— Генерал выдавал мне средства, достаточные для содержания дома десять лет назад, ко времени нашего возвращения из Кантарда. Он не верил, что цены с тех пор выросли. Я и медной монетки не положил себе в карман, ничего не истратил зря. Но поставщики отказывались продлить кредит.

Препаршиво, надо полагать, чувствовать, что разорен, особенно если привык к богатству.

— Ты должен был все рассказать, а не подвергать меня такому унижению, — не унимался генерал.

— Я повторял вам неоднократно, сэр. В течение двух лет. Но вы видите только прошлое. Вы отказываетесь верить, что времена изменились. Я оказался перед выбором: или сделать то, что я сделал, или отдать вас на растерзание кредиторам. Я решил защитить вас. Сейчас я соберу вещи.

Деллвуд повернулся к двери. Плоскомордый и Морли преградили ему путь.

— Генерал? — спросил я. Старик молчал.

— Не знаю, имеет ли это значение, сэр, но я не сомневаюсь — он говорит правду.

— Высчитаете меня скрягой?

— Ничего подобного я не говорю. Но репутация у вас такая.

Что-что, а маневрировать и ублажать я мастер. И до сих пор ни с кем из клиентов — мужчин, во всяком случае, — не испортил отношений.

Старик еще что-то пискнул, а потом с ним опять случился припадок.

Сначала мне показалось, что он играет. Видимо, остальным тоже. Наверное, он не однажды поднимал ложную тревогу. Все просто стояли и ждали, когда это кончится. Но потом, отпихивая друг друга, кинулись к хозяину, Деллвуд впереди. Ни один не отступился.

— Плоскомордый, твой парень больше не нужен.

Напрасно я надеялся, что, стоит разрубить один узелок, остальное распутается само собой.

— Отойдите, — сказал я. — Ему не хватает воздуха, но худшее осталось позади. Плоскомордый, Деллвуд пусть идет тоже.

Деллвуд проследовал к выходу с видом, полным достоинства. Кстати, выходит, что и я, и Плоскомордый, все вообще получают деньги только благодаря его усилиям. Я взглянул на кухарку. Она рассказывала, что у генерала даже собственного ночного горшка нет.

За всю жизнь старый осел так и не научился управлять хозяйством. И вот Деллвуд уходит — кто займет его место? И не попытается ли этот кто-то спасти поместье другим способом: убрав с дороги его жадного и ни черта не смыслящего владельца? Генерал взял себя в руки.

— Не могу сказать вам «спасибо», мистер Гаррет, хотя сам просил об этом. Деллвуд! Где Деллвуд?

— Ушел, сэр.

— Верните его. Он не может уйти. Что я буду делать без него?

— Понятия не имею, генерал, меня это не касается. Мы сделали все, что могли.

— Хорошо. Да. Оставьте меня. Но верните Деллвуда.

— Все свободны. Питерс, вам лучше остаться. Кид? Морли, Плоскомордый, мне надо поговорить с вами.

Я вышел первым, почти выбежал.

Я застал Деллвуда в его комнате. Он упаковывал вещи и даже не потрудился закрыть дверь.

— Пришли проверить, не прихватил ли я семейные драгоценности?

— Я пришел сказать, что генерал просит тебя остаться.

— Я большую часть жизни потратил на выполнение его желаний. Баста. Приятно наконец стать свободным человеком. — Он лгал. — Преданность тоже имеет границы.

— Ты расстроен. Ты сделал то, что должен был сделать, а заработал только кучу неприятностей. Но никто, даже я, не ставит этот поступок тебе в вину.

— Чушь. Он будет костить меня всю оставшуюся жизнь. Такой уж он человек. Неважно, почему, зачем, но я ткнул его носом в его же дерьмо. Он не простит ни за что, не важно, кто из нас прав.

— Но…

— Уж поверьте мне, я его лучше знаю. Я верил.

— Но, уйдя, ты все потеряешь.

— Наследство мало для меня значит. Я не бедный человек, мистер Гаррет. Мне удалось кое-что скопить, и я выгодно вложил свои сбережения. На жизнь мне хватит и без наследства.

— Тебе решать. — Я не двигался. Он перестал бросать вещи в сумку и взглянул на меня.

— В чем дело?

— Генерал нанял меня не только, чтобы найти вора. Он хочет знать, кто пытается убить его.

Деллвуд фыркнул.

