— Покажите его кухарке, — пошутил он. — Ей не устоять.

Первая потуга сострить за время моего присутствия в доме.

— Вы свободны, Деллвуд. Деллвуд вышел. Плоскомордый отер пот со лба.

— Что за черт, почему ты не откроешь это проклятое окно? А где твой старичок?

— Ну-ну, повежливей.

— Ладно.

— Что у тебя?

Приезд Плоскомордого меня удивил. Не такие он получил деньги, чтоб чересчур усердствовать.

— Похоже, я нашел кое-что из украденного.

Он вывалил содержимое сумки на письменный стол. Серебряные подсвечники. Не вздорожай серебро в последнее время, они не представляли бы особой ценности.

— Это ваши вещи, генерал? — спросил я.

— Проверьте подставки. Если вещи принадлежат нашей семье, внизу должно быть клеймо в виде морского конька.

Я посмотрел. В самом деле, морские коньки.

— Вот и зацепка. Как они к тебе попали, Плоскомордый?

У Плоскомордого, когда он разговаривает, голос почему-то становится неестественно — для его габаритов — писклявым.

— Вчера вечером у Морли в ресторане потолковал с парнями, — поведал он. — Они жаловались, что дела плохи. Посидели, поболтали о том о сем, ну знаешь, как это бывает. Потом один из парней спросил, назначено ли вознаграждение за эти вещи. Морли мне о вознаграждении ничего не сказал. Ну я так и говорю: «Может да, может нет, а ты что-нибудь знаешь?»

— Нельзя ли покороче?

— Оказалось, он знает кое-кого из скупщиков, которых я не знаю. Они иностранцы. Сегодня утром я наведался к одному. И сразу же напал на эти подсвечники. Немного поговорили, я ему пригрозил, он в долгу не остался. Я намекнул, что он вроде бы ни с кем из воротил не связан, а я, так уж случилось, лично знаком с самим Чодо. Не хочешь ли, говорю, уладить это дельце? А он вдруг стал такой покладистый. Короче, одолжил мне подсвечники, но я обещал вернуть их.

Значит, так он и сделает. Если же генерал попытается заграбастать свое добро, Плоскомордый пойдет напролом — он свое слово держит.

— Ладно, получишь назад. Скупщик может опознать вора?

— Все вещи куплены оптом, у другого иностранца. Мой знакомый готов продать его имя.

— Вы следите, генерал?

— Я понял так — тот скупщик краденого купил подсвечники у другого скупщика. За определенную мзду первый готов выдать второго.

— Все так.

— Выбейте из него это имя.

— Не годится, генерал. Он предлагает честную сделку, и мы должны ответить тем же.

— Вести переговоры с преступниками, как с порядочными людьми?

— Вы всю жизнь провели с бандитами с Холма. Но вы же не брыкались и играли по их правилам. Сейчас у нас есть зацепка. Мы можем сегодня же покончить с делом о воровстве. Плоскомордый, сколько он хочет?

Я привык просчитывать несколько ходов вперед. Скупщик краденого без связей? Ему понадобятся друзья. Его бы приласкать, приручить — в один прекрасный день он может оказаться полезным. Если останется жив. Никто не боится скупщиков краденого, но Морли Дотса и Чодо Контагью боятся все, Плоскомордый назвал цену, она оказалась невысокой.

— Выгодная сделка, соглашайтесь, генерал. Подумайте, насколько больше вы можете потерять, пожадничав из-за нескольких монет?

— Возьмите у Деллвуда: казной заведует он.

Генерал изрядно поднадоел мне, и я ухватился за возможность покинуть его общество.

— Я позабочусь об этом, сэр.

Наверное, Стэнтнор почувствовал мое нетерпение, он промолчал, но на лице его отразилась боль.

Я никогда раньше не видел такого выражения на лицах стариков, я мало имел с ними дела. Но так же выглядят дети, когда понимают, что взрослым некогда возиться с ними.

У меня защемило сердце. Я ведь считал себя славным парнем, а сейчас почувствовал себя виноватым. И откуда только берется это отвратительное чувство? Вот почему я завидую Морли: он-то никогда не чувствует вины. Он делает что хочет или что должен и недоумевает, чего мы волнуемся, почему порой так нелепо ведем себя?

— Старик плохо выглядит, — заметил Плоскомордый. — Что с ним?

— Не знаю. Ты поможешь мне выяснить.

— Что я должен сделать?

