– Почему бы и нет? Можно и погулять, – неожиданно легко согласилась девушка.

– Тогда пошли?

Она кивнула в знак согласия. Поскольку одета она была уже в выходное платье, то, не заходя в свою комнату, пошла со мной. Днём в общежитии народу было мало – большинство на работе, и мы вышли, вроде бы, без свидетелей. Пока шли до остановки городского транспорта, познакомились. Девушку звали Валентиной.

Мы приехали на лодочную станцию, взяли лодку напрокат. Я сел на вёсла, она на корму. Мы отчалили от берега и неспешно плыли к середине водоёма. Вели неторопливую беседу. Пруд был длинным и извилистым, а ширина его в этом месте была примерно полкилометра. Мы покатались на лодке больше часа, затем сошли на берег и по моей инициативе зашли в кафе, находящееся тут же на берегу. Заказали по второму блюду и какао. Я взял ещё кружку пива, Валентина от пива отказалась. Она вела себя сдержанно, скромно, но не сказать, чтобы сильно стеснялась.

Мы пошли вдоль берега в направлении нашего дома. Кое-где народ загорал и купался, но мы присоединиться к ним не захотели. Вернулись в общежитие далеко за полдень. Валентина мне приглянулась, но так как мы жили в одном доме и при желании всегда могли пообщаться, я не стал назначать ей нового свидания.

На следующий день после возвращения из школы я был на кухне и готовил себе какао, когда ко мне подошла одна из девушек и как бы между прочим сказала:

– Валентина – девушка занятая, а её обожатель живёт здесь же, в общежитии.

– Спасибо, что предупредили, – отреагировал я.

Больше Валю я никуда не приглашал, но всегда при встрече здоровался.

Через несколько дней я снова решил сходить на пруд. В этот раз пошёл один.

Стою на берегу около лодочной станции, любуюсь бликами солнца, играющими на волнах. И вдруг сзади кто-то охватывает руками мою голову, стремясь закрыть глаза. Но не агрессивно, а шутливо, явно надеясь, что я узна́ю, кто это. Я сразу понял, что это женщина – руки мягкие. Но угадывать я и не пытался, мне лишь хотелось скорее узнать, кого же я мог настолько заинтересовать. Повернул голову и увидел позади себя единственного человека из этого города, которого я знал до приезда сюда – Августу, мою подругу по дому отдыха «Самоцвет». Я был очень удивлён и обрадован этой случайной встрече. Мы обнялись. Я тут же предложил Гуте покататься на лодочке. Она без колебаний согласилась. Я взял лодку аж на два часа.

Мы доплыли примерно до середины водоёма, откуда были одинаково видны оба берега. Я прекратил грести, положил вёсла в лодку, и мы стали дрейфовать. Небольшие волны, ударявшие в борт лодки, создавали лёгкие брызги, которые опадали белыми жемчужинами. Солнце создавало яркие, слепящие блики на поверхности воды. А мы сидели в лодке, глядя друг на друга, радуясь встрече и болтая всякую чепуху. За два года, которые мы не виделись, Гутя превратилась из шестнадцатилетней девушки-подростка в стройную высокую девушку.

После небольшого отдыха мы поплыли дальше, к противоположному берегу. Там был явственно виден Старый город дореволюционной постройки, располагавшийся на небольшой возвышенности. Решили побродить по нему. Недалеко оказалась лодочная станция, к которой мы причалили. Предупредили «лодочников», что вернёмся не позже, чем через полчаса. Старый город показался нам интересным местом. Там сохранились невысокие уральские избы (многие с красивой резьбой), встречались дома из красного кирпича и даже старинные особняки. Во многих домах жили люди. Правда, не было видно ни одной церкви. Наверное, все они были разрушены в двадцатые-тридцатые годы – кое-где виднелись до сих пор не разобранные развалины.

Потом мы пошли на плотину к водосбросу. Идти пришлось не так уж близко, как нам показалось вначале. Водосброс оказался большим и бурным – настоящий водопад! За ним была видна река Тагил, вошедшая в свои берега и нёсшая свои воды на десятки и сотни километров до впадения в Туру. Мы немного постояли, любуясь зрелищем, но не разговаривали – это попросту было невозможно из-за грохота падающей воды. Затем вернулись к своей лодке.

