На самом общем уровне фильмы Матараццо утверждают позиции мелодрамы как самого универсального жанра. Если есть 1001 способ смешить и смеяться, в зависимости от языка, страны и эпохи, плачут, кажется, все одинаково, и в сюжетах мелодрам Матараццо могут узнать себя зрители всей земли. И все же во многих отношениях это самые «национальные», самые характерные для Италии фильмы на свете — напр., в них часто подчеркивается горькая участь эмигранта, выпадающая тому или иному персонажу. (Больше всего она выделяется в картине Кто без греха, Chi è senza peccato, 1952, поставленной по «Женевьеве» Ламартина.) Семейная, социальная, религиозная атмосфера, окутывающая сценарии, не встречается нигде, кроме Италии. Конечно, эта атмосфера не стремится в точности передать реальность эпохи, и Матараццо в Народном поезде, Treno popolare*, ставший провозвестником неореализма, теперь словно поворачивается спиной к этому направлению. В самом деле, общество, где разворачивается действие его картин, в цельном и стабильном виде перестало существовать после Второй мировой войны, но корни его были достаточны крепки и живучи, чтобы затронуть послевоенного зрителя. В следующие десять лет, в фильмах с Надзари и Сансон Матараццо создаст собственное, простое и при этом утонченное видение мелодрамы, ясно и замечательно тонко раскрывающее глубины психологии общества. В сюжетах этих фильмов несправедливость, непонимание между людьми и изоляция, в которую эти люди попадают, показаны либо временными и поправимыми невзгодами (как в этой картине), либо, напротив, совершенно непреодолимыми препятствиями (см. Ничьи дети, I figli di nessuno*).

На драматургическом уровне эти фильмы кажутся простыми, поскольку автор со спокойной, почти гениальной зрелостью разрешает в них все проблемы, которые сам же и ставит перед собой. В этом ему помогает сценарист Альдо Де Бенедетти, за внешней наивностью скрывающий неисчерпаемое мастерство в построении драматургической конструкции и нагнетании напряжения. В Оковах есть, напр. момент, когда сюжет, кажется, совсем замыкается на себе и вот-вот неизбежно застопорится. Да и как ему развиваться дальше? Все персонажи изолированы или оторваны друг от друга: бабушка и внуки остались в родной квартире; отец сбежал в Америку; мать изгнана из дома и живет одна в другом районе. Этой проблеме найдено яркое, элегантное и выразительное решение (возвращение отца под конвоем жандармов, процесс, самоотверженная ложь матери, оправдание и освобождение виновного). Оно обладает своеобразной математической строгостью и при этом насыщено множеством смыслов.

Некоторые упрекали эти фильмы в банальности и оппортунизме: совершенно очевидно, что эти люди не способны были увидеть то, что было у них перед глазами. В мире мелодрам Матараццо важнейшее значение имеют религия и культ семьи. Этот мир существует лишь благодаря связи каждого персонажа с богом и с семьей. Как только над этой связью нависает опасность, вся энергия персонажей и фильма бросается на то, чтобы сохранить ее, даже если для этого придется тайно (а иногда и явно) манипулировать социальными условностями, общественным мнением, правосудием и т. д., как это ясно показывают заключительные сцены Оков, где только публичная ложь героини позволяет восстановить цельность семьи. В Оковах уже содержится все главное, что будет отличать и 6 следующих фильмов (Мучение, Tormento, 1950; Ничьи дети; Кто без греха…, Chi è senza peccato…, 1952: Кругом!, Torna! 1954; Белый ангел, Angelo bianco*; Грустная осень, Malinconico autunno, 1958): идеальная пара Надзари — Сансон; умелая драматургическая конструкция, где режиссерский стиль становится лиричнее, по мере того, как тучи сгущаются вокруг персонажей, строгая простота диалогов; нагота и почти прозрачная чистота изображения. Оковы и другие фильмы из этой серии можно назвать лирическими эпюрами, ни в чем не уступающими самым совершенным картинам Ланга, Дрейера или Мидзогути.

