Все дело, понятно, в народе, но в данном случае, написав об этой встрече, Эренбург прежде всего представлял себе тупые, хамские рожи советских держиморд и не держать в голове того обстоятельства, что в ЦК этот эпизод вызовет взрыв бешенства, не мог. Поэтому он с легкостью дал согласие напечатать эту главу в братской коммунистической прессе Италии до того, как она будет предложена «Новому миру». Когда Твардовский прочел эту главу, он живо представил себе, как на нее отреагируют на Старой площади, и, поскольку его уже давно раздражали неприятности, которые доставляли «Новому миру» мемуары Эренбурга (он предпочитал им неприятности, возникавшие из-за произведений о «народной жизни»), Эренбургу было предложено этот эпизод опустить. Вот тут-то Илье Григорьевичу и помогла ссылка на то, что глава уже напечатана в Италии. Очередного международного скандала никто не хотел, и главу напечатали без купюр.
Крайский — Эренбургу, 26 ноября 1964 года:
«<…> пользуюсь оказией, чтобы дать Вам знать:
1) Перевод Вашей книги окончен
2) Послал Вам два журнала а) „Реалта советика“ с Кончаловским[2243], б) „Эуропа Леттерариа“ с окончанием Вашей книги
3) Ждем от Вас новостей насчет того, когда „Новый мир“ начнет публиковать шестую часть Ваших мемуаров
4) Передал Леви, Альберти и Гуттузо вещи, которые Вы мне дали во Флоренции
5) Эйнауди говорит, что скоро выйдет „Юренито“[2244] <…>.
Посылаю номер „Контемпоранео“, где переведена глава Вашей „А все-таки она вертится“».
Крайский — Эренбургу, 24 февраля 1965 года:
«<…> Я дал Ваш парижский адрес Цветеремичу. Надеюсь, что он Вам написал. Очень бы хотелось иметь „Данте“ Мандельштама[2245]. Мой экземпляр пропал. Сейчас в Италии чествуют юбилей Данте[2246]. Как раз надо было выйти с „Данте“ Мандельштама. Я приеду в Москву 28 апреля. В Италии вышла маленькая книжка стихов Мандельштама. Если хотите, я Вам пришлю. <…> Можно ли дать газете часть
(Ваших воспоминаний. — Б.Ф.)
о гонениях против евреев при Сталине, Михоэлс и т. д.? Было бы очень интересно… Домбровскогр мы перевели с Цветеремичем
[2247]. Если хотите, пришлю Вам <…>».
Эренбург — Крайскому, 24 апреля 1965 года:
«Простите, что не сразу ответил, много было работы. Я, к сожалению, не смогу написать специально предисловие к итальянскому переводу Марины Цветаевой. Если Вы найдете целесообразным — используйте для предисловия то, что я написал о Цветаевой во второй части „Люди, годы, жизнь“»…
Эренбург — Крайскому, 27 сентября 1965 года:
«К последней части моей книги у меня написаны дополнительные главы. Если пойдет речь о переиздании книги у Эйнауди или где-нибудь, сообщите мне и я пришлю их[2248] <…>».
Крайский — Эренбургу, 19 января 1966 года:
«Спасибо за Ваше письмо 27/9. До сих пор не выяснилось дело с переизданием 5-го и 6-го тома. Я все ждал, но пока ничего нового. А о Эйнауди никакого разговора. Надеялся с Вами поговорить 7-го ноября, когда был в Москве всего 4 дня, но Вы были в Париже. Узнал о жене Вашей[2249]. Надеюсь, она вполне поправилась. Говорил о Вас вчера с Р. Якобсоном[2250], который в Риме. Привет от него <…>».
Не знаю, встречался ли Эренбург с Крайским в Италии в мае 1967 года, с Цветеремичем он в Риме тогда встретился…
Большую часть майской поездки 1967 года Илья Эренбург провел в Парме, на стендалевском конгрессе. Было в этом что-то символичное. Ведь Стендаль долго жил в Италии и обожал ее. Эренбург, любимым французским прозаиком которого несомненно был Стендаль, с удовольствием откликнулся на приглашение стендалеведов в Парму — его любовь к Стендалю и его нежность к Италии соединились в этой, как оказалось, последней его поездке в Италию.
