Возрождение тамплиерских идей в Германии и Австрии было связано, прежде всего, с именем имперского барона Карла Готтгельфа фон Гунда унд Альтенгроткау. Барон фон Гунд (в русскоязычной исторической литературе встречается и написание «Хунд») заявлял о себе как о посвященном тамплиере и законном преемнике продолжавшего – якобы! – существовать непрерывно с 1314 г. Ордена рыцарей Храма. Согласно утверждениям барона фон Гунда, он был, в период пребывания в 1742 г. при дворе пребывавшего в изгнании во Франции претендента на английский королевский престол – принца Карла (Чарльза) Эдуарда из шотландской по происхождению династии Стюартов (так называемого «красавчика-принца Чарли»), в присутствии ближайших приближенных претендента – лорда Уильяма Килмарнока и лорда Клиффорда, был посвящен неким «рыцарем Красного пера» (cavaliere a penna ruba) в таинства исконного древнего, основанного Гуго де Пайеном Ордена Храма, продолжавшего, якобы, по-прежнему существовать в Шотландии, несмотря на все преследования духовных и светских властей.

Далее, барон фон Гунд утверждал, что высшее тамплиерское руководство («Высшие Неизвестные»), якобы, назначили его Главой Ордена (орденсобером) в VII орденской провинции (Германии) и демонстрировал, в доказательство своего назначения, врученный ему «патент воинского магистра (геересмейстера)». По возвращению от двора претендента во Франции в Германию, барон фон Гунд, якобы, восстановил там Орден Храма на основании Устава (Статутов), объявленных им исконно тамплиерскими. Согласно утверждениям (а, вполне возможно, и искреннему убеждению) Гунда, «рыцарь Красного пера», как наиболее авторитетный представитель «Высших Неизвестных» передал ему все «секреты Ордена», «тайные Статуты», «сокровище храмовников», все правила тамплиерской «магии и алхимии» и полную историю Ордена «вплоть до сегодняшнего дня без всяких пропусков и умолчаний».

        Точно установить, кто именно скрывался под маской таинственного «рыцаря Красного пера», не удалось по сей день, хотя некоторые исследователи подозревают, что это мог быть сам автор «Дискурса», шотландский кавалер Рамзай. Во всяком случае, его подлинное лицо (как, возможно, и было задумано Гундом) осталось скрытым под покровом тайны, оставив открытой возможность для бесчисленных фантазий и спекуляций. Сам барон фон Гунд руководил своим Орденом по образцу древнего Ордена тамплиеров, внеся в практику нового братства некоторые важные понятия и идеи, заимствованные им из сферы вассально-сеньориальных отношений эпохи позднего Средневековья – например, «строгое наблюдение (или «строгое послушание)». Этот немецкий Орден тамплиеров XVIII в. снискал себе известность среди «профанов» («непосвященных») прежде всего излюбленными бароном Гундом внешними эффектами – многочасовыми религиозными и светскими церемониями, стилизованными «под Средневековье» пиршествами (чем в то время увлекались и масоны, именовавшие свои пирушки, как в Евангелиях, «агапами» - «трапезами братской любви»!), пышными одеяниями и доспехами, а также (заимствованным, вероятно, у тех же масонов) обычаем давать принятым в члены «Ордена Храма» новичкам витиеватые «рыцарские» имена. Впрочем, обычай давать неофиту новое имя издавна практиковался и христианским монашеством, как на Западе, так и на Востоке (а в Православии монах, становясь схимником, принимает даже третье имя). О каких-то оригинальных духовных идеях нового «Ордена Храма» сведений не сохранилось. Известно только, что, после первоначальных успехов и притока в его ряды немалого числа «ищущих света и истины» - в 1775 г. в рядах «строгого послушания», или «строгого наблюдения» (Strikte Observanz) Гунда числились, ни много ни мало, 26 германских государей (в том числе герцог Брауншвейгский)! -  вскоре наступил спад. После смерти барона фон Гунда его «Орден тамплиеров» (возможно, не без влияния вездесущих иезуитов!) очень быстро раскололся на враждующие группировки. К тому же после начала Французской революции и революционных войн, после прихода французских оккупационных войск и порядков на германские земли, подобный пережиток Средневековья лишился всякой опоры и оказался явно «не ко двору».

      Что же касается таинственного «рыцаря с Красным пером», то иногда высказывается предположение, что под его маской мог скрываться сам наследник английского престола принц Карл Эдуард Стюарт, о котором совершенно точно известно, что он планировал, в качестве тамплиерского Великого Магистра, утвердиться в Шотландии, но потерпел неудачу. Возможно, последний законный наследник династии Стюартов, рьяный католик, скончавшийся в изгнании в Риме в 1788 г., до последнего дня мечтал об основании тамплиерской державы на шотландской земле…Кто знает?..

