— Сколько себя помню, идет болтовня о реконструкции, а все остается по-прежнему. Снесли несколько домишек, на том все и кончилось.
— Ну, я-то точно знаю. Мне сказали в управлении по благоустройству, что работы завершатся еще в этом году.
Аббас повернулся к торговцу лимонадом.
— Послушай, приятель! Завтра сюда должен подъехать инженер Ид эль-Мукавиль. Передай ему, чтобы он зашел ко мне в контору. Скажи, Аббас-бей хочет его видеть… Он меня знает.
— Обязательно передам, многоуважаемый бей!
Каждое слово этого деловитого разговора бальзамом ложилось на размягченную душу Сейиды. Единственное, что еще ее немного беспокоило, — это пригодно ли избранное место для строительства такой современной типографии, как задумывал Аббас-бей. Для упрощения финансовых операций банковский счет Сейиды целиком перевели на имя Аббаса, теперь Сейида могла отойти от детального обсуждения дел и полностью отдаться ожиданию ребенка.
Это великое событие произошло летней ночью. Схватки начались под вечер, перед заходом солнца. Явился врач, осмотрел роженицу и успокоил домашних:
— Еще рановато.
Он отдал несколько распоряжений, попросил сиделку в случае чего позвонить ему в больницу или домой и степенно откланялся.
Аббас тоже собрался уходить.
— Ты куда? — слабым голосом спросила измученная Сейида.
— Загляну в типографию — срочный заказ. И потом, надо повидать инженера, обговорить кое-какие детали проекта…
— Я думала, строительство уже началось…
— На этой неделе приступим. Как всегда, затянули с оформлением всяких документов. Договоры, сметы, официальные разрешения — сам черт ногу сломит!
— А ты не можешь отложить это на завтра? Мне бы так не хотелось оставаться одной… Я уверена, что доктор ошибается — роды вот-вот начнутся.
— Ты твердишь об этом уже целую неделю.
— И все-таки не задерживайся, я тебя очень прошу.
— Конечно, конечно, дорогая…
Аббас направился к заведению «Вуждан». В городе было затемнение, слышались глухие раскаты отдаленной артиллерийской канонады. Немцы рвались к Каиру. Сирены воздушной тревоги ревели так часто, что, к ним уже привыкли.
Карточная компания давно собралась за ломберным столом. Абдель Барр, чиновник министерства труда и постоянный партнер Аббаса, шутливо покачал головой:
— Опаздываешь! Мы уж начали думать, не заболел ли…
— Наследник задержал! — засмеялся Аббас.
— Можно поздравить?
— Нет еще. Наверное, завтра.
— Ты рад, что станешь отцом?
— Мне-то, честно говоря, все равно, а жена счастлива. До того поглощена этим событием, что даже оставила меня в покое.
Кинорежиссер Омар подбросил в угасающий разговор новую тему:
— Немцы дошли до эль-Аламейна…
— Да, англичанам туго приходится, — отозвался третий картежник.
— Скоро им придется убраться…
— А ты за кого?
— Один черт…
— Сегодня демонстранты кричали здравицы в честь Роммеля!
— Правительство подает в отставку…
— А что изменится?
Вновь заревела сирена и раздались крики: «Гаси свет!»
— Может, спуститься в убежище?
— Дождемся отбоя и продолжим, — предложил Абдель Барр.
Аббас покачал головой.
— Не хочешь играть? — удивился партнер.
— Пойду к жене.
— С каких это пор ты стал таким нежным?
— Боюсь, как бы не испугалась тревоги… В следующий раз посидим подольше…
На улицах царила непроглядная темень. Лучи прожекторов бороздили черное небо. Аббас пешком добрался до дому и постучал в дверь: звонок не работал — электричество было отключено.
Ему открыла служанка с керосиновой лампой в руках.
— А у нас гость! Маленький Габер, — радостно зашептала она.
— Габер? — удивился Аббас.
— Ну да! Так госпожа назвала сына!
— А по мне, как ни назови… Все кончилось, и слава Аллаху!
На пороге спальни его встретила сиделка.
— Поздравляю с новорожденным, бей!
Вот у тебя и появился наследник, Аббас. Наследник долгов, подмоченной репутации, не внушающего доверия имени… Если бы бедняжка Сейида подозревала, какая доля ожидает ее сына!
