(19.04.1895 — 04.02.1940). Кандидат в члены Политбюро ЦК ВКП(б) с 12.10.1937 г. по 10.03.1939 г. Член Оргбюро ЦК ВКП(б) с 10.02.1934 г. по 10.03.1939 г. Секретарь ЦК ВКП(б) с 01.02.1935 г. по 10.03.1939 г. Член ЦК ВКП(б) в 1934 — 1939 гг. Член КПК при ЦК ВКП(б) в 1934 — 1939 гг. Член партии с мая 1917 г.

Родился в Петербурге в рабочей семье. Русский. Впрочем, его пролетарское происхождение, как и великоросскость, следствие в 1938 г. брало под сомнение. На допросах признался, что отец был не пролетарием на заводе, а содержателем пивнушки и публичного дома. Был очень маленького роста (151 см), тщедушный, с детскими пропорциями тела, на одной щеке рубец. До перехода на Лубянку носил синюю сатиновую косоворотку и мятый костюм. Вел себя всегда тихо. Хорошо пел, сочинял стихи. Обладал каллиграфическим почерком, хотя образование составляло один год начальной школы. Называл себя самоучкой. В анкетах указывал, что трудовой путь начал с 14 лет учеником портного, затем перешел на кроватную фабрику Преловского, после чего на Путиловский завод. Однако в архивах завода подтверждений тому не обнаружено. В 1915 г. призван в армию, из-за малого роста службу проходил в нестроевых частях: в 76-м пехотном запасном полку, в 172-м пехотном Лидском полку. Был ранен, получил 6-месячный отпуск. Затем служил в 3-м пехотном полку в городе Новый Петергоф, оттуда был переведен в команду нестроевых Двинского военного округа, позднее — в город Витебск, в тыловую артиллерийскую мастерскую № 5 Северного фронта, где работал у станка до апреля 1917 г. После Октябрьского вооруженного восстания комиссар железнодорожной станции в Витебске. С января 1918 г. в Петрограде, затем рабочий на заводе Волотина в городе Вышний Волочок Тверской губернии. В апреле 1919 г. по партийной мобилизации призван в Красную Армию, но из-за малого роста на фронт не попал, был зачислен на базу радиоформирований в Саратове красноармейцем в роту переменного состава, в которой готовили военных радистов. С 01.09.1919 г. переписчик (писарь) при комиссаре управления базы, с 18.10.1919 г. комиссар радиотелеграфной школы, в которой недавно обучался. В начале 1920 г. вместе с начальником школы А. Я. Магнушевским был арестован Особым отделом запасной армии, которой подчинялась база, передислоцированная к тому времени в Казань. 05.02.1920 г. предстали перед Революционным военным трибуналом: А. Я. Магнушевский за то, что зачислял в школу дезертиров, комиссар за непринятие мер по пресечению незаконных действий начальника школы. А. Я. Магнушевского приговорили к двум годам принудительных работ условно с отсрочкой на три месяца, Н. И. Ежова к одному году тюремного заключения условно. Судимость не повлияла на его дальнейшую карьеру. С января 1921 г. комиссар управления 2-й Казанской базы радиотелеграфных формирований. Одновременно был заместителем заведующего агитационно-пропагандистским отделом Татарского обкома РКП(б), членом Президиума Татарского ЦИК. 23.08.1921 г. откомандирован в распоряжение ЦК РКП(б) для дальнейшей профессиональной партийной работы. Оттуда, по некоторым данным, был направлен в Туркестан. 10.02.1922 г. Оргбюро ЦК РКП(б) рекомендовало его ответственным секретарем Марийского обкома партии. Местные руководители выдвинули кандидатуру своего претендента на эту должность. Н. И. Ежов победил с перевесом в один голос. Против его избрания голосовал влиятельный председатель областного исполкома И. П. Петров, с которым отношения не сложились с первых дней работы. Многие местные руководители неуважительно относились к невзрачному назначенцу из Москвы, дав ему прозвище Изи Миклай (маленький Николай). В июле 1922 г. он представил бюро обкома командированную ЦК