1956 — Китай (130 мин)

· Произв. Шанхайская киностудия

· Реж. ЧЭНЬ СИХЭ, Е МИН

· Сцен. Чэнь Сихэ по роману Ба Цзиня

· Опер. Сю Ци

· Муз. Хуан Чжунь и Лю Цимин

· В ролях Вэй Хэлин (дедушка Гао), Фу Хуйчжэнь (наложница Чэнь), Цзян Руй (старший сын Гао), Чэн Минь (Фэн Лешань), Чжан Цзилян (Хуан Куньрэнь), Чжу Ша (Ли Бай-И), Ма Цзи (госпожа Шэнь), Сунь Даолинь (Гао Цзюэсинь), Чжан Фэй (Гао Цзюэминь), Чжан Рюйфан (Ли Рюйцзю), Xу Сяохань (Гао Сюхуа), Чэн Цзи (Гао Кэань), Ян Хуа (Гао Кэдин), Дай Юнь (госпожа Чжоу), Ди Фань (госпожа Вонг), Хуан Цзон-Ин (Цянь Мэйфэнь), Ван Данфэн (служанка Минфэн).

Китай, 1916 г. Город, расположенный и верховье Янцзы. Патриарх семьи Гао сам выбирает невесту для Цзюэсиня, старшего из 3 своих внуков, и заставляет его жениться на ней. Чтобы выполнить наказ, Цзюэсинь вынужден расстаться с любимой — своей кузиной Мэй — и раньше срока забросить учебу. Мэй выходит замуж за другого. Год спустя она уже вдова. Во время артобстрела она укрывается у Гао и вновь видит кузена. Она умирает от тоски и болезней. Младший внук задыхается в удушливой и напряженной семейной обстановке. Он влюблен в служанку, которую дед намеревается отдать в наложницы старому последователю Конфуция — продажному развратнику, умело выдающему себя за праведника. Отчаявшись, служанка решает свести счеты с жизнью и топится. Старый Гао по-прежнему не может не тиранить своих родных; теперь он хочет насильно женить среднего внука на племяннице конфуцианца. Младший брат подговаривает его бежать из дома. Услышав, как невестка оскорбляет всю его семью, старый Гао теряет сознание от потрясения. Вскоре он умирает, и в бреду ему видится величие своей семьи. По традиции женщина не должна рожать в доме, где лежит покойник. Хотя младший внук называет эти традиции вздором, Цзюэсинь все равно отправляет беременную жену в деревню. Там она не получает должного ухода и вскоре умирает. Мужа не будет с ней в ее последние минуты, потому что он обязан присутствовать на похоронах деда. Младший внук уезжает в Шанхай, чтобы посвятить себя служению народу. Провожая его, Цзюэсинь клянется, что изменится.

♦ 2-я экранизация знамени того романа Ба Цзиня. Первая, 2-серийная (1941), была плодом коллективного творчества 8 режиссеров. Несмотря на затянутость, болтливость и частые самоповторы, 2-я экранизация представляет интерес с разных точек зрения. Прежде всего, она безжалостно атакует феодальные традиции патриархальной китайской семьи, которые напоминают железный ошейник, причиняющий несчастья каждому члену этой семьи, не дающий обществу сдвинуться с места, продлевающий жизнь самым абсурдным суевериям. Сценарий не только рисует нам картину распада большой семьи, следующей конфуцианским традициям, но и подчеркивает с особой силой, что даже после смерти дед продолжает тащить своих потомков к разорению и трагедии. Финальный революционный посыл не нарушает правдоподобия общей картины, по мрачности сравнимой с фильмами, снятыми до 1949 г. Другое достоинство фильма состоит в том, что он развивает мысль не столько через внешнюю демонстрацию насилия, сколько через ряд сцен, обладающих подлинной интимистской силой; а интимизм — редкий гость в китайском кино тех лет. Серия эпизодов в середине фильма (герой и его жена наслаждаются минутой покоя в разгар артобстрела — в кои-то веки их не окружают многочисленные родственники; встреча героя и кузины после разлуки; супруга героя приходит к кузине с предложением дружбы) заставляют вспомнить — конечно, с учетом всех различий — о безысходном лиризме Мидзогути. Наконец, фильм обладает весьма богатой интонационной палитрой и не гнушается использовать наряду с изрядно устаревшими в наши дни мелодраматическими акцентами колкий, язвительный, совершенно бесподобный юмор, особенно в описании престарелого китайского Тартюфа.

