Затем Хоремхеб продолжил:

— В это время, когда нестабильность в Обеих Землях все нарастает, армия остается силой, обеспечивающей закон и порядок, оберегающей великие вечные ценности и традиции нашего государства. Мы успешно проводим нашу политику в землях Амурру. Войны — это необходимость, благодаря им мы обеспечиваем свое преимущество и влияние в мире и расширяем наши границы. Побеждать в войнах — моя обязанность. Совершенство закона и порядка, образцом которого служит наше государство, должно поддерживаться и укрепляться, и поэтому мы обращаемся с просьбой к царю и его советникам — выделить дополнительные средства для этой великой цели, чтобы увеличить численность войск и обеспечить нам блистательный успех, который, несомненно, щедро возместит те вложения, которые мы сейчас официально испрашиваем.

Он замолчал. Я оглядел огромный зал: все слушали с величайшим вниманием, ожидая ответа царя. В абсолютной тишине можно было расслышать любое, даже негромко произнесенное слово.

— Война — обычное состояние человечества, — наконец начал Тутанхамон. — Это великое и благородное дело. Мы поддерживаем и обеспечиваем армию Обеих Земель. Мы приветствуем ее главнокомандующего. Его цель — наша цель: торжество нашего порядка посредством справедливого применения силы. Мы не ослабляли нашу поддержку на протяжении долгих лет сражений, сохраняя веру в нашего полководца, который продолжает заверять нас в успешном завершении этих войн. Но, разумеется, в нашу обширную казну поступает множество запросов. Задача царя и его советников — уравновешивать все эти многочисленные и зачастую противоречивые требования. Пусть Маат — божественный порядок, царящий во вселенной, но в наших городах и землях этот божественный порядок поддерживается должным финансированием в соответствии с вкладом каждой из сторон. Поэтому мы просим главнокомандующего войсками Обеих Земель объяснить и обосновать перед всеми, кто здесь собрался, почему армия теперь запрашивает дальнейших субсидий, учитывая нашу и без того щедрую поддержку.

Хоремхеб шагнул вперед, словно готовился к такому повороту.

— Наша просьба основывается не только на успешном завершении войны в чужих землях. Ее целью является укрепить присутствие и влияние армии здесь, дома. Ибо стало очевидным, что внутри нашего общества действуют разрушительные силы. В самом деле, согласно всем донесениям, эти силы нашли дорогу к самому сердцу не только наших храмов и государственных учреждений, но даже и самого царского дворца! Мы не понимаем, как могло случиться, что стали возможны подобные акты вероломства.

По залу пробежали приглушенные шепотки, поскольку значение того, что сказал Хоремхеб, касалось непосредственно самой сути царской власти.

Однако Тутанхамон оставался невозмутим.

— В мире так заведено, что люди склонны к вероломству и обману. Всегда находятся те, кто ищет власти для собственных целей, — люди с коварством в сердце и мятежом в душе. Однако мы убеждены, что всегда будем одерживать победу над такими людьми, ибо их мелочное недовольство не имеет власти над нашим великим правлением. Боги отомстят за себя каждому из них.

Его спокойствие произвело впечатление. Царь устремил на Хоремхеба открытый взгляд. Тот снова шагнул вперед.

— Слова имеют силу. Однако в действиях заложена сила еще большая. Мы молимся о безопасности царя и напоминаем ему, что великая армия, находящаяся в его распоряжении, ожидает возможности защитить Обе Земли от внутреннего врага, равно как и от тех, что находятся за нашими рубежами.

Тутанхамон медленно наклонил изящную голову.

— И в знак признательности за твою преданность мы направим новые ресурсы на военные цели, на поддержание войска, пребывая в ожидании великой победы. Мы предлагаем нашему главнокомандующему вернуться на войну — поскольку где еще находиться полководцу, как не вместе с войсками, ведущими сражение?

Присутствующие осознали, что сейчас от них ждут громкой поддержки; они разразились шумными возгласами, и могло показаться, что царь одержал победу. Однако армейские офицеры стояли вдоль стен, наблюдая за развертывающимся представлением, словно шакалы в ожидании добычи, отчего аплодирующая публика выглядела стаей обезьян.