РКП(б) для работы в Марийском обкоме А. А. Титову и предложил утвердить ее заведующей орготделом, скрыв, что она являлась его женой. Решение было принято, но тайна вскоре открылась, и И. П. Петров обвинил руководителя обкома в нарушении партийной этики. Н. И. Ежов подал заявление с просьбой об освобождении от должности, но большинство членов бюро проголосовали против отставки. Отношения с местными руководителями постоянно осложнялись, и он обратился с просьбой в ЦК РКП(б) отозвать его в Москву. В ЦК с ним беседовал Л. М. Каганович, приезжавший в Витебск в ноябре 1917 г., когда Н. И. Ежов был там комиссаром железнодорожной станции. 01.03.1923 г. Оргбюро ЦК рекомендовало его секретарем Семипалатинского губкома Киргизской ССР. В мае 1924 г. переехал из Семипалатинска в Оренбург, тогдашнюю столицу Киргизской автономной республики, заведующим оргинструкторским отделом Киргизского обкома РКП(б). Через год, в июне 1925 г., становится секретарем Киргизского обкома РКП(б). По воспоминаниям многих, в период работы в Средней Азии он был отзывчивым, гуманным, мягким, тактичным человеком. Поворотным моментом в его партийной карьере стало избрание делегатом на ХIV съезд ВКП(б) в декабре 1925 г. Там познакомился с секретарем Северо-Западного бюро ЦК И. М. Москвиным, которого И. В. Сталин вскоре за усердие в борьбе с Г. Е. Зиновьевым перевел в Москву заведующим Орграспредотделом ЦК. В феврале 1927 г. И. М. Москвин вспомнил о земляке-питерце, номер которого в гостинице был рядом с его номером, и перевел в свой отдел инструктором. Через четыре месяца стал помощником И. М. Москвина, еще через три месяца его заместителем. Был вхож в семью своего патрона. Жена И. М. Москвина ласково называла его «воробышком» из-за худобы и маленького роста, откармливала домашней снедью. (В 1937 г. он самолично распорядился о ее репрессировании.) И. М. Москвин относил его к идеальным работникам, но отмечал существенный недостаток — не умел останавливаться: «Приходится следить за ним, чтобы вовремя остановить». В декабре 1929 г., в период коллективизации сельского хозяйства, его откомандировали начальником управления кадров — заместителем наркома земледелия СССР, в 1930 г. заместителем председателя ВСНХ по кадрам (председателем был Г. К. Орджоникидзе). Через несколько месяцев, 11.11.1930 г., вернули в аппарат ЦК ВКП(б), где он возглавил Орграспределительный отдел, получив выход непосредственно на Генерального секретаря И. В. Сталина. Был очень отзывчивым, приятным и мягким. Н. И. Бухарин называл его человеком «доброй души». В 1933 г. возглавил центральную комиссию по чистке партии. На ХVII съезде ВКП(б) был избран заместителем председателя Комиссии партийного контроля при ЦК ВКП(б). С 01.02.1935 г. секретарь ЦК ВКП(б), одновременно председатель Комиссии партийного контроля при ЦК ВКП(б) (сменил на этом посту Л. М. Кагановича) и заместитель председателя Комитета резервов Совета Труда и Обороны СССР. На VII конгрессе Коминтерна был избран членом Исполкома Коминтерна. В качестве секретаря ЦК ВКП(б) курировал НКВД, который возглавлял Г. Г. Ягода. Между ними установились неприязненные отношения. Наркому внутренних дел не нравилось, что секретарь ЦК лично допрашивал наиболее важных арестованных и контролировал подготовку ряда громких судебных процессов. 25.09.1936 г. И. В. Сталин прислал членам Политбюро телеграмму, подписанную им и А. А. Ждановым, из Сочи: «Считаем абсолютно необходимым и срочным делом назначение т. Ежова на пост Наркомвнудела. Ягода явным образом оказался не на высоте своей задачи в деле разоблачения троцкистско-зиновьевского блока. ОГПУ опоздало в этом деле на 4 года. Об этом говорят все партработники и большинство областных представителей Наркомвнудела. Замом Ежова в Наркомвнуделе можно оставить Агранова». 