь в заветной дверце Торчал, чтоб на него со зла Повесить пламенное сердце, Которым ты пренебрегла! Перевод А. Эфрон Последнее желание Я вас люблю – секрет вам ведом Уж добрых восемнадцать лет… Я стар – за мною вьюги следом, Вы – все весна и розы цвет. Снега кладбищенской сирени Смягчили смоль моих висков… Я скоро весь укроюсь в сени Ее холодных лепестков. С путем закатного светила Слилась земная колея… Среди всего, что высью было, Последний холм провижу я. Ах, если б поздним поцелуем Меня раскрепостили вы, Чтоб, тщетной страстью не волнуем, Я смог уснуть под шум травы! Перевод А. Эфрон Свет беспощаден… Свет беспощаден, дорогая, К тебе – среди его клевет Есть та, что ты живёшь, скрывая В груди не сердце, а брегет. Меж тем, как вал морской высокий, Она вздымается, и в ней Бурлят таинственные соки Прелестной юности твоей… Свет беспощаден, дорогая, К глазам твоим, шепча, что в них Сверкает не лазурь живая, А лак игрушек заводных. Меж тем все зори, все зарницы, Все отблески сердечных гроз Таят дремучие ресницы В мерцающей завесе слёз… Свет беспощаден, дорогая, Твердя, что ум твой глухонем, Что ты, как в грамоту Китая, Вникаешь в смысл моих поэм. Меж тем ты слушаешь поэта С улыбкой тонкой – неспроста Разборчивая пчёлка эта Садится на твои уста! Меня ты любишь, дорогая, Вот в чем причина клеветы! Покинь меня – вся эта стая Найдёт, что совершенство ты! Перевод А. Эфрон Кармен Кармен тоща – глаза Сивиллы Загар цыганский окаймил; Ее коса – черней могилы, Ей кожу – сатана дубил. «Она страшнее василиска!» — Лепечет глупое бабье, Однако сам архиепископ Поклоны бьет у ног ее. Поймает на бегу любого Волос закрученный аркан, Что, расплетясь в тени алькова, Плащом окутывает стан. На бледности ее янтарной,— Как жгучий перец, как рубец,— Победоносный и коварный Рот – цвета сгубленных сердец. Померься с бесом черномазым, Красавица, – кто победит? Чуть повела горящим глазом, Взалкал и тот, что страстью сыт! Ведь в горечи ее сокрыта Крупинка соли тех морей, Из коих вышла Афродита В жестокой наготе своей… Перевод А. Эфрон |
