♦ Идея фильма оригинальна: изобрести одну тайну, чтобы прояснить другую, вполне реальную, и таким образом добавить еще один роман к обширному творческому наследию героини. Сценарий и постановка пытаются нащупать некоторые элементы равновесия, на котором основано большинство книг писательницы: доля романтики и местного колорита (в данном случае — чудесная реконструкция Хэррогейта), доля саспенса и насилия, не забывая об искусном коварстве в подготовке преступления. Как и в романах Агаты Кристи, насилие смягчено в подаче, но очень форсировано по манере воздействия. Поскольку речь здесь идет именно о преступлении: и Агата, и ее соперница должны были умереть, попав в одну паутину. Успех этого скромного фильма очевиден. Игра Ванессы Редгрейв, сдержанная и осторожная, как и полагается в хорошем английском фильме, прекрасно показывает, что главное в этом сюжете — болезненная история несостоявшейся любви. И тут выдающийся ум героини не помогает ей — скорее, наоборот.

1930 — Франция (67 мин)

· Произв. Виконт де Ноай

· Реж. ЛУИС БУНЮЭЛЬ

. Сцен. Луис Бунюэль, Сальвадор Дали

· Опер. Альбер Дюверже

· Муз. Мендельсон, Моцарт, Бетховен, Дебюсси, Вагнер, Жорж Ван Пари

· В ролях Лия Лис (женщина), Гастон Модо (мужчина), Каридад де Лабердеск (горничная), Лионель Салем (граф де Бланжис / Иисус Христос), Макс Эрнст (главарь бандитов), Жермен Нуазе (маркиза де Икс), Пьер Превер (Пеман, бандит).

Сам Бунюэль в книге «Мой последний вздох» (Mon Dernier Soupir, Robert Laffont, 1982) так пересказывает фильм: «Для меня это был… фильм о безумной любви, неудержимом влечении, назло всем обстоятельствам швыряющем друг к другу мужчину и женщину, которые никогда не смогут быть вместе».

♦ 2-й фильм Бунюэля обладает заметно более логичной — во всяком случае, более различимой — последовательностью, нежели первый — Андалузский пес, Un chien andalou, 1929. Влюбленная пара силой своего желания и любви опрокидывает все законы благопристойности, все общепринятые ритуалы и табу буржуазии. И все это — в окружении иррациональных, забавных, сновидческих или откровенно кощунственных образов. В отличие от того, что происходило в Андалузском псе, эти образы не составляют основную часть фильма, но лишь появляются в отдельных эпизодах. Золотой век, важнейший фильм авангарда, не пользуется ни единым приемом, привычным для этого направления: расфокусированностью, двойной экспозицией, замедленной или ускоренной съемкой и т. д. Уже в первых своих фильмах Бунюэль почувствовал, какой заряд реализма кинематограф может придать его самым смелым и самым экстравагантным изобретениям, если пользоваться камерой сдержанно, как обычным зеркалом. Его стиль с самого начала совершенно классичен. Можно даже без преувеличения назвать этот стиль нейтральным. Поэтому мысли, мечты и сны Бунюэля на кинопленке не выглядят вялыми и размытыми, как привычные разглагольствования авангарда, — напротив, они приобретают силу железных, неопровержимых фактов, отлитых в бронзе. Это самый важный урок, который преподает картина, и в нем — оригинальность Бунюэля, верность которой он будет хранить всю жизнь. Таким образом, самый скандальный фильм своего времени сегодня не вызвал бы ровно никакого скандала. Разве что в последнем эпизоде параллели между знаменитым героем де Сада и каноническим образом Христа обладают силой настоящего богохульства. На этом примере можно наблюдать одну из самых странных способностей кинематографа: несколько десятков лет спустя скандальная картина превращается в исторический документ.

N.В. Фильм был снят на деньги мецената Шарля де Ноая, не боявшегося церковной анафемы, и несколько дней демонстрировался в кинотеатре «Стюдио 28», пока в результате разгоревшегося скандала его показ не был запрещен полицейской префектурой. Полвека фильм демонстрировался лишь на частных показах и в синематеках. В 1980 г. он вышел в коммерческий прокат в Нью-Йорке, а в 1981-м — в Париже. Случай, чуть ли не уникальный в истории кинематографа.

