Во второй раз за короткое время я услышал, как Кейен называют «мачушкой», и во второй раз я слышал это слово, после того как ушел из морской пехоты и убрался из Кантарда. Это было особенно грязное словцо из уличного сленга венагетов. Так называют женщину человеческой расы, путающуюся с существами иных видов. В нашем языке есть что-то подобное: «кобальдоложец» или «гроллесексуалист».

— Вы знаете, где она?

— Нет. Не знаю.

— Не подскажете ли вы мне, где можно найти ее родственников?

— Не знаю. Может быть, они все присоединились к ней. Может быть, бежали куда-нибудь, чтобы скрыться от позора.

Она хихикнула, но явно не от всего сердца. Павлины поддержали ее тоже не очень искренне. Это был не чистосердечный вопль, а скорее из милости.

— Можете ли вы мне хоть чем-нибудь помочь?

— Могу дать тебе совет.

Я обратился в слух.

— Будь осторожен, когда затеешь с кем-нибудь игры меж могильных камней. Особенно это относится к Кейен. Она может показать тебе могильную плиту, на которой начертано ее имя.

— Пора сматываться, — сказал я. — Больше ничего не выудим.

Морли согласился. Я поблагодарил Старую Ведьму, и мы отступили. Она тщетно пыталась продлить приятную беседу.

— Ну что, стоило с ней болтать?

— Безусловно.

Перед нами возник человечек в зеленом и красном. Он стащил шапочку, поклонился и поприветствовал Морли весьма красноречивым непристойным жестом. Хихикая, малютка скрылся в кустах.

На этот раз я не остановил Морли, когда он швырнул камень. Подглядывать из-за могильных камней?!

Хихиканье прервалось кратким «Ой-ой!».

— Надеюсь, мне удалось проломить ему черепушку, — проворчал Морли. — Что будем делать?

— Вернемся в гостиницу и подкрепимся. Проведаем тройняшек. Выпьем пивка. Подумаем. А после попробуем полистать приходские книги и муниципальные записи.

— Зачем?

— Узнать, за кого она вышла замуж, если бракосочетание состоялось здесь. Она была правоверная девочка. Ее бракосочетание должно было быть красочным представлением. Может, удастся найти ее через мужа, если выясним его имя.

— Не хочу тебя огорчать, Гаррет, но боюсь, что женщина, которую мы найдем, окажется вовсе не той девушкой, которую ты так трогательно ищешь.

И мной владели те же грустные предчувствия.

— Куда, черт побери, они делись? — орал Морли на хозяина гостиницы.

— Откуда, черт побери, я могу знать! — орал в ответ хозяин, явно привыкший пререкаться с постояльцами. — Вы просили не давать им спиртного. Но вы и слова не сказали о том, что я должен состоять при них нянькой и следить, чтобы они не болтались по улицам. Если вас интересует мое мнение, я скажу: они уже достаточно большие мальчики и могут играть самостоятельно.

— Он прав, Морли. Отстань.

Мне не хотелось, чтобы он перевозбудился и для успокоения отправился в пробежку миль на десять. Гораздо лучше, думал я, нам держаться как можно ближе друг к другу. Если верить карканью Старой Ведьмы, где-то поблизости болтался убийца, которому может не нравиться, что мы всюду суем свой нос.

— Остынь и пораскинь мозгами, — повторил я. — Ты их знаешь. Чем они могли заняться?

— Всем чем угодно, — прорычал он. — Поэтому я и не могу остыть.

Он все же последовал моему совету и развалился на стуле:

— Мне требуется приличная пища. Или что-нибудь женского пола. Видишь, что со мной.

Я не успел внести даже грошового вклада в продолжение беседы. В помещение, пританцовывая, вошел Дожанго. Выглядел он как петух на параде — руки глубоко в карманах, плечи горделиво отведены назад, гарцующая походка.

— Спокойно, — предупредил я Морли. Шкура на мордах Марши и Дориса выглядела побитой, как кожа заношенных туфель, но они тоже лыбились до ушей. Принять горделивый вид, как Дожанго, они не могли — до потолка было всего двенадцать футов.

Морли вел себя прекрасно и ограничился вопросом:

— В чем дело, Дожанго?

