2-я характерная черта: знаменитая мрачность фильма, резко идущая вразрез с основным потоком голливудского немого кино. У Штрохайма нет никакой борьбы добра и зла, а следовательно — нет ни мелодрамы, ни чувств, лежащих на поверхности. Жертвы оказываются ничуть не лучше терзающих их мошенников и негодяев. Они либо бесцветны, условны, лишены выразительности и, по сути, не достойны внимания (Хелен Хьюз), либо обладают той выразительностью, что делает их похожими на своих палачей. Такова служанка Марушка, упорно живущая иллюзиями о том, что Карамзин однажды на ней женится. В некоторых сценах актриса Дейл Фуллер напоминает ЗэйСу Питтс и ее героиню из Алчности, изглоданную жадностью. Палачи и жертвы в большинстве своем тонут в головокружительном водовороте саморазрушения, который одинаково удачно воплощен в самоубийстве Марушки и в не менее самоубийственном поведении Карамзина, когда он отправляется овладевать дочерью Вентуччи (сцена, выпавшая из реконструированной версии), хотя последний никогда не скрывал твердого намерения убивать каждого, кто посмеет прикоснуться к ней. Упадок, живописуемый Штрохаймом, до самого конца следует своей извращенной логике и вызывает у персонажей атрофию инстинкта самосохранения.

3-я характерная черта фильма — без сомнения, наиболее близкая нашей современности, — сила его насмешки. Штрохайм дает здесь едкую пародию на бульварный роман — подобно тому, что он поместил в пространство фильма; книга под названием «Глупые жены» то и дело мелькает в руках героини Хелен Хьюз. Этот дополнительный слой иронии, ничуть не умаляющий мрачность картины, неотделим от вселенной Штрохайма. Она означает, что режиссер вовсе не одурачен излишествами, бредовыми несуразицами, банальными нелепостями, в изобилии населяющими сюжет; он не только прекрасно сознает их, но и берет на вооружение и бросает на съедение зрителю, который, благодаря им, должен прочувствовать чудовищность современного мира.

1956 — США (98 мин)

· Произв. MGM (Николас Нэйфэк)

· Реж. ФРЕД МАКЛАУД УИЛКОКС

· Сцен. Сирил Хьюм по сюжету Ирвинга Блока и Аллена Эдлера, написанному по мотивам «Бури» Уильяма Шекспира

· Опер. Джордж Фолси (Eastmancolor, Cinemascope)

· Спецэфф. и дек. Артур Лонерган, Ментор Хюбнер, А. Арнолд Гиллеспи, Ирвинг Блок

· Муз. Луис и Бебе Бэррон

· В ролях Уолтер Пиджен (доктор Морбиус), Энн Фрэнсис (Альтаира Морбиус), Лесли Нилсен (командир корабля Адамс), Уоррен Стивенз (лейтенант Остроу по прозвищу Док), Джек Келли (лейтенант Фармен), Ричард Андерсон (Куинн), Эрл Холлимен (Куки), Фрэнки Карпентер и Фрэнки Дарро (робот Робби).

2200 г. На борту космического корабля в форме летающей тарелки группа военных с Земли направляется к планете Альтаир IV, где 20 лет назад пропала экспедиция. Когда земляне приближаются к планете, голос доктора Морбиуса, начальника пропавшей экспедиции, настойчиво рекомендует им не совершать посадку. Морбиус говорит, что он жив, здоров и не нуждается в помощи. Тем не менее земляне выполняют приказ и высаживаются на Альтаир. Они знакомятся с Робби, сверхсовременным роботом, который говорит на 197 языках и способен синтезировать молекулы любых веществ по предоставленному образцу. Он может даже производить эти вещества в промышленных масштабах без помощи извне. Морбиус не скрывает своего желания как можно скорее увидеть отлет гостей (командира корабля, его помощника и врача), однако оказывает им достойный прием. Он говорит, что из членов экспедиции в живых остался только он. Вскоре после прибытия на Альтаир его коллеги были уничтожены загадочной силой, которая никак не проявляла себя впоследствии. Земляне знакомятся также с очаровательной дочерью Морбиуса, родившейся на Альтаире; она прежде не видела людей, кроме отца. Помощник командира учит ее целоваться, но вскоре его место в сердце девушки окончательно занимает его командир.

