Грабят здесь круто и быстро. Иностранцу в некоторые районы столицы даже днем лучше не соваться.Тем более что по-английски здесь почти не говорят.Впрочем, при грабеже и так все понятно.

При въезде в страну через аэропорт, между прочим, контроль занимает несколько минут, но в общий зал бойцы из службы безопасности просят выходить по-одному. У некоей черты срабатывает фотоэлемент, и вы навечно попадаете в архив мексиканской полиции. Связано это с наркотиками, которые из Мексики и через Мексику потоком идут в богатые Соединенные Штаты. Там наркота в цене – от хорошей жизни.

Мексиканская юриспруденция основана еще на кодексе Наполеона. Это значит, что при неприятностях вы считаетесь виноватым, пока не сможете доказать обратное. Полиция может задерживать подозреваемого на 72 часа до предъявления обвинения, но лучше обойтись.

У полицейских здесь низкие зарплаты, и вымогательство считается чуть ли не частью работы. Отступные от полицейского здесь называются созвучным для русского уха словом «мордидас» и их, как в России таможеннику, лучше платить беспрекословно. А зачем власть, если она не способна взять у того, кто зарабатывает?

На улицах здесь можно купить все, как впрочем, и везде. Я так и не раскололся на советский значок «почетный чекист», который мне, впервые видя живого русского, пытался всучить один из торговцев. Много чести бесплатно не бывает.

Но я заметил здесь другое. В Мексике никто не торопится жить или что-то делать.

– Работа – не главное в жизни,-объяснили мне мексиканцы.

Мелкие проблемы неисчерпаемы, но они потому и мелкие, что между ними всегда есть чем заняться.

Похоже, люди здесь умеют просто жить и благодарить Бога прежде всего за это. Как торговцы аудиокассетами, которые уже с восьми утра разложили свой товар в центре Мехико и, не выдержав, стали танцевать под свою же музыку. Есть какой-то заработок, есть здоровье… Что еще надо мексиканцу для того, чтобы чувствовать себя счастливым, хотя бы на время жизни?

«Бедная Мексика. Она слишком далеко от Бога и слишком близка к Соединенным Штатам…».

О Тайвани сегодня знает каждый дурак. Даже американцы, если их не спрашивать, где он находится. Лучше всего о нем даже не упоминать и с китайцами, живущими на материке. Два Китая – это реальность, хотя и не столь противопоставляемая, как лет еще пятнадцать назад.

В Тайбее, на Тайване, мне как-то сразу повезло. В автобусе, который вез нас из международного аэропота «Чайн Кай Ши» в город, кто-то из пассажиров, увидя, как я разглядываю карту, предложил свою помощь и подсказал, где можно найти недорогие отели. А водитель, словно в такси, тормознул на перекрестке. У него под ветровым стеклом висел плакат в духе Кукрыниксов, где суровый дядя-китаец бьет по руке с зажатой пачкой долларов. А надпись призывала не менять и не позволять обмен валюты с рук.

В Тайвань я прилетел внепланово. Из третьей страны. Просто на улице увидел ценник на полеты и… быстро «сломался». Срочную визу мне сделали за день, разумеется, за дополнительную оплату, но уже утром я летел на Формозу. Именно так в 1514 году португальские моряки назвали эту землю, удивившись ее красоте и покою.

«Формоза» по-португальски значит «прекрасный». А сами китайцы, более прагматичные и не доверяющие первому впечатлению, называют остров Тайвань, или уступчатый залив из-за извилистого, местами резко обрывистого побережья, расположенного в ста шестидесяти километрах от материка. То есть – от Китая.