Аббас вошел в комнату и радостно воскликнул:
— Какое счастье, Сейида! Благодарение Аллаху, все обошлось благополучно!
— Ты видел ребенка? Мальчик… На тебя похож!
— На меня? Вот уж зря! Разве не хватит одного Аббаса?
Сейида слабо улыбнулась.
— Я назвала его Габером в честь покойного отца.
— И правильно сделала, дорогая. — Он обвел взглядом комнату. — Где же доктор?
— Все произошло так быстро, что он даже не успел приехать, — ответила сиделка. — Пришлось мне принимать роды…
Аббас посмотрел на измученную жену, на крошечное существо, спавшее у ее груди, и подумал насмешливо и горько — перед собой-то ведь незачем притворяться: «Что ты наделал, Аббас? Только этого тебе не хватало!»
Глава 38
Ребенок рос, а вместе с ним — и заботы Сейиды. Все ее чаяния и надежды сосредоточились на маленьком Габере. Кроме него, она никого и ничего не замечала. Пока младенец бодрствовал, Сейида развлекала его, кормила, укачивала, а когда он засыпал, рисовала в мечтах недалекое будущее. Скоро малыш научится произносить отдельные слова, смешно коверкая их и делая забавные ошибки… Потом сделает первый шаг, ухватится за юбку и с этого дня станет ходить за матерью всюду…
Эти блаженные времена не заставили себя ждать. Однако Аббас по-прежнему не имел возможности уделять сыну много внимания — типография отнимала все его время. Новые машины, перестройки и реконструкции, контракты и договоры, тяжбы с заказчиками, государственные подряды… Он так уставал от этой ежедневной текучки, что едва добирался до постели.
Как-то под вечер, когда Сейида только что уложила Габера, раздался звонок в дверь. Служанка пошла открывать и возвратилась несколько удивленная.
— Какой-то мастер Абду из типографии… Я сказала, что хозяина нет дома, но он говорит — пришел к госпоже…
— Мастер Абду? — Сейиде живо вспомнились те далекие годы, когда она жила в доме хаджи Бараи. — Зови его сюда!
Время не пощадило Абду — он высох, сгорбился, поседел.
— Здравствуй, дочка! Все хотел тебя повидать, да не знал, где ты живешь. А то бы уж давно заявился — я твоего отца, да будет с ним милость Аллаха, до сих пор вспоминаю… Какой был работник! Какой человек! Что же ты-то никогда к нам не заглянешь?
— Куда уйдешь от ребенка, дядюшка Абду! Но Аббас постоянно держит меня в курсе дел, говорит, что работа идет полным ходом.
— Полным ходом? — поднял брови старик.
— Ну да… Я сама видела участок в переулке эль-Гамамиз, где строят новую типографию… А новые машины еще не прибыли?
— Какие машины? — еще больше поразился старый мастер.
— Которые мы выписали.
— Это Аббас тебе сказал?
— Да, мы за них уже заплатили полторы тысячи.
— Чего?
— Фунтов…
— Что ты, дочка! — замахал руками старик. — Если бы у нас была хотя бы пятая часть этих денег…
— Ничего не понимаю! — встревожилась Сейида.
— На типографию наложен арест. Кредиторы подали в суд.
Сейида вскочила, не помня себя от внезапного потрясения, закричала:
— Ты с ума сошел!
— Не мудрено — всю жизнь я отдал типографии Бараи, и такой конец!
Сейида вцепилась в старика и усадила его в кресло.
— Ты что-то путаешь? Когда наложен арест?
— Несколько месяцев назад… Аббас пытался добиться отсрочки платежей. Но у него ничего не вышло. Можно было бы постепенно погасить задолженность за счет текущей прибыли, да только не с таким хозяином! Он вычищал кассу до последнего пиастра.
Сейиду било как в лихорадке, все ее тело сотрясалось, и она никак не могла остановить дрожь.
— Может быть, ему нужно было платить за новые машины?
— Лучше бы выкинул старые!
— А как строительство?
— Какое?
— В переулке эль-Гамамиз! На земле, которая осталась в наследство от покойного хозяина… Я сама видела участок.