26 сентября назначение состоялось, и 1 октября того же года он вступил в исполнение обязанностей главы наркомата внутренних дел, сохраняя все прежние партийные должности. В январе 1937 г. организовал процесс по делу «Московского параллельного антисоветского троцкистского центра», по нему в качестве обвиняемых проходили 17 человек, в том числе Ю. Л. Пятаков, Л. П. Серебряков, К. Б. Радек и др. В том же месяце ему было присвоено звание генерального комиссара государственной безопасности (приравнивалось к званию Маршала Советского Союза). В марте 1937 г. выступил на Пленуме ЦК ВКП(б) с докладом, в котором подверг разгрому работу НКВД при Г. Г. Ягоде. Учинил жесткую чистку его кадров, заменив около 5 тысяч сотрудников органов государственной безопасности. На июньском (1937 г.) Пленуме ЦК ВКП(б) сказал, что «существует законспирированное контрреволюционное подполье, страна находится на грани новой гражданской войны, и только органы госбезопасности под мудрым руководством Иосифа Виссарионовича Сталина способны ее предотвратить». 11.06.1937 г. вынесением смертных приговоров закончился судебный процесс по делу восьми высших командиров Красной Армии во главе с Маршалом Советского Союза М. Н. Тухачевским. 16.07.1937 г. город Сулимов Орджоникидзевского края был переименован в г. Ежово-Черкесск, а на следующий день опубликовано постановление ЦИК СССР о награждении Н. И. Ежова орденом Ленина «за выдающиеся успехи в деле руководства органами НКВД по выполнению правительственных заданий». 30.07.1937 г. подписал приказ № 00447 об установлении с 5 августа по 5 декабря разнарядки по изъятию остатков враждебных классов — бывших кулаков, активных антисоветских элементов и уголовников. Изъятых делили на две категории: арестованных по первой категории немедленно расстреливали, по второй — приговаривали на сроки от восьми до десяти лет. Прокурор СССР А. Я. Вышинский отправил шифротелеграмму прокурорам по всей стране: «Соблюдение процессуальных норм и предварительные санкции на арест не требуются». Расстрелять предполагалось почти 76 тысяч человек, отправить в лагеря около 200 тысяч. Составлялись «расстрельные» списки высокопоставленных «врагов народа». Обнаружено 383 таких списка, направленных главой НКВД в Политбюро для утверждения. 15.08.1937 г. подписал приказ № 00486, требующий ареста «жен изменников Родины, членов правотроцкистских, шпионско-диверсионных организаций, осужденных Военной коллегией и военными трибуналами по первой и второй категориям». Указанные меры предпринимались с целью уничтожения потенциальной «пятой колонны» в преддверии войны. Всего в 1937 г. было арестовано за контрреволюционные преступления 936 750 человек, расстреляно 353 074; в 1938-м арестовано 638 509, расстреляно 328 618 человек. В 1937 г. только за шпионаж было осуждено 93 тысячи человек. В лагерях и тюрьмах сидело 1 млн 300 тысяч человек. Пользовался доверием И. В. Сталина, который часто приглашал его к себе на дачу, играл с ним в шахматы. Избирался членом ВЦИК и ЦИК СССР, депутатом Верховного Совета СССР 1-го созыва, Верховных Советов РСФСР, Казахстана, Киргизии, Узбекистана, Татарской, Башкирской, Удмуртской и немцев Поволжья автономных республик. 16.02.1938 г. его именем была названа школа усовершенствования командного состава пограничных и внутренних войск НКВД. Написал записку в ЦК, Верховный Совет СССР и Верховный Совет РСФСР с предложением переименовать Москву в Сталинодар. 09.04.1938 г. назначен по совместительству наркомом водного транспорта СССР. 19.11.1938 г. Политбюро рассмотрело заявление начальника Ивановского управления НКВД старшего майора В. П. Журавлева, обвинявшего Н. И. Ежова в потворстве врагам народа, и признало его правильным. Предполагают, что донос был написан под диктовку сверху. 