Батюшки! Еще немного накрутить себя в том же духе — и мне обеспечено будущее уличного пророка, со всеми вытекающими отсюда последствиями, включая пинки и зуботычины.

Люди не любят, когда им указывают, как поступать правильно. На самом деле они не хотят поступать правильно. Они хотят делать, что им заблагорассудится, а когда приходит время расплачиваться, вопят, что они ни в чем не виноваты.

Бывают минуты, когда меня не слишком волнует судьба моих братьев и сестер и я бы с радостью посмотрел, как половину из них зажарят заживо. Я нечасто пребываю в таком праведном настроении, но путешествие по Веселому Уголку вызывает его всегда.

Самое главное — в том, что здесь творится, нет необходимости. И рабы, и поработители могут выжить, не занимаясь тем, чем они занимаются. Танфер — процветающий город. Благодаря войне с венагетами и победам Каренты здесь для всех желающих найдется честная работа. И эти вакансии остаются открытыми, пока в город не приезжают иммигранты нечеловеческого происхождения и не заполняют их.

Сто лет назад нелюди были диковинкой, существами из легенд. Редко кто встречался с ними в обыденной жизни. Сегодня они составляют половину населения, и сам черт не разберет, какой коктейль течет в жилах остальной половины.

Настоящая кутерьма начнется, когда война закончится, армию распустят и все предприятия, работающие на войну, закроются.

Итог моих горестных раздумий был таков: большинство обитателей Веселого Уголка, какими бы подлыми, жестокими или опустившимися они ни были, должны иметь возможность выбора, оставаться там или нет.

— Гаррет!

По-моему, я даже подпрыгнул фута на четыре. И все из-за того, что мой инстинкт самосохранения впал в спячку. Я приземлился настолько готовый к худшему, что меня бил озноб.

— Майя! Какого дьявола ты здесь делаешь?

— Жду тебя. Я вычислила, что ты пойдешь этой дорогой.

Неужели маленькая ведьма превращается в ясновидящую?

— Ты не сказала, зачем. — Впрочем, ответ я знал.

— Мы ведь партнеры, помнишь? Мы кое-кого разыскиваем. А существуют места, куда мужчину нипочем не пропустят, зачем бы он ни пришел.

— Ты немедленно отправишься домой. Я иду в Веселый Уголок. Это не место для…

— Гаррет, заткнись и посмотри на меня. Мне что, девять лет? Или я только из монастырской школы?

Она была права. Но это еще не значит, что я передумал или ее затея стала казаться мне привлекательной. Странно, что в меня могли так глубоко въесться отцовские чувства. Но, черт возьми, без своей дрянной одежонки и знаков отличия чако Майя уже не была маленькой девочкой. Она превратилась в женщину, и не заметить этого было невозможно.

— Ладно, хочешь подставлять шею, валяй.

Она пристроилась рядом, лучась самодовольной улыбкой, которая демонстрировала полный набор здоровых зубов.

— Знаешь, ты застала меня врасплох, — признался я. — Ты потихоньку, незаметно выросла. А я все помню немытую соплячку, избитую до полусмерти, которую нашел давным-давно.

Майя ухмыльнулась и продела свою руку в мою:

— И ничего не потихоньку, Гаррет. Я выросла по всем правилам. Я знала, что ты меня дожидаешься.

Ого! Кто кому здесь пудрит мозги?

Майя рассмеялась:

— Мы собираемся сегодня что-нибудь делать? Тогда вперед!

Чтобы понять Веселый Уголок — или даже чтобы представить его, если вы никогда там не бывали, — вы должны обратиться к самой темной стороне своей натуры. Выбирайте фантазию, о какой вы никому бы не рассказали. Ту, что смущает вас и заставляет чувствовать себя неловко. В Веселом Уголке всегда найдется тот, кто проделает это с вами, для вас или при вас, если вы предпочитаете роль зрителя.

Пришпорьте свое воображение. Вам не придумать ничего нового. Наверняка кто-то уже думал об этом или делал это до вас. Черт возьми, да всегда найдется тот, чьи мысли об этом еще отвратительнее ваших. И все это доступно в Стране Чудес. И необязательно секс, хотя это первое, что приходит в голову.

В предвечернее время Веселый Уголок только просыпается. Хотя большая часть его заведений работает круглосуточно, здешние клиенты, подобно некоторым насекомым, избегают дневного света. Только после захода солнца веселье достигает апогея.

