Ссора Мы почему-то живем втроем: ты, я и ссора… Вселилась, облюбовав район, въедливая особа. Живет она два с половиной дня. Все знает. За всех решает. Первой она встречает меня. Последней меня провожает… А я квартирантки не выношу — я завожусь мгновенно! И хлопаю дверью! И ухожу!.. И ссора мне шепчет: «Верно… Правильно! Действуй наверняка… Тебе ж неуютно и зябко. Не возвращайся домой, пока я в этом доме хозяйка! Я на кухне посудой стучу. Звонка телефонного жду. Я вздыхаю. И я молчу, вслушиваясь в темноту. Уже ничего нельзя изменить. Слышишь меня? — Ничего!..» Ссора, кряхтя, за мной семенит. А в голосе — торжество: «Видишь? Переплелись пути, и ты возражать устал…» Я отвечаю ссоре: «Уйди!» Я ей говорю: «Отстань!» Вижу, ноги ее скользят. Злобой полны зрачки… И я поворачиваю назад. И ускоряю шаги!.. Пусть — что будет, то будет. Пусть посредине дня, — как просвистевшая пуля, твой вздрогнувший взгляд — мимо меня. Королева пляжа И была там королева пляжа… Пляж, лениво вглядываясь в волны, по утрам дымился, будто плаха после исполненья приговора… В этот час — как будто отвлеченно от погоды, моря и вселенной — шла по пляжу рыжая девчонка. Мы ее прозвали королевой. Проходила, как землетрясенье! Проходила вызовом веселым. По уютным письмам и по семьям шла она нежданным ревизором. Очень жглась и слишком понималась, от прически до ногтей крамольна… На локтях мужья приподнимались. Говорили: «Чудо — это море!..» Только жены не желали чуда! Вздрагивали жены, будто чуя недруга. Едины и усердны, расставляли крылья, как наседки. Их глаза решимостью сверкали (королева проходила мимо). А они ее вовсю свергали! И топтали. И до дна громили. Косточки в муку перетирали, заходясь в высоком наслажденье, потому что были мастерами в этом самом очень женском деле. С ними было спорить бесполезно… Королева шла легко, спокойно. И плескалось море в королевстве. И синели в королевстве горы. Королевство (это было видно) разделялось на две половины. На одной — святое раболепье. На другой — проклятья королеве. Вверх – вниз…
И продолжается наше кочевье. Ты от привычного отмахнись… Владивосток будто качели: вверх – вниз, вверх – вниз… Это — без наигрыша и рисовок — у океана природа учится. Это на спины щербатых сопок, сопя и кряхтя, взбираются улицы. С этими улицами поспорь. Их крутизну положи в конверт… Владивосток будто любовь: вниз – вверх, вниз – вверх… Капли прибоя утри со лба, ветру серьезному поклонись… Владивосток будто судьба: вниз – вверх, вверх – вниз… Та ли дорога или не та, — в наших ладонях бессонный век… Владивосток будто мечта: вверх, вверх, вверх, вверх! Жара Я такой жары еще не помню… Жарко паутине. Жарко полдню. Жарко сквозняку, дыханью, шагу. Жарко… Кажутся несбыточными грозы. И собака, будто после кросса, дышит лихорадочно и жадно. Жарко… Даже рекам духота понятна. Небо за неделю полиняло. Яблони распарились, обвисли… Медленно пе — ре — пол — за — ют мысли с яблоней на сморщенные перья. Даже не переползают — пере — валиваются и засыхают. Засыхают, будто засыпают… Жарко. Тишина. Оцепененье. Вянут подходящие сравненья. Даже слову, даже буквам жарко. …Ну вас к черту! Надоело — в рифму! |