V. Испания, которую не забыть[**]
1. Первые встречи
Самая первая встреча Ильи Эренбурга с Испанией была литературной. Речь не идет о первом чтении «Дон Кихота» (одной из самых любимых его книг в течение всей жизни). Речь о переводах. В 1916 году в Париже Эренбург увлекся старой испанской поэзией. Он уже прилично владел испанским языком и с упоением переводил абсолютно неизвестных в России Гонсало из Берсео, протоиерея из Иты Хуана Руиса и Хорхе Манрике.
Об этой работе Эренбурга вернувшийся к тому времени из Парижа в Коктебель М. А. Волошин оповещался тремя корреспондентами. Во-первых, самим Эренбургом, жившим летом в деревушке Эз возле Ниццы; вот два его сообщения — 7 июня 1916 года: «Работал много над переводами с испанского, перевел очень славные вещи 13-го и 14-го века»[2252] и 26 июля: «Я строчу в „Биржевку“ и много перевожу с испанского»[2253]. Во-вторых, М. О. Цетлиным (поэт Амари) — 7 мая 1916 года из Парижа после встречи с Эренбургом в Ницце: «Илья Григорьевич много работал, перевел <…> какую-то испанскую поэму, пишет корреспонденции…»[2254] и 1 августа из Шамони: «С Эренбургом изредка обмениваюсь короткими письмами. Он много работает, переводит <…>. Готовит „переводы из испанских поэтов“…»[2255]. А в-третьих, женой Амари М. С. Цетлин — 28 августа из Шамони: «Вчера весь день читала переводы с испанского Ильи Григорьевича Эренбурга, очень хорошо многое, все трогательно и интересно»[2256]. Последний отзыв способствовал тому, что Цетлины сверх профинансированных ими изданий в Москве двух книжек Эренбурга («Стихи о канунах» и переводы из Вийона) выразили готовность издать и его переводы старых испанских поэтов.
В 1916 году в книге Эренбурга «Стихи о канунах», отпечатанной в московской «Скоропечатне А. А. Левенсона», на 171-й странице появилась такая приписка к перечню вышедших книг и переводов Эренбурга: «Из старых поэтов Испании (готовится)».
Однако 28 декабря 1916 года М. О. Цетлин известил Волошина: «Илья Григорьевич предложил „Испанских поэтов“, но отдал Сабашникову…»[2257].
Так получилось, что в 1917 году издать испанские переводы Сабашников не смог. Между тем весной 1918 года в Москве в эсеровском издании Эренбург напечатал в сопровождении своей статьи «Стихи о смерти» перевод из поэмы испанского поэта XV века Хорхе Манрике «На смерть дона Родриго, рыцаря ордена св. Иакова, его отца»[2258]. А осенью 1918 года ему пришлось, спасаясь от ареста, бежать из Москвы в Киев, где вернуться к печатанию испанских переводов получилось не сразу. В апреле 1919-го в Киеве вышел первый выпуск альманаха «Гермес», где наряду со стихами Мандельштама, Асеева и Б. Лившица была напечатана эренбурговская подборка «Из переводов испанских поэтов» — стихи поэта XIII века Гонсало из Берсео и фрагменты «Книги благой любви» поэта XIV века Хуана Руиса[2259].
В 1919-м в Гомеле в издательстве «Века и дни» вышла книга стихов Эренбурга «Огонь», и в ней сообщалось, что «готова к печати» в переводе Эренбурга книга «Поэты старой Испании (Гонсаго Берсео, Протоиерей из Ито, Хорхэ Манрике, св. Хуан и др.)»[2260]. 27 апреля 1919 года один из организаторов гомельского издательства Д. И. Выгодский писал В. Я. Брюсову: «Основой нашего издательства будет серия иностранных поэтов в русских переводах <…>. Испанских мы надеемся получить от Эренбурга, у которого готова к печати целая антология»[2261]. Увы, и этот проект не осуществился. Мы уже говорили, что в июне 1919 года в Киеве Эренбург написал стихотворную трагедию «Ветер», использовав сюжет испанской революции XIX века для того, чтобы поразмышлять о происходящем сейчас в России. Эта стихотворная трагедия публиковалась всего один раз — в Берлине в 1922-м[2262]. А последнее объявление о книге «Илья Эренбург. Из испанских поэтов» встретилось в берлинской газете «Накануне» 21 января 1923 года под шапкой «Печатаются» в списке выпущенных и выпускаемых издательством «Геликон» книг Эренбурга. Но книга была заколдованной — и берлинское издание ее не осуществилось. Эренбургу так и не удалось увидеть свои переводы старых испанских поэтов напечатанными вместе; они увидели свет уже после его смерти[2263].