— Ты бывала здесь прежде? — спросил я Майю.

— С джентльменом — ни разу. — Она рассмеялась.

Я попытался напустить на себя суровость, но ее стойкое хорошее настроение было очень заразительно. Я улыбнулся.

— Конечно, — сказала она. — Одно из наших любимых развлечений — приходить сюда и наблюдать за всякими придурками. Ну, иногда — обхамить сутенера или обчистить пьяного. Тут всегда можно славно позабавиться. Те, кто сюда приходит, редко осмеливаются жаловаться.

— Ты понимаешь, как это опасно? Веселый Уголок заботится о своих клиентах.

Она наградила меня выразительным взглядом из тех, что молодежь приберегает для старых хрычей, несущих всякую чушь.

— А что нам терять?

Только собственные жизни. Но подростки бессмертны и неуязвимы. Спросите их, если не верите.

Еще не стемнело, но на недостаток общества мы пожаловаться не могли. Мы брели по окраине квартала, где предложения услуг носили сравнительно невинный характер. Джентльмены глазели на витрины, зазывалы зазывали, мои ангелы крались следом, а дюжина недорослей клянчила мелочь. Когда я их отшил, один ущипнул Майю за зад и удрал. Я, как и положено, яростно зарычал и даже сделал шаг в сторону нахального щенка, но тут до меня дошел весь комизм положения.

— Теперь ты на другой стороне, милая. Добро пожаловать в мир взрослых!

— Мне больно, Гаррет!

Я засмеялся.

— Ублюдок! Лучше бы поцеловал больное место.

В этой невинной части Веселого Уголка владельцы выставляли свой товар в больших окнах-«фонарях». Я не мог не восхищаться открывшимся мне зрелищем.

— Ты истекаешь слюнями, старый козел.

Возможно, так оно и было, но я это отрицал.

— Чем она лучше меня? — приступила Майя к допросу с пристрастием минутой позже. Я не смог бы ответить на этот вопрос. Штучка, о которой шла речь, была моложе Майи и не такая хорошенькая, но соблазнительна до умопомрачения.

Мне необходимы шоры. Иначе моя слабость вовлечет меня в пучину бедствий.

— Вон она.

— А? Кто? Где?

Майя бросила на меня свирепый взгляд:

— Что значит «кто»? Кого мы, к дьяволу, разыскиваем?

— Ну-ну, полегче. Где ты ее видела? — Пора браться за ум, Гаррет. Привыкай принимать в расчет чужие чувства.

— Прямо перед нами. Примерно через квартал.

Ее глаза получше моих, если она сумела разглядеть кого-то в толпе на таком расстоянии.

Я мельком увидел знакомые светлые волосы.

— Вперед!

Мы прибавили шагу. Я пытался не упустить волосы из виду. Они исчезли, появились, опять исчезли и снова появились. Мы неслись вперед. Волосы мелькнули в водовороте у входа в «театр», где как раз начиналось первое представление, исчезли и больше не появлялись.

Я не сомневался, что мы заметили Джилл.

Я попытался расспросить театрального зазывалу — тощего, словно борзая, мужчину с обветренной от постоянного пребывания на воздухе физиономией. Мне не показалось, что он — славный малый. Он посмотрел на меня и тоже узрел нечто такое, что ему не понравилось. Пять марок серебром вызвали в нем молчаливое презрение. Этот тип не только ничего не знал ни о каких блондинках, но и вообще разучился разговаривать.

Майя оттащила меня от него прежде, чем я попробовал что-нибудь из него выжать. Нужно соблюдать осторожность, вымогая сведения в Веселом Уголке. Все изгои держатся вместе, как виноград в грозди, все противостоят остальному миру.

— Может, в следующий раз попробую я? — предложила Майя. — Даже эти унылые обезьяны меня выслушают.

Выслушают, хотя бы назло мне.

— Ладно. Давай перейдем улицу, сядем и все обмозгуем.

Веселый Уголок может похвастаться удобствами, напрочь отсутствующими в остальной части города. Такими, как общественные сортиры и уличные скамейки. В любом другом месте скамейки поломали бы на дрова, а сортиры превратили бы черт знает во что. Здесь же самих громил обломают еще до того, как они успеют задумать свою пакость.