Выбор Вот здесь бы остаться! — Леса за окошком бескрайны. Подальше б от станций рвануть к себе ручку стоп-крана, сказать себе: брось, ты особенной доли не требуй! Останься, чтоб просто смотреть на июньское небо, из речки напиться, потрогать чудные растенья, подсвистывать птицам, шмелиное слушать гуденье… Чего ты все ищешь? Довольно по свету шататься! Останься, дружище! Ведь это же легче — остаться. Останься! И сразу не будет стучать в перепонках, не будет ни грязи, ни тряски, ни плача ребенка в соседнем купе, ни тоски, ни слепящего пота… Неужто тебе убежать от всего неохота?! Да разве забыл ты, как жгли тебя южные полдни, как чьи-то заботы бывали твоими? Ты вспомни, как ездил, как жил, как за горло хватала усталость… Ну ладно… Решил. Я останусь. Пусть так… Я останусь… Ведь мне будет легче… Ведь я заслужил это право… Пусть лягут на плечи тяжелые росные травы, пусть так, как всегда, будут мимо идти эшелоны… Но будут гудеть поезда и мелькать за окном запыленным немые разъезды, таежные, хмурые чащи… Но кто-то займет мое место в вагоне стучащем и будет мечтать о путях, неизведанных самых, и будут встречать не меня на далеких вокзалах! Я струшу. Сбегу. Будет песня моя не допета… Нет, я не могу. Не хочу. Не согласен на это! Нет, я не останусь! Пусть душно и пыльно в вагоне, — нет, я не устану за ветром бросаться в погоню! Пусть жребий мне выпал без сна обходиться помногу, но если есть выбор, то я выбираю — дорогу! В поезде Поезд по мостам пылил, резал ночь с разгона… Парень ехал в тамбуре жесткого вагона. На окно высокое опершись затылком, парень пил «Особую» прямо из бутылки. Он не брал закуски, выл с тоскою пьяной: – Еду я к Маруське, девке окаянной! Путь-дорога длинная, двадцать два дня… Улица Неглинная, примешь ли меня? Улица хорошая, — больше ничего, — громким было прошлое сына твоего. Повернула зимушка все наоборот… Колыма-Колымушка — северный курорт! Так что не утешит глупый разговор. Я ведь — отсидевший! Я ведь — во-о-р! Похрустят сотенки с месяц или два… Только… может, все-таки… нужен я? А? Или… как ни трогай… как ни гляди… мне опять дорога?.. Парень! Погоди! Раз уж крыть нечем, может, помогу, — я тебе отвечу, парень, как смогу. У тебя из многих, как ты ни крути, будут две дороги, будут два пути. Первый: братцы-урки, была не была! — В темных переулках темные дела. Может, он и легче… Только, все сгубя, этот путь далече заведет тебя. Этот путь протянется долгие года. Насовсем ты, парень, пропадешь тогда. Слышишь? — будет хуже, сгинешь ни за грош!.. А насчет «Не нужен» — это ты врешь! Ноешь про такое, душу теребя. Врешь, чтоб успокоить самого себя. …Говоря по совести, все вокруг ждет твоих мозолистых, сильных рук. Грубо, не жалеючи, кончу разговор: будет потруднее, чем было до сих пор! Голову ломаешь, о судьбе скорбя? Люди, — понимаешь? — Люди ждут тебя! А в конце у повести тихие слова. Дело было в поезде Ленинград – Москва. Было тихо, только слышалось одно: дребезжало тонко в тамбуре окно. Торопливо по лесу грохотал состав… Парень спал, мозолистые руки разметав. |