Ночью в космический корабль проникает невидимое существо и, пока люди спят, разрушает систему связи, которую они пытались наладить, чтобы установить контакт с Землей. Морбиус объясняет гостям, что раньше на Альтаире обитали крелы — раса, на миллион лет опередившая землян как в техническом, так и в этическом отношении. Например, они полностью устранили из своей жизни преступления и болезни. Но вся раса крелов погибла за одну ночь. Морбиус внимательно изучает их открытия (благодаря которым он сумел построить Робби) и развивает собственный интеллект при помощи специальной машины, изобретенной крелами. Он демонстрирует землянам колоссальные запасы энергии Альтаира, проводит их по вентиляционным колодцам в 78 000 этажей и показывает 9 200 работающих термореакторов. Гигантский невидимый монстр снова прорывается к кораблю, хотя теперь по периметру выставлено заграждение. Он убивает рабочего, и землянам удается увидеть его, пустив в ход дезинтеграторы. Они тут же отгоняют чудовище, но оно успевает убить нескольких человек (в том числе — помощника командира).

Врач включает на полную мощность машину по развитию интеллекта, настроив ее на себя. Теперь его знания превосходят знания Морбиуса, но умственное усилие, которое ему пришлось совершить ради этого, для него слишком тяжело. Он умирает со словами о чудовищах, порожденных «Ид». Морбиус объясняет, что «Ид» — термин, обозначающий подсознательное крелов. Командир корабля понимает, что чудовище, с которым они столкнулись, порождено подсознанием Морбиуса и крелов. В самом деле, крелы победили природу и внешний мир, но не смогли победить собственные инстинкты и подсознание. Научившись действовать силой мысли и материализовывать плоды умственных усилий, они породили чудовищ, воплотивших в себе всю их подавленную ненависть и агрессивность. Твари, порожденные их бессознательным, перебили их за одну ночь. Достигнув их интеллектуального уровня, Морбиус стал во всем похож на них. Теперь же он до последнего отрицает существование своего «злобного двойника», который пытается убить его дочь (поскольку она любит командира корабля), и погибает. Перед смертью он подсказывает командиру корабля последовательность действий, в результате которых планета будет уничтожена гигантской цепной реакцией. Земляне увозят на свою планету дочь Морбиуса и драгоценного робота.

♦ Как и Этот остров Земля, This Island Earth*, вышедший годом ранее, Запретная планета (переложение шекспировской «Бури») представляет собой важную веху в истории современного научно-фантастического кинематографа. Несмотря на некоторую вялость повествования, уделяющего слишком много места 1-м любовным опытам героини (тема нетрадиционная для научной фантастики), большое значение фильму придают 3 оригинальных и почти не встречавшихся ранее элемента. Прежде всего ― зрелищность цветовой палитры и декораций планеты Альтаир. В кино уже встречались поэтичные планеты, но ни одна не производила на зрителя такого сильного впечатления (см. пролеты камеры по вентиляционным колодцам). Затем, Робби оказался 1-м знаменитым роботом в научно-фантастическом кино и стал своеобразной легендой жанра. Годом позже он вернулся на экраны уже как главный герой другого фильма продюсера Николаса Нэйфэка Мальчик-невидимка, The Invisible Boy, 1957, Херман Хоффмен. Его безупречное послушание, не лишенное некоторой спеси, его неисчерпаемые таланты и мирный характер (он запрограммирован так, чтобы никогда не причинять вреда человеку) делают из него некое усовершенствованное подобие английского дворецкого в межгалактических просторах. Самая интересная идея фильма — даже при том, что ее визуальное воплощение оставляет желать лучшего, — конечно же, чудовище, рожденное подсознанием крелов как следствие их очень высокого интеллектуального уровня. Этот удивительный «чужой» доказывает, что все самые недавние достижения современной научной фантастики (см. Отродье, The Brood*) находились в зародыше (а иногда и в более развитом состоянии) уже в 1-х заметных фильмах этого жанра. С тех пор кинематограф научился как следует нагнетать ужас и оказывать драматургическое и визуальное воздействия на зрителя, однако невинность и содержательность подобного фильма и по сей день сохраняют свое очарование и убедительность.