Так случилось, что в первом же подземном переходе я услышал «Лет ит би» «Битлз». А пел эту песню моложавый мужчина, по виду европеец. Это было настолько необычно среди полностью китайского города, что я остановился. Оказалось, что он англичанин. Приехал на Тайвань из Лондона изучать китайский язык, но так влюбился в эту страну, культуру и ее настоящее, что остался. Так и живет, преподавая английский частными уроками и в свободное время распевая здесь, в переходе, любимые им песни. Отельчик, который он мне и подсказал, назывался «Амиго». Рядом с баснословно дорогим отелем «Риц» – с овчарками штатской охраны. А в «Амиго» у меня даже не спросили паспорт и денег вперед. Мало того, позже, за день до отъезда, распорядитель отеля канадец Марк упорно отказывался их брать: мол, отдашь завтра, перед самым уходом. А вдруг еще передумаешь ехать…

На Тайване люди практически повсюду даже стесняются чем-то показать, что они тебе не доверяют и этим могут обидеть. И соседи по отельчику – тоже. Особенно очаровательной была немолодая американская пара. Она – по происхождению из Литвы, а он – из немецких евреев, бежавших еще из гитлеровской Германии. Профессор университета. Выйдя на пенсию, они взяли рюкзаки, годовой кругосветный открытый билет и неспешно поехали, останавливаясь в дешевых отелях-общежитиях, где можно допоздна и вдоволь общаться с молодыми постояльцами.

С ними я и попал на ночной рынок с удивительной «Аллеей змей». На Тайване этой живности хватает. Есть даже змея, которую называют «сто шагов». Если она укусит, то человек, как говорят, может пройти именно это расстояние, прежде чем упадет замертво. Но «Аллея змей» – не аттракцион. Здесь и вправду полно продавцов гадин, но только для того, чтобы на ваших глазах вытащить из клубка и подать полакомиться потом – вареную, жареную или даже маринованную тварь. Китайцы и поныне считают, что органы диких животных помогают потенции мужчины. Особенно, если эти животные длинные и смелые. Поэтому змеи или части тела оленей идут нарасхват. Здесь же и по тем же причинам можно попробовать жидкость, состоящую из некрепкого вина с утонувшими в нем пчелами.

Что касается еды, то китайцы на Тайване считают, будто пища способствует старению. Согласно одной древней пословице, кто питается овощами – сильный, мясом – храбрый, рисом – мудрый, а воздухом – святой. Выходит, что сытыми святые не бывают. Но и голодных праведников я что-то вокруг не вижу.

Любопытно, что палочку для еды ни в коем случае нельзя оставлять в тарелке. Их надо класть сверху и желательно параллельно. Наклоненные, полустоящие палочки в тарелке, как правило, глубокой, напоминают о палочках благовонных, которые сжигают в храмах и перед могилами предков. И оставив их так, стоя, ты как бы желаешь зла накормившему тебя. А параллельность опять же связана с верой в духов.

Очень плохим тоном, связанным со злыми духами и мыслями, здесь считают написание письма красными чернилами. Зато в целом красный цвет – признак спокойствия, радости и благополучия.

В прежние времена, если китайское судно шло параллельно иностранному, то моряки на нем делали все возможное, чтобы их пути пересеклись. Даже с риском для жизни и катастрофы. Но они шли на это, чтобы злые духи, преследующие их корабль, отвлеклись и набросились на другое судно.

От них же, от злых духов, многие тайваньцы и сегодня держат своего бога домашнего очага. И издревле строили дома с загнутыми вверх краями. Не только от обильных тропических дождей, а прежде всего для того, чтобы зло сверху не скатилось в дом, поскольку прямые линии – его излюбленный путь.

И вообще, частные дома, особенно в деревнях, старались строить одинаковой высоты, чтоб не высовываться и не накликать беду. Не от соседей, заметьте. А на соседей.

В книжных магазинах обильно продаются сборники древних предсказаний, где можно узнать, например, что тот, у кого блестящие глаза – достоин уважения. А если у женщины большие белки, она может убить мужа. Зато ее широкий рот – принесет богатство, а тот, кто не склоняет головы при ходьбе, будет бедным.

Но на улицах ни бездомных, ни нищих не видно. И с преступностью здесь борются круто. Раньше нарушителей водили по улицам под гонг, а на груди писали состав преступления. Колодки за легкие нарушения уже не надевают, но говорят, что приговоренных к смерти держат в кандалах. А где не держат?