— Деллвуд, генерал велел дать моему другу денег на покрытие дополнительных расходов. Сколько тебе, Плоскомордый? Я дал ему шанс окупить поездку. Но он не ухватился за эту возможность и почти не завысил цену.

— Двадцать. — Парень пытался вздуть цену, но я задал ему трепку.

— Узнай имя, потом найди самого покупателя. Хорошо? Но это еще не все — раздобудь где-нибудь лекаря и притащи сюда.

— Лекаря? Вот те раз. Зачем тебе лекарь?

— Осмотреть генерала. У старика зуб на всех врачей, единственный выход — одурачить его. Этим ты и займешься. Идет?

— Расходы на тебе.

— Поторопись.

— Слушаю и повинуюсь.

Тарп был слишком прост и не стал бы иронизировать, но в голосе его мне послышалась насмешливая нотка.

Деллвуд принес двадцать монет, и Плоскомордый отправился в путь. Я проводил его до парадного и увидел, как он сел в коляску. Вероятно, он ее позаимствовал у Светерта, нашего общего друга. Я остался недоволен расточительностью Тарпа. Старик выдал мне неплохой аванс, однако я не предполагал, что расходов будет так много.

Деллвуд присоединился ко мне.

— Могу я спросить — зачем это все, сэр?

— Спросить можете, но я не отвечу. Часть моего плана — и все. Вы расскажете генералу, что я пригласил доктора?

Он подумал.

— Нет, сэр. Это необходимо. Несмотря на вчерашнее улучшение, генерал быстро угасает. Сейчас он прикидывается молодцом, но ночь была тяжелая. Если удастся одурачить его… Я, как сумею, поддержу вас.

— Мне понадобится помощь: дел сегодня по горло. — Каких дел? Я и сам толком не знал. — Я дам вам указания попозже, но до возвращения Тарпа.

— Очень хорошо, сэр.

Мы расстались. Я отправился наверх взглянуть, не у меня ли Морли. Пора ему вступить в игру. Дойдя до верхнего балкона, я заметил свою подружку в белом. Я махнул ей рукой — как ни странно, она ответила тем же.

Морли в комнате не оказалось. Это в его духе — исчезнуть именно тогда, когда он мне нужен. Болван. Я захватил пальто и вышел.

Красотка стояла на том же месте. Она не смотрела на меня. Я решил попытать счастья еще разок. Стараясь не шуметь, я поднялся наверх, осторожно спустился. Ха! Все еще здесь.

Но… Воображение сыграло со мной злую шутку. Это была не блондинка. Это была Дженнифер в белом платье, но не в таком, какое носила белокурая красотка. Когда я подошел, она грустно улыбнулась.

— В чем дело? — спросил я.

— Так… — Она вздохнула и оперлась локтями на перила. Я остановился неподалеку, но не слишком близко. Внизу герой продолжал свою смертельную схватку с драконом. Чейн прошел мимо, не взглянув на них. Я посочувствовал витязю: мы, герои, неравнодушны к аплодисментам.

Я ответил Дженнифер ни к чему не обязывающим, но поощряющим душевные излияния звуком: «гмм».

— Я очень безобразна, Гаррет? Я взглянул на нее. Нет, она отнюдь не безобразна.

— Не очень. — Не она первая. Я знавал нескольких столь же великолепных женщин, которые были менее уверены в своей привлекательности, чем любая дурнушка. -Только мертвец или совершенный чурбан может не заметить вашей красоты.

— Спасибо. — Дженнифер чуть-чуть оттаяла, на губах мелькнула улыбка. Она подвинулась поближе ко мне. — Ты добр. — Она помолчала. — Никто не замечает меня, не замечает, что я женщина.

Как объяснить, что дело не во внешности? Дело в душе. Она красавица, а душа у нее, как у паучихи «черная вдова». Никак не объяснишь. Придется присочинить, иначе не избежать взрыва, она просто возненавидит меня.

Даже стоя совсем близко к Дженнифер, я не ощущал ничего. Ее привлекательность не возбуждала.

Эге, все ли с тобой в порядке, старик?

— Ты не замечаешь меня.

— Очень даже замечаю. — Разве что слепой крот мог не заметить ее. — Но я несвободен. — Такое объяснение всегда сгодится.

— О! — В этом возгласе прозвучало уныние. Верно — уныние. В унынии прошла и проходит ее жизнь. Уныние — бездна, способная поглотить все на свете. — Как ее зовут?