— Где это ты столько времени шлялась? — встретила ее свекровь.

— Я человек свободный! Куда хочу, туда иду, что хочу, то и делаю.

— Э-э, нет, потаскуха, здесь не публичный дом!

— Я имею право сходить в гости к знакомым.

— А за тебя все прислуга сделает?

— За мной никому еще прислуживать не приходилось. Сама на вас целыми днями спину гну!

— Все трудятся… А ты просто лентяйка! Будь проклят тот день, когда Аллям привел тебя в наш дом!..

— Хоть бы она сгорела, эта ваша тюрьма!

— Что же тебя здесь держит?! Не можешь найти дверь, так я тебе покажу! — Свекровь схватила невестку за плечи и попыталась повернуть к порогу.

— Старая ведьма! В твои годы люди о спасении души думают, а ты все грешишь! — взорвалась Сейида.

И опять прибежали домашние, и опять повторилась безобразная сцена с душераздирающими воплями, и опять соседи разнимали дерущихся женщин. Заннуба, знакомая торговка зеленью, обхватила Сейиду и втолкнула ее в комнату, стремясь спасти от разъярившихся родичей. Сейида плакала бессильными слезами и порывалась вновь кинуться на своих обидчиков.

— Перестань, перестань! — уговаривала Заннуба. — Так ничего не добьешься. Ты что, каждый день собираешься с ними драться?!

— Довольно! Больше я в этом доме не останусь!

— И то верно, такой жизни долго не вынести.

— Дура я, дура! И зачем только согласилась перебраться сюда? Да еще с такой тряпкой, как Аллям?!

— Эту птицу по полету сразу видать — от него защиты не жди.

— Все! Пусть или снимает квартиру, или дает развод.

— Квартиру? — переспросила Заннуба. — На сколько же домов ему придется тратиться?

— С какой стати он должен помогать Мансуру!

— А второй жене?

— Какой жене? — опешила Сейида.

— Старшей.

— Разве он был женат?

— Неужели это для тебя новость?!

— Кто она?

— Суад, дочь шейха Тугами.

— И этот негодяй снимает для нее дом?

— В Имбабе[26].

Сейида чуть не задохнулась от негодования:

— Подлец! Выманил у меня золото, чтобы платить за квартиру своей первой жены, а я должна мучиться в этом аду?!

Не помня себя от обиды и гнева, она бросилась из комнаты, но ее вновь остановили соседи.

— Ты знала, что твой сын женат! — кричала Сейида через голову державших ее людей.

— Ну и что? Он не маленький и не скопец, — с издевкой отозвалась свекровь.

— Он подлец!

— Не очень-то расходись! Мужчина имеет право держать четырех жен. Так сказал Аллах и его пророк Мухаммед! Всякий человек женится, чтобы иметь детей…

Сейида не знала причин своего бесплодия. Может, дело и не в ней, а в Алляме, в этом жалком, трусливом мозгляке, не способном сказать правду прямо в глаза. Наверное, так оно и есть!

— А кто тебе сказал, что я не могу родить? — с вызовом спросила Сейида.

— Тут и слов не надо — так видно.

— Не в твоем ли сыне причина?

— Типун тебе на язык! Аллям здоров, пошли ему Аллах доброе потомство! Только, конечно, уже не от тебя…

Сейида упала на постель и горько зарыдала… Снова одна в этом бездушном, жестоком мире. Оставаться здесь невозможно… Свекровь рада со свету сжить, муж — обманщик и негодяй, и никого, кто бы мог поддержать Сейиду или хотя бы выслушать ее жалобы.

Куда идти? Вернуться к госпоже Фатьме? Но у той уже есть служанка. А тут еще корми Сейиду… Нет, это не годится. Надо дождаться Алляма и потребовать драгоценности, а дальше видно будет.

Шли часы… Измученная Сейида прислушивалась к шагам, раздававшимся в переулке… Улица затихала, закрылись лавки… Наконец раздался знакомый стук в дверь. Сейида тут же открыла.

— Не спишь? — хмуро спросил Аллям, переступая порог.

— Где ты был?

— В кофейне.

— В такой поздний час?

— Куда спешить? Не к вашим же сварам…

Сейида не могла больше сдерживаться.

— Ко второй жене! — с каким-то злым торжеством выкрикнула она.