1953 — Япония (88 мин)

· Произв. Daiei (Масанти Нагата)

· Реж. ТЭЙНОСКЭ КИНУГАСА

· Сцен. Тэйноскэ Кинугаса по одноименному роману Кана Кикути

· Опер. Кохэй Сигуяма(цв.)

· Муз. Ясуси Акутагава

· В ролях Кадзуо Хасэгава (Морито), Матико Кё (Кэса), Исао Ямагата (Ватару), Корея Сэнда (Кё Мори), Ятаро Курокава (Сигемори), Дзюн Тасаки (Когэнта).

8 столетий назад, в 1159 г. к власти приходит клан Эйги. Его глава Кё Мори отправляется в паломничество, и воины враждебного клана пользуются этим, чтобы поднять мятеж. Чтобы спасти жизнь императрице, ее заставляют идти пешком; придворная дама Кэса добровольно вызывается занять ее место в королевской колеснице. Самурай Морито, верный Кё Мори, сопровождает, охраняет Кэсу и страстно влюбляется. Одержав победу над врагами, Кё Мори раздает своим сторонникам подарки и выполняет их пожелания. Морито просит Кё Мори выдать за него Кэсу, чем вызывает смех у всех присутствующих. Морито не знает, что Кэса уже 2 года как замужем за офицером гвардии. Но даже несмотря на это, Морито упрямится. Кё Мори организует встречу Кэсы и Морито, и становится ясно, что Кэса любит и почитает мужа и навсегда сохранит ему верность. Впоследствии она отказывается принимать у себя Морито и просит передать, что она уехала к тетушке. Он отправляется туда и заставляет пожилую женщину отправить племяннице письмо с просьбой немедленно приехать, поскольку она при смерти. Кэса попадает в ловушку. Морито говорит, что убьет ее мужа, тетку, а затем и ее саму, если она не согласится ему отдаться. «Я буду ваша», — отвечает она. Но и после этого Морито готовится убить ее мужа. Кэса возвращается домой, дарит подарок служанке, музицирует для мужа и просит его лечь спать в ее комнате, а сама ложится в спальне мужа. Ночью Морито пробирается в дом и убивает Кэсу, думая, что перед ним ее муж. Затем он винит себя: он мог догадаться, что Кэса пожертвует собой, и просит мужа покойной убить его. Тот отказывается. Морито уходит в монастырь, где проведет остаток своих дней.

♦ Фильм произвел сенсацию на Каннском кинофестивале 1954 г. и получил Золотую пальмовую ветвь. В 1951 г. Расёмон, Rashomon* был награжден Золотым Львом в Венеции; годом позже на том же фестивале была показана Жизнь О'Хару, куртизанки, Saikaki ichidai onna*, и этот фильм тоже не уехал домой без награды. Адские врата — следующий этап международного признания японского кино и просто-напросто открытие этого самого кинематографа европейским зрителем. Творчество Кинугасы (которое не идет ни в какое сравнение с творчеством Мидзогути и Куросавы), между 2 его самыми знаменитыми картинами, колеблется от самого отчаянного авангардизма (Страница безумия, Kurutta ippeji, 1926) к спокойной академичности, экзотичности и жестокости Адских врат — фильма, который по какому-то недоразумению отправился покорять мир. Помимо всего прочего, Адские врата стали 1-м японским цветным фильмом, вышедшим за пределы Японии, и это во многом повлияло на его репутацию. Фильм был невероятно перехвален при выходе в прокат, однако им все же не стоит излишне пренебрегать. Он предлагает своеобразную вульгаризацию (предназначенную, главным образом, на экспорт) некоторых тем и формальных принципов японского кино. Кодекс чести, утонченная вежливость, готовность женщины к самопожертвованию, трагическое упрямство мужчины — таковы элементы и ситуации, обыгрываемые сюжетом; они же положены в основу большого количества японских шедевров. Торжественная неподвижность, медлительность, использование природы как художественного элемента представлены здесь в такой форме, которая быстро утратит силу в глазах зрителя при более близком знакомстве с японским кино.

1948 — США (145 мин; часто сокр. до 100 мин)