— Мы вышли погулять и сцепились с матросней. Двадцать рыл. И смели их с улицы.

— Спокойно, — сказал я Морли, придерживая за плечо.

Судя по виду Дожанго — в сравнении с братцами, — его участие в битве было условным.

— Может быть, лучше начать сначала? — предложил Морли. — Например, с того, какого черта вас понесло на улицу?

— О… Мы решили прогуляться по гавани и посмотреть, не появилось ли там чего интересного. Ну парней с яхты с полосатыми парусами, или тех парней, что захватили подружек Гаррета, или даже самих девиц.

У Морли хватило ума прикинуться заинтересованным.

— И?… — произнес он.

— Мы возвращались назад, когда наткнулись на матросов.

Дорис — а может, Марша — пробормотал что-то. Морли перевел:

— Говорит, что они всячески обзывали их. — И с каменным лицом продолжил: — Что-нибудь полезное вы совершили, кроме очистки улиц от хулиганствующих и оскорбляющих вас моряков?

— Мы видели, как в порт вошло судно с полосатыми парусами. Один парень — тот, которого Марша скинул в воду, — сошел на берег. Он взял рикшу. Мы решили, что он заметит, если мы последуем за ним. Поэтому даже и не пытались. Но мы подобрались поближе и слышали, как он приказал рикше доставить его к гражданской мэрии.

В Фулл-Харборе существуют две администрации — военная и гражданская. Их постоянная вражда делает городскую жизнь весьма интересной.

— Прекрасная работа, — брюзгливо буркнул Морли.

— Наверное, она даже стоит пива? — спросил Дожанго.

Морли посмотрел на меня. Я пожал плечами. Тройняшки — его проблема.

— Хорошо, — произнес он.

— Как насчет двойной порции?

— Здесь вам что? Аукцион?

Мы с Морли влезли в коляску. Морли спросил:

— Куда теперь, несравненный детектив?

— Я думал, что мы сначала обратимся в гражданскую администрацию, но Дожанго заставил меня изменить решение. Пока можно, я постараюсь избегать новой встречи с тем парнем.

— Такая предусмотрительность заслуживает всяческих похвал, на тебя это совсем не похоже. А сейчас разуй глаза и поищи место, где можно прилично поесть.

— Разуйте глаза, ребята, — произнес я, обращаясь к лошадям. — Найдите полянку, где Морли мог бы попастись.

Я ничего не понимал. Мы вошли в церковь, а там ничего не происходило. У правоверных, как я думал раньше, каждый день был днем какого-нибудь торжества.

Священник лет двадцати, чье лицо еще не нуждалось в бритве, спросил нас:

— Чем могу вам помочь, джентльмены?

Он явно нервничал. Пройдя лишь несколько шагов под сводами церкви, мы каким-то непостижимым образом показали, что мы язычники. Наверное, забыли преклонить колена или что-то в этом роде.

Я собирался действовать прямо через церковь, естественно, не посвящая ее служителей во все подробности. Поэтому я сказал попу, что мы ищем его бывшую прихожанку Кейен Кронк, которая унаследовала весьма крупное состояние в Танфере.

— Я рассчитываю, что кто-нибудь из работающих здесь или ваши книги помогут нам напасть на ее след. Не могли бы мы побеседовать с вашим боссом?

Он поморщился, но произнес:

— Я доложу ему о цели вашего визита.

Едва дождавшись, пока парнишка отойдет, Морли прошипел:

— Раз уж ты решил вести с ними переговоры, тебе следовало хотя бы прикинуться верующим.

— Как? Я не имею ни малейшего представления, с чего начинать.

— Мне помнится, ты говорил, что посещал со своей девицей службы.

— Я же неверующий и большую часть церемоний проводил в дреме. Кстати, венагеты во время вторжения храм не разорили.

— Почему ты так решил?

— Взгляни на все это золото и серебро. Среди венагетов почти нет правоверных, они должны были бы все ободрать и отослать добычу домой с первым же судном.

Труся рысцой, вернулся священник:

— Сейр Ложда сказал, что предоставит вам пять минут, чтобы вы смогли изложить дело. — Когда мы двинулись вслед за ним, он добавил: — Сейр привык иметь дело с неверующими, но даже от них он ждет уважения и почтения к своему сану.