24.11.1938 г. освобожден, согласно его письменной просьбе от 23 ноября, от обязанностей наркома внутренних дел, с сохранением за ним должности секретаря ЦК ВКП(б), председателя Комиссии партийного контроля и наркома водного транспорта. На ХVIII съезде ВКП(б) не был избран членом ЦК. Присутствовавший на Пленуме ЦК старого состава, где предварительно, за день до голосования на съезде, решался вопрос о новом составе ЦК, известный советский военачальник адмирал Н. Г. Кузнецов позднее вспоминал: «Сначала отводили тех членов ЦК, которых считали не справившимися со своими делами или опорочившими себя чем-либо и поэтому недостойными войти в новый состав... Помнится, как выступал Сталин против Ежова и, указав на плохую работу, больше акцентировал внимание на его пьянстве, чем на превышении власти и необоснованных арестах. Потом выступил Ежов и, признавая свои ошибки, просил назначить его на менее самостоятельную работу, с которой он может справиться» (Военно-исторический журнал. 1993, № 7. С. 50). В последние месяцы пребывания на Лубянке сильно пил, плохо владел собой. По словам Н. С. Хрущева, «буквально потерял человеческий облик, попросту спился... Он так пил, что и на себя не был похож» (Хрущев Н. С. Воспоминания. Кн.1. М., 1999. С. 181). Болел туберкулезом, во время разговора натужно кашлял, сплевывал прямо на ковер в служебном кабинете. Кожа на лице была желтого цвета. Волосы каштаново-рыжие, торчали неправильным бобриком. Зубы имел нездоровые, желтые. Носил простые, с рыжинкой от плохой чистки, грубые сапоги; гимнастерку цвета хаки, перепоясанную широким армейским ремнем. Глаза серо-зеленые, умные, пронизывающие. За две недели до ухода по просьбе И. В. Сталина подготовил на его имя докладную записку об имеющихся в НКВД агентурных донесениях на крупных работников, включая членов Политбюро. 09.04.1939 г. наркомат водного транспорта был разделен на два — морского и речного транспорта, в результате чего нарком остался без должности. 10.04.1939 г. арестован в кабинете Г. М. Маленкова. Ордер был подписан его недавним заместителем Л. П. Берией. Содержался в Сухановской следственной тюрьме не под своей фамилией, как «пациент № 1». При обыске в письменном столе в кабинете обнаружен пакет с пулями, каждая из которых была завернута в бумажку с надписью карандашом «Зиновьев», «Каменев», «Смирнов». Пули были присланы после приведения в исполнение приговоров над осужденными. Обвинялся в руководстве заговорщической организацией в войсках и органах НКВД СССР, в проведении шпионажа в пользу иностранных разведок, в подготовке террористических актов против руководителей партии и государства и вооруженного восстания против Советской власти, а также в морально-бытовом разложении и гомосексуализме. На суде отверг все обвинения, которые признал на предварительном следствии. 03.02.1940 г. Военной коллегией Верховного суда СССР  приговорен к смертной казни «за измену Родине, вредительство, шпионаж, приготовление к совершению террористических актов, организацию убийств неугодных лиц». 04.02.1940 г. расстрелян в подвале на Никольской улице в Москве. Когда вели на расстрел, пел «Интернационал». Указом Президиума Верховного Совета СССР от 24.01.1941 г. лишен государственных наград и специального звания. По оценкам современных специалистов спецслужб, был совершенно непригодным к разведывательной и контрразведывательной работе, профессионально некомпетентным руководителем. В июне 1998 г. коллегия по военным делам Верховного суда Российской Федерации не нашла оснований для его реабилитации.