Дело в том, что в течение нескольких столетий отношения России и Турции были не просто напряженными, но крайне враждебными. Россия не имела выхода в Черное море и этим безнаказанно пользовалась Оттоманская (Турецкая, или Османская) империя, именовавшаяся также Высокой или Блистательной Портой. Весь XVIII в. прошел под знаком войн России (хотя и не только России) с Турцией. После взятия Азова и многочисленных побед адмирала Ушакова в морских сражениях над Портой, Россия стала превращаться в великую морскую державу, которой, естественно, нужен был выход через Босфорский пролив в Средиземное море. В этом свете неоценимое значение приобретал союз России с Орденом Святого Иоанна, боровшегося с тем же врагом – турецким полумесяцем.
Совместное стремление господствовать в Средиземноморье и совместное стремление противостоять исламу, были в течении многих лет основой переговоров России с Мальтийским Орденом, начатых еще Петром I и продолженных Екатериной II.
К тому же Французская революция конца XVIII в., нарушившая прежний баланс сил в Европе, подстегнула французскую экспансию в регион Средиземного моря. Это революционное движение, прервавшее прежнее стабильное течение жизни, разрушившее “троны и алтари”, представляло в то время не менее серьезную опасность для христианства, чем военный напор со стороны Турции. Перед лицом растущей революционной опасности и руководствуясь соображениями столь же идеологическими, сколь и практическими, Российская монархия не только прекратила любые проявления недоброжелательства в адрес католицизма и, соответственно – подчиненного в тот период римскому папе Суверенного Мальтийского Ордена, но и при каждом удобном случае стала демонстрировать свою солидарность с ними.
Сближение между Орденом Святого Иоанна и Российской Империей, официально закрепленное Конвенцией 1797 г., давало русским возможность создать базы на Мальте – ключом ко всему Средиземноморью.
Под влиянием докладной записки российского посланника в Константинополе графа Кочубея, Император Павел I решил осуществить наконец давние политические и экономические цели Российской Империи на Ближнем Востоке. Но не путём продолжения неудержимого русского наступления на Турцию (т.н. "больного человека Европы", которая, несмотря на это уничижительное определение, всякий раз выживала и доказывала свою жизнеспособность в ходе войн ХVIII-ХХ вв.), но, напротив, сближаясь с Высокой Портой. Таким образом, для Павла I конечная цель приобретения острова на Средиземном море — будь то один из Ионических островов или Мальта — в корне отличался от планов Екатерины II, для которой Мальта была прежде всего центром последующих военно-морских экспедиций против Турции. Для Павла I же — это был центр объединённых действий русского и турецкого флота. Не следует забывать, что с 1798 г. существовал формальный альянс между Россией и Турцией и что в Санкт-Петербурге этот альянс рассматривался как единственный ключ, способный открыть русскому флоту — торговому и военному — дверь в пределы турецкого влияния, в противном случае представлявшиеся недоступными.
Захват Наполеоном Бонапартом Мальты и изгнание с нее ордена Святого Иоанна в 1798 г. немедленно вызвал противодействие: в Средиземном море появился русский и турецкий флот. Русским флотом командовал Ушаков. Россия и Турция объединились против революционной армии, присоединившись к антифранцузской коалиции, состоявшей из Англии, Австрии и Неаполитанского королевства обеих Сицилий.
Адмирал Ушаков совместно с Турцией нанес поражение Бонапарту: он овладел Ионическими островами (прежде принадлежавшими Венеции), где была объявлена республика под турецким (на самом деле — русским) протекторатом; таким образом русское влияние распространилось на Адриатику и Средиземное море. В следующем, 1799, году единоверная Черногория обратилась за помощью и с просьбой о протекторате к православной России; Россия приобрела таким образом плацдарм для осуществления своей балканской политики. После освобождения Ушаковым от французов Ионических островов на повестку дня была поставлена Мальта, которую русский Император, как Гроссмейстер Ордена, имел намерение возвратить в собственность Ордена Святого Иоанна. Это предприятие не имело успеха вследствие происков Англии, стремившейся к господству на всех морских путях в Индию. Англичане формально отказались от захваченной ими у французов Мальты (в 1800 г.), чтобы на деле сохранить своё господство над островом вплоть до 70-х гг. ХХ века, несмотря на однозначное решение Аменьенского договора 1802 г., обязывавшее их вернуть его законным владельцам.