N.В. Ивонн Сансон, родившаяся в Греции от отца русско-французских кровей и матери турецко-польских кровей, переехала в Италию в 1943 г., собираясь начать карьеру в кино. Несколько лет спустя она чуть было не отказалась от этой затеи, но тут Россано Брацци познакомил ее с Риккардо Фредой. Фреда тут же поручил ей маленькую роль (без слов) в Черном орле, Aquila nera*, съемки которого только начались, затем другую, более значительную роль в Таинственном всаднике, Il cavaliere misterioso*. Очень быстро она стала одной из знаковых актрис итальянского кино. Недавний фильм Джузеппе Торнаторе Новый кинотеатр «Парадизо», Nuovo Cinema Paradiso, 1988 точно и с юмором показывает неожиданный триумф Оков и затруднительное положение, в котором оказались директоры кинотеатров, не способные удовлетворить аппетиты зрителей.

1951 — США (89 мин)

· Произв. RKO (Бенедикт Боджес)

· Реж. АЛЛАН ДУОН

· Сцен. Роберт Близ, Говард Эстабрук по сюжету Томаса Блэкберна

· Опер. Джон Олтон (Technicolor)

· Муз. Лу Форбз

· В ролях Барбара Стэнуик (Сьерра-Невада Джоунз), Роналд Рейган (Фаррелл), Джип Эванз (Том Маккорд), Лэнс Фуллер (Колорадос), Энтони Карузо (Начакоа), Джек Элам (Йост), Иветт Дюгей (Звездный Свет), Чаббн Джонсон (Нэт), Моррис Энкрам (Папаша Джонз), Майрон Хейли (Хэнк),

Сьерра-Невада Джоунз и ее отец перегоняют стадо из Техаса в новые владения в штате Монтана. Сбывается мечта всей их жизни. Они наслаждаются спокойствием и красотой мест, но внезапно на них нападает разбойник-индеец Начакоа и его племя черноногих. Индейцы распугивают скот. В перестрелке погибает отец девушки. Начакоа пошел на это злодеяние для Маккорда, который обещал ему за это партию ружей и виски. Сьерру-Неваду находит молодой вождь племени черноногих Колорадос, обучавшийся в университете. Маккорд забирает себе землю и скот, принадлежащие девушке. Колорадос, Фаррелл (человек Маккорда, а на самом деле — тайный агент армии, расследующий дело о продаже оружия индейцам) и Сьерра-Невада срывают планы Маккорда и возвращают себе имущество. Вместе с Фарреллом она взрывает повозку с оружием, предназначенную Начакоа; самого же Начакоа убивает Колорадос, прежде победивший и пощадивший его в поединке (однако Начакоа не сумел воспользоваться этой добротой). Маккорда убивает сама Сьерра-Невада. Она покидает поле боя с Фарреллом и Колорадосом. Оба ухаживают за ней, но ее сердце принадлежит американцу.

♦ 3-й из 9 цветных приключенческих фильмов, снятых Алланом Дуоном для продюсера Бенедикта Боджеса. Как и в следующем фильме (Бегство в Бирму, Escape to Burma, 1955), главную роль здесь играет Барбара Стэнуик. Этот фильм — квинтэссенция голливудского кинематографа. Он вызывает восхищение, в частности, той легкостью, с которой режиссер, не выходя за рамки скромного бюджета и соблюдая строгие законы жанра, умеет выразить себя. Внутри довольно классического, но насыщенного событиями и великолепно выстроенного сценария Дуон рассказывает в точности то, что хочет: историю поражения, переросшего в победу, потерянного и обретенного рая; историю любви, начавшейся с дружбы и взаимопомощи; историю опасных путешествий на фоне великолепной и безмятежно спокойной природы. Натурные съемки перед атакой индейцев — одни из самых красивых планов, когда-либо снятые в цвете (не забудем воздать должное гениальному Джону Олтону). Врожденный руссоизм толкает режиссера на мирную борьбу с расовыми предрассудками: Дуон показывает, что среди индейцев, как и среди белых, есть свои «злодеи»; и те, и другие вынуждены вести внутренние войны, чтобы искоренить зло. В наши дни кажется, что настолько совершенный кинематограф, черпающий материал только лишь в перипетиях действия и созерцании мира, нисколько не нуждающийся в удобствах дискурса, чтобы заявить о себе, принадлежит золотому веку, давным-давно отошедшему в прошлое.