— Кто тебе наболтал? — отшатнулся Аллям.

— А что, неправда?

— Конечно, нет!

— Где мое золото?

— У менялы.

— Я это уже слышала.

— Он наконец дал деньги.

— Где они?

— В надежном месте — у одного моего друга.

— Почему ты не принес их домой?

— Мало ли что может случиться…

— Поклянись!

— Аллах свидетель, не вру!

— И второй жены у тебя нет?

— Сказал же…

— А Суад? Дочь шейха Тугами?

Аллям растерялся.

— Молчишь?.. Платишь за ее дом моим золотом? Ты украл у меня все, что я заработала годами тяжелого труда! Вор! — кричала Сейида, наступая на мужа.

— Замолчи! — заорал Аллям и оттолкнул ее с такой силой, что Сейида упала на пол.

В комнату ввалились разбуженные домочадцы. Сейида вскочила. Она уже не помнила себя в этом кольце врагов, ей было неважно, сколько ударов обрушится на ее голову, лишь бы дотянуться до ненавистных лиц! В конце концов, Мансур повалил ее на лавку.

— Дай мне развод, подлец! — задыхалась Сейида.

— Дай, сынок, дай! Избавься от этой скандалистки! — подзуживала свекровь.

— Катись отсюда на все четыре стороны! — сдавленным голосом крикнул Аллям.

— Завтра же — вон из дома! — обрадовалась Габалла.

— Да я и секунды у вас не останусь!

И обезумевшая от горя Сейида кинулась к двери. Ночная темень окутала ее плечи, сотрясавшиеся от бессильного плача.

Сейида, не оглядываясь, повернула за угол и пошла чуть медленнее. Разгоряченное лицо обвевало прохладой. Она тяжело вздохнула…

Вот ты и свободна, Сейида! Свободна от всех призрачных надежд на счастье в собственном доме, среди любимой семьи. Видно, на роду тебе написано быть вечной прислугой! Сначала мачеха, потом Умм Аббас… Тяжкий труд, бесконечные унижения — и все ради куска хлеба. Ни о чем большем она и мечтать не могла, обреченная на серое, безрадостное существование в мире, полном красоты, солнца и изобилия. Когда людям приходится выбирать между голодной смертью и рабством, они обычно предпочитают последнее. Лишь бы жить. Но стоит удаче слегка улыбнуться им, как простого куска хлеба уже становится мало и появляется масса других желаний… Что ж, тем человек и отличается от животного, весь смысл которого в тупом, беспорядочном насыщении. И если он узнал надежду, мечты и желания, а потом лишился их — жизнь теряет для него всякую цену. Сейида чувствовала себя на грани самоубийства… Что делать? Попроситься к Фатьме? Вновь мечтать о Хамди, тайком страдать, прибирая его комнату? Нет, она уже не сможет вернуться в свой прежний мир — что-то сломалось в ее душе, и никогда-никогда она не станет вновь той Сейидой, которая замирала над рассыпанными лепестками розы, подаренной любимому другой… У теперешней женщины, умудренной горькими разочарованиями, обманутой и опустошенной, осталось лишь внешнее сходство с влюбленной, мечтательной девушкой. Да, Сейида, ты по-прежнему кажешься цветущей и юной — слезы твоей измученной, изверившейся души не видны миру…

Загрохотал трамвай, раздался пронзительный свисток кондуктора. Из-за угла выехала коляска с запоздалыми гуляками и лихо развернулась возле итальянской церкви. Экипажем правил молодой человек, рядом с ним сидела смеющаяся девушка с распущенными волосами. В коляске дремал другой парень. Заметив одинокую фигуру Сейиды, они остановились.

— Эй, проснись! — крикнул возница. — Нравится тебе эта?

— Ты о ком? — переспросил тот сонным голосом.

— Экая простушка! Служанка, да и только! — заметила смешливая девушка.

— Ничего, гурии будут в раю!

— И то верно, — согласился дремавший и открыл дверцу коляски. — Садись, красавица!

Что тут особенно раздумывать? Выбирать не приходится. По крайней мере, дадут денег, можно переночевать под крышей… И Сейида села в коляску…

Теперь юноша мог разглядеть ее поближе. Сейида, без сомнения, приглянулась ему. Он привалился к ней плечом и опустил руку на колено. Сейида невольно отстранилась.