Таким образом, мальтийский вопрос стоял для России вовсе не изолированно и не был данью «игре царя в мальтийские рыцари», но находился в тесной связи со всей внешней политикой Павла I, сосредоточенной вокруг Турции, Ближнего Востока и Средиземноморья.
Переходя к социальному и внутриполитическому аспекту "мальтийского проекта" Павла I, необходимо констатировать, что после короткого периода невмешательства в европейские дела, Царь заявил о себе как о непримиримом враге Французской революции, или, если быть точнее — революционного образа мышления, и именно поэтому вступил в коалицию, сформированную против Франции. Очевидно, что Мальтийский Орден и в особенности его учрежденная Императором Павлом, как Великим Магистром, российская ветвь, не мог не играть существенной роли в его обширных, легитимистских по своей сути, пан-европейских и анти-революционных планах.
В этой связи необходимо отметить одно, малоизвестное, но весьма немаловажное обстоятельство: ещё до всех решений, принятых в Санкт-Петербурге в конце 1798 г. мальтийскими рыцарями и Императором Павлом в отношении передачи Царю всех полномочий капитулировавшего перед Бонапартом почти без сопротивления прежнего Великого Магистра Фердинанда фон Гомпеша, который сложил их с себя только в 1799 г., российскому Императору был передан секретный меморандум, автором которого являлся мальтийский рыцарь, оставшийся неизвестным. В меморандуме была изложена совершенно «революционная» для своего времени контрреволюционная идея: Ордену Святого Иоанна надлежало объединить вокруг себя все военные и интеллектуальные силы старой Европы, без различия национальностей, классов и вероисповедания, с целью воспрепятствовать распространению революционного движения, родиной которого была Франция и которое угрожало не только "тронам и алтарям", но, и при более пристальном рассмотрении — всему порядку вещей, существовавшему дотоле в цивилизованной Европе.
Эти идеи были повторены в редчайшей (и также анонимной) брошюре, изданной в Швейцарии (в Аарау) через семь лет после убийства Императора Павла заговорщиками (в 1808 г.) под названием: "Павел I, Император России в качестве Мальтийского Гроссмейстера".
В брошюре подробно рассматривался вопрос о возможном и желательном направлении развития идей, усвоенных покойным Императором.
Таким образом, в 1798-1799 гг. речь шла о создании международной легитимистской Лиги, христианской, но внеконфессиональной, которая должна была противостоять революционному движению во Франции.
А теперь – краткий эскурс в предысторию взаимоотношений России с Мальтийским Орденом.
Первые русско-мальтийские связи возникли еще в царствование Петра I, когда в 1697 г. Царь отправил за границу своего ближнего боярина Бориса Петровича Шереметева с дипломатическими поручениями к польскому королю и саксонскому курфюрсту Августу II, к римско-германскому императору Леопольду, к венецианскому дожу и к Папе римскому Иннокентию XII. Царь Петр поручил Шереметеву войти в непосредственные сношения с Мальтийским Орденом, для совместных действий против турок.
На Мальте Б. П. Шереметев был торжественно и радушно встречен Гроссмейстером Ордена Раймондом де Перейлос де Роккафюлем. Во время аудиенции боярин обратился к Гроссмейстеру с приветственной речью. В своем ответном слове Великий Магистр выразил пожелание, чтобы между Российским царством и Мальтийским Орденом всегда существовали самые дружественные отношения и взаимная помощь против неверных.