        Известному немецкому масону, просветителю, писателю и драматургу Готтгольду Эфраиму Лессингу, был известен принцип «строгого наблюдения». Не случайно в чисто масонской по духу пьесе Лессинга «Натан Мудрый», говорящей о равенстве трех мировых религий – христианства, иудаизма и ислама – фигурирует и рыцарь-тамплиер – представитель Ордена Храма. Не менее знаменитый немецкий поэт, драматург и писатель, автор «Фауста» Иоганн Вольфганг фон Гете (по совместительству – член Веймарской масонской ложи «Амалия») отзывался о «восстановленном» фон Гундом Ордене Храма, как о «бело-красном маскараде» (намекая на красный тамплиерский крест на белом поле). Тем не менее, средневековые орденские правила и идеалы играли немаловажную роль в мышлении классиков немецкой литературы. В произведении того же Гете «Тайны» описывалось основание братства, напоминающего тамплиерское. В его известном, состоящем из двух частей – «Годы учения» и «Годы странствий» - романе о Вильгельме Мейстере (буквально: «Мастере» - налицо достаточно прозрачный намек на духовный рост масона от ученика до мастера!) -  фигурируют, в частности, члены «Общества Башни», соответствующей средневековому Ордену Меча (или меченосцев). Другой известный франкмасон - Вольфганг Амадей Моцарт - также оказался, в своей опере «Волшебная флейта», не чужд тамплиерской идее. А уже в XIX в. немецкий драматург Захариас Вернер сочинил пользовавшуюся при его жизни огромной популярностью драму о тамплиерах под названием «Сыны долины», посвященную истории Ордена Храма с момента его основания вплоть до несправедливого обвинения в ереси и упразднения, а затем – тайного продолжения существования Ордена в Шотландии. Наряду с Великим Магистром Жаком де Молэ, в пьесе Вернера фигурируют своего рода «Высшие Неизвестные» - так называемые «Сыны долины» - сознательно инсценирующие катастрофу, чтобы, ценой гибели «внешнего», «обмирщленного», забывшего о своем исконном высоком предназначении Ордена Храма, обеспечить возможность вдали от политических реалий, поддерживать на протяжении столетий орденскую идею в ее исконной чистоте. (Нечто подобное, но только в более тяжеловесной форме, попытались сочинить cоветский писатель-популяризатор «эзотерики» Е. Парнов в своей приключенческой книге «Ларец Марии Медичи» и в своем «справочнике оккультиста» под названием «Трон Люцифера», а в еще более ярко выраженной степени - современные московские литераторы во главе с А. Сегенем, скрывшиеся под псевдонимом «Октавиан Стампас», в своем девятитомнике «Тамплиеры. Исторические хроники рыцарей Ордена Храма Соломонова.», вышедшем в московском издательстве «Окто Принт» в 1996-1998 гг.).

       Австрийский поэт, драматург и писатель периода fin de siecle Гуго фон Гофмансталь вводит рыцаря Храма в действие своего оставшегося недописанным таинственно-магического романа «Андреас, или Объединенные». Сюжеты, связанные с тамплиерами, встречались и у других немецкоязычных литераторов – например, у Стефана Георге, Густава Майринка и у Эрнста Юнгера. Так, например, в поэтическом сборнике Стефана Георге «Седьмое кольцо» часто встречается мотив идеализированного восхищения орденскими идеями тамплиеров и розенкрейцеров. Йозеф фон Гаммер-Пургшталь еще больше способствовал созданию этого идеализированного, созерцательного образа Ордена Храма, усиленно разрабатывая тему реальности поставленного тамплиерам в вину католической инквизиции культа идола Бафомета, как чего-то реального. К тому же он представил тамплиеров в качестве алхимиков, колдунов и черных магов, что вызвало дополнительный всплеск нездорового читательского интереса к его чисто умозрительным, но оттого не менее эффектным спекуляциям. Однако эта концепция реальности культа Бафомета и, более того, реальности самого Бафомета (принявшего в фантазиях оккультистов совершенно фантастический образ андрогина с женской грудью, бычьей головой, козлиными рогами и пылающим факелом между ними, с пятиконечной звездой во лбу, кадуцеем вместо фаллоса, крыльями и прочими атрибутами «дьявола» из карт Таро и, соответственно, уже ничего общего не имевшего с упоминаемым в допросах тамплиеров инквизиторами идолом в форме человеческой головы с длинной бородой или кошачьей головы!)  благополучно угасла в конце XIX в., если не считать фантастических «разоблачений» французского мистификатора Лео Таксиля (перепечатанных М. Орловым на русском языке в его сборнике «Дьявол» и частично вошедших в труды С. Нилуса «Великое в малом» и «Близ есть при дверех»),  а также написанной несколько позже небольшой «готической» новеллы австрийского писателя-оккультиста  Г. Майринка «Мастер Леонгард» (интересной тем, что в ней он впервые в доступной и «профанам» литературе назвал свастику «тамплиерским крестом»; позднее сочетание тамплиерского лапчатого креста со свастикой практиковал австрийский же ариософ Йорг Ланц фон Либенфельз, о котором речь пойдет чуть ниже). С тех пор подлинная история Ордена тамплиеров и спекулятивные легенды о тамплиерах (из серии «литературы ужасов», а в наше время – и «кинематографии ужасов» - например, снятый сравнительно недавно «тамплиерский» боевик «Миньон» с Жаном-Клодом Ван Даммом в роли современного «рэмбовидного» рыцаря Храма!) пошли разными путями, не имея между собой почти что ничего общего, кроме нескольких символов, терминов и названий. Хотя не существует ровным счетом никаких подтверждений реального почитания историческими тамплиерами «Бафомета» - символа богатства, тайного могущества и одновременно гибели Ордена Храма – этот чудовищный образ продолжает существовать по сей день в современной тривиальной, ищущей сенсаций во что бы то ни стало литературе («Священная загадка» и «Завещание Мессии», в несколько меньшей степени – «Храм и ложа» Бэйджента и Ли) и кинематографии (тот же «Миньон» или голливудский триллер «Невеста Сатаны»).