Мы отбыли вечером. Небо было молочно-белым от жары; на пристани собралась небольшая подавленная толпа провожающих. Течение быстро уносило нас прочь от великого города. Мы избежали возможных опасностей нашего официального визита. Здесь, на этом большом корабле, на Великой Реке, я чувствовал, что лучше контролирую ситуацию. Дальше к северу, на необъятных заболоченных просторах дельты, река начинала меняться, разбиваясь на бесчисленные рукава, которые все ветвились и ветвились, пока в конце концов, подобно огромному, замысловатому, непроходимому для судов вееру не впадали на севере в океан. Вечером мы причалили, выбрав место вдалеке от всех городов — даже местные деревушки лежали в отдалении. На ночлег мы расположились пораньше.

Караван, который пустился в путь на рассвете следующим утром, был не из маленьких. Он включал в себя дипломатов, сановников и чиновников, чья задача состояла в том, чтобы быть у царя под рукой на всякий случай, но еще важнее — свидетельствовать и фиксировать царские деяния, ибо вскорости записям об охотничьей доблести и сноровке царя суждено быть запечатленными на резных талисманах — «Скарабеях охоты», — которые разошлют по всем владениям Обеих Земель. И, разумеется, в свиту входили царские телохранители в форменной одежде, гонцы, высылаемые вперед каравана, колесничие, а также оружейники, везшие царское оружие — копья, стрелы, сети и щиты; главный охотник со своими помощниками; дрессировщики собак и гепардов; а также загонщики и следопыты, чье знание звериных повадок и логовищ имеет решающее значение для успеха охоты. Наша группа в царском караване состояла из меня самого, Симута и лекаря Пенту.

Рассветный воздух был холоден и чист, луна низко висела на небе, и звезды уже начинали гаснуть. Над темными водами плыл туман, и первые птицы запевали в укромных местах, словно желая вызвать самого Ра магией своей музыки. Несмотря на ранний час, все казались взволнованными и вдохновленными красотой пейзажа, прекрасного, словно огромная настенная роспись, а также предвкушением близящегося приключения — охоты. Расстреноженные лошади нетерпеливо переступали копытами; дыхание людей и животных поднималось в зябком сумраке белыми облачками.

Наша необычная кавалькада двигалась по изрезанной колеями дороге мимо зеленых и черных полей, тихих и безмолвных; только немногие крестьяне да несколько большеглазых босоногих ребятишек, вышедших на свои клочки земли до восхода, чтобы воспользоваться правом на соду, смогли лишь мельком увидеть представление. Они глазели и показывали на нас пальцами, словно на чудесное видение.

Добравшись до границы возделанной территории, мы остановились. Перед нами лежала Красная земля. Я, как всегда, был поражен безбрежной тишиной ее кажущейся пустоты — которая была, по мне, священнее любого храма. Солнце только что поднялось над горизонтом, и я повернулся к нему, наслаждаясь приветливым теплом его первых лучей на моем лице.

Царь выпрямился, стоя на колеснице, и воздел руки к Ра, своему богу. Его грудь была обнажена, на нем были набедренная повязка и накидка через плечо. На какой-то миг показалось, что его лицо и тело светятся. Он держал своего молодого льва на коротком кожаном поводке, стремясь соответствовать образу царя, несмотря на свой маленький рост и золотую трость. Над охотничьими командами и солдатами пронесся долгий рев и вой — празднование начала охоты и одновременно предупреждение злым духам пустыни. Затем, когда с ритуалом было покончено, царь двинул свою колесницу вперед, и по его сигналу мы пересекли вечную границу между Черной и Красной землями.

Мы направлялись прямо на запад, и восходящее солнце рисовало перед нами косые тени наших фигур. Следопыты и половина телохранителей шли впереди, выбирая путь. По мере того, как мы медленно поднимались на пустынное плато, воздух начинал гудеть от жары. Скрип деревянных осей, стук лошадиного копыта, споткнувшегося на неровной каменистой почве, пыхтение слуг-носильщиков и мулов — звуки доносились до меня в сухом воздухе, чистые и четкие.