БИБЛИОГРАФИЯ: досъемочная раскадровка (243 плана) в журнале «L'Avant-Scène», № 27–28 (1963), предваряемая «Манифестом сюрреалистов по поводу Золотого века». Раскадровка последнего эпизода после монтажа (планы 302–633) в журнале «L'Avant-Scène», № 315–316 (1983).

1952 — Франция (109 мин)

· Произв. Coopérative Générale du Cinéma, Silver Films

· Реж. ЖАН-ПОЛЬ ЛЕ ШАНУА

· Сцен. Жан-Поль Ле Шануа, Франс Рош и Жак Реми

· Опер. Марк Фоссар

· В ролях Бернар Блие (Ноэль Пайере), Мишель Альфа (Жильберта), Каретт (Жером), Ж.-П. Гренье (Жак), Иоланда Лаффон (мать Ноэля), Мадлен Барбюле (Селина), Анн Кампион (Вивиана), Марсель Прэнс (мадам Мартен), Сюзанн Ниветт (Леони), Жан д'Ид (отец).

Ноэль Пайере, банковский клерк из провинциального городка, воспитанный властной матерью, упускает любимую женщину и подругу детства Жильберту по причине своей застенчивости и зависимости от матери. Он едет в Париж принять наследство от тетушки и оказывается во главе маленького брачного агентства. Он намеревается закрыть контору, но постепенно втягивается в работу: сначала под дружелюбным давлением клиентов агентства, затем из сочувствия к холостым и одиноким, которым застенчивость мешает обрести счастье. Он вновь встречает Жильберту, которая теперь разведена и упрекает его в том, что он так долго прятался от нее и по-прежнему зависит от матери. Они возобновляют знакомство. Жильберта начинает все больше ценить достоинства Ноэля, глядя на то, с какой энергией и добродушием он работает в агентстве. Наконец-то он вырывается из-под материнской власти. Они с Жильбертой говорят о будущей свадьбе.

♦ Эта маленькая человеческая комедия, населенная сотней персонажей, располагается на полпути от французского неореализма к тщательно прописанной и продуманной, несмотря на внешнюю беспечность, комедии нравов (этот жанр был доведен до совершенства Беккером) и дает показательный и разносторонний портрет мелкой французской буржуазии в послевоенные годы. Интонация фильма то добродушна, то немного плаксива и в целом достаточно разнообразна, чтобы придать сюжету все нюансы, которыми хотел окрасить его автор. Много изобретательности в диалогах, персонажах, актерской игре. Одна из лучших ролей Бернара Блие — актера, наиболее типичного для этого периода французского кино (1945–1955). Красочная игра Каретта в роли циничного сотрудника агентства. Общий ритм фильма, очень бодрый, но без малейшего искусственного ускорения, демонстрирует выдающееся мастерство режиссера.

N.В. Предыдущий фильм Ле Шануа, Не оставив адреса, Sans laisser d'adresse, 1951, по сценарию Жоффе, отличался почти той же интонацией, теми же поставленными задачами и достоинствами, что и эта картина. Он рассказывал об одном дне из жизни парижского таксиста и показывал зрителю общество с разных сторон (редакцию газеты «Франс Суар», собрание профсоюза в Обществе взаимопомощи и т. д.).

1972 — Германия (93 мин)

· Произв. Werner Herzog Production

· Реж. BEPHEP ХЕРЦОГ

· Сцен. Вернер Херцог

· Опер. Томас Маух (цв.)

· Муз. «Пополь Вух»

· В ролях Клаус Кински (дон Лопе де Агирре), Хелена Рохо (Иньес де Атьенца), Дель Негро (брат Гаспар де Карвахаль), Руй Герра (дон Педро де Урсуа), Петер Берлинг (дон Фернандо де Гусман), Сесилия Ривера (Флорес де Агирре), Дани Адес (Перучо).