Обратно плыли не спеша. Заговорили про жизнь. В восемнадцать лет Гутя по совету отца поступила работать на железную дорогу сигналистом в службу контактной сети. Её родители жили в пригороде, а ей пришлось устроиться в общежитие, которое находилось на соседней улице с нашим, буквально метрах в пятидесяти. Так и выходило, что наша встреча была неизбежной.

В общем, наша дружба продолжилась. Мы договаривались о встречах по телефону. В сентябре-октябре я часто ходил играть в волейбол у её общежития, где была хорошая площадка, и там мы с Гутей встречались. Ходили с ней в кино, на танцы, а зимой на каток. Встречи были не столь частыми, как хотелось бы – из-за моей посменной работы и учёбы в вечерней школе. Иногда я видел Августу из кабины электровоза на её рабочем месте в яркой спецодежде и с сигнальными приборами.

Наши встречи продолжались до марта 1958 года. Но однажды вечером на свидание Гутя пришла не одна, а с подругой. Я был удивлен – с чего бы это? Они подошли ко мне, поздоровались. Гутя познакомила меня со своей спутницей. Я её не рассмотрел, лишь обратил внимание, что она «ростом невеличка». Мы пошли втроём по полутёмной улочке. Эта девушка подошла ко мне поближе и почти шёпотом произнесла:

– Гутя выходит замуж! Только она сама боится сказать вам об этом.

Эта новость меня буквально ошеломила. Но я попытался сдержать свои эмоции, и это мне частично удалось. Гутя шла в сторонке, будто её это не касалось. Кстати или некстати я произнёс:

– А ей ещё не рано замуж?

– Она уже совершеннолетняя, – не терпящим возражений голосом заявила подруга.

– Её выбор, ей жить…

– Ещё она просила вернуть вам подарки, которые вы ей когда-то дарили.

Я даже не помнил, когда и что ей дарил. Тут я уже не сдержался и почти крикнул:

– Гутя, подойди ко мне! Подарки я обратно не возьму. Если они тебе не нужны – выброси. В общем, решай сама, как с ними поступить.

Я постарался снова взять себя в руки. Немного успокоившись, я сказал:

– Гутя, желаю тебе счастья и любви, чего, наверное, нам с тобой не хватало. Мы были просто друзьями.

Я её обнял в последний раз, и мы разошлись по сторонам. Но легко ли нам было? Возможно, она испытывала ко мне нечто большее, нежели привязанность, и надеялась, что я когда-нибудь позову её замуж или хотя бы намекну на возможность нашего совместного будущего. Но я этого не делал хотя бы по той причине, что формально был не свободен. А тут кто-то ещё «стучался в её дверь» и предлагал стать его женой. Она же полгода терпеливо ждала инициативы с моей стороны. А я ничего не знал о третьем лишнем, которым, в конце концов, оказался я сам.

Как-то у нас с Володей оказался свободным вечер, и я предложил ему пойти в клуб на танцы. Он согласился, но предложил:

– Не пойдём же мы одни, давай пригласим девчат.

– Хорошо. У тебя есть кто-нибудь на примете?

– А как же.

– Ну тогда приглашай.

Володя ушёл и вскоре вернулся, сообщив, что минут через двадцать компания будет готова. Вместе с нами на танцы пошли ещё четверо: три девушки и один молодой человек, которого пригласила его подруга.

Вшестером мы пришли в клуб. Там нас сфотографировали (этот снимок у меня сохранился). На танцах я увидел Гутю с молодым человеком. Он меня ничем не впечатлил: ни внешним видом, ни ростом, ни манерами. Весь какой-то серенький, плюгавенький, и даже танцует некрасиво. (Каково я охарактеризовал соперника, а?)

Молодой человек, который пришёл с нами, танцевал со своей девушкой, а мы с Володей поочерёдно с двумя нашими спутницами, не отдавая никому из них предпочтения. Во время танца одна из них, Вера, вдруг заговорила со мной и обо мне:

– А почему ты не танцуешь со своей девушкой?

– Которой?

– Вон с той, что в цветном платье, – она указала на Гутю.

– А она замуж выходит.