— Убить его? Никто его не убьет. Это просто больное воображение.

— Когда я появился здесь, все, кроме тебя, так же думали о кражах. Но генерал оказался прав. Думаю, он прав и насчет убийства.

— Чушь. Кому какая польза от этого?

— Хороший вопрос. Не пойму, какой толк от этого поместья. Однако другого мотива я не вижу. Пока не вижу.

Я выжидательно посмотрел на Деллвуда. Он молчал.

— Не возникало ли у генерала когда-либо каких-либо трений с кем-нибудь из вас?

— Не ждите от меня подсказок, мистер Гаррет, мне нечего сказать. У всех бывали неприятные разговоры с генералом, но за это не убивают. Вопросы дисциплины, не более.

— А злопамятные среди вас есть?

— Чейн. Разжиревший у кормушки крестьянский мальчишка без царя в голове. Он всегда на кого-нибудь злится, но не на генерала. Я свободен, сэр?

— Еще нет. Ты понял, что разоблачение не за горами с того момента, как я появился здесь, верно?

— Да, вы меня не удивили. Удивило одно — что вам удалось найти скупщика. Это все?

— Нет. Кто убил Хокеса и Снэйка?

— Вы меня спрашиваете? Я надеюсь, что вы ответите на этот вопрос. Ведь вы первоклассный сыщик.

— Этим я и занимаюсь. А ты, случайно, не пытался обезвредить меня, дабы избежать лишних неприятностей?

— Сэр?

— В этом доме на мою жизнь покушались уже трижды. Что, если тебе взбрело в голову кокнуть меня, чтобы твои проделки не вышли на свет Божий?

— Не в моем духе, сэр. За все время службы в морской пехоте я не убил ни одного человека. Не собираюсь начинать и теперь. Говорю вам, мне нечего здесь терять.

Может быть, а может, он искусный лжец.

Я пожал плечами.

— Честно говоря, я не считаю, что ты поступил нехорошо, и вовсе не горжусь тем, что вывел тебя на чистую воду.

— Я не держу на вас зла, сэр. Вы лишь послужили орудием; это неминуемо должно было случиться. Но мне хотелось бы дотемна выйти на дорогу.

— Не передумаешь? По-моему, без тебя старик откинет копыта.

— Кид позаботится о генерале. Все равно долго он не протянет.

— Ты знаешь, кто такая блондинка? — Теперь ему действительно нечего терять и он смело может сказать мне.

— Подозреваю, что она плод вашего воображения. Здесь нет ни одной женщины со светлыми волосами. Ни одной, только вы видите ее.

— Брэдон тоже видел. Он нарисовал ее портрет.

Он застыл на месте.

— Брэдон?

— Да.

Он поверил мне и не нашелся что возразить, кроме не особо уверенного: «Снэйк был ненормальным!»

Я убедился, что Деллвуд ничего не знает о блондинке. Тем интереснее и загадочней казалась она мне.

Я отошел от двери, показывая, что путь свободен.

— Ты ничего не хочешь мне сказать, ничего, что могло бы сохранить жизнь остающимся?

— Нет. Я сказал все, что мог. Он поднял сумки.

— Поезжайте вместе с моими помощниками, — предложил я.

Деллвуду безумно хотелось послать меня к черту, но он сдержался и сухо поблагодарил:

— Спасибо. Шел дождь, а сумки, видно, весили немало.

— Еще одно, — остановил я его. — Что стало с телом Тайлера и с трупом? Они валялись там, перед домом.

— Спросите Питерса. Я не знаю. Я занимался только домом.

— Труп, который пытался ворваться через черный ход, тоже как сквозь землю провалился. Он не вернулся в болото. Где он мог спрятаться и переждать светлое время?

Предположим, что ожившие покойники, как им и положено, днем не отваживаются выходить на охоту.

— В служебных постройках. Мне в самом деле надо идти, мистер Гаррет.

— Хорошо. Спасибо, что поговорил со мной.

Деллвуд вышел, прямой, как всегда. Ни капли раскаяния. Он выполнил свой долг, ему нечего стыдиться. Но уговаривать его остаться бесполезно.

Итак, еще одним человеком меньше. Осталось шесть наследников. Их доля возросла почти до пятисот тысяч каждому.

Морли, Плоскомордый и доктор ждали меня у фонтана. Но я не торопился: надо было подумать, как отразить атаку мертвецов.