– Если я объясню, почему мы не боимся – ты отпустишь нас? – спросил лысый снизу.

– Ну, давай, попробуй! – миролюбиво предложил лекарь, убрав с него ногу.

– Но тогда придется ждать, когда рассветет, – проворчал лысый, поднимаясь с земли и усаживаясь на ствол поваленного дерева.

– Это еще почему? – подозрительно поинтересовался Кранц.

– Когда увидишь, сам поймешь, – скупо ответил жулик. – Кроме того, посреди ночи впотьмах тащиться через бурелом крайне утомительно.

Кранц пожал плечами и расположился на соседнем поваленном дереве. Время от времени он, сквозь полуопущенные веки, лениво посматривал на двух мошенников, прикорнувших у пня напротив него.

Довольно скоро стало светать. Кранц поднялся, с хрустом потянулся и, постучав палкой по дереву, зевая, сказал:

– Вставайте лодыри! Разбежались по кустам, хорошие ребята – направо, негодяи – налево! По-быстрому сделали свои дела и в путь!

Спустя некоторое время, Шкор со своим товарищем, в сопровождении Кранца, уже шагали по лесу. Они переходили с одной лесной тропы на другую. На первый взгляд там не было видно никаких троп, лишь приглядевшись внимательнее можно было различить звериные и человеческие следы. Наконец выбравшись на небольшую лесную поляну, со всех сторон надежно укрытую кустарником и деревьями, они остановились.

– Вроде где-то здесь? – неуверенно спросил у Шкора его компаньон.

Лысый, тем временем, уверенно прошел прямо через густую луговую траву дальше, после чего резко остановился и позвал:

– Старик, иди сюда!

Кранц не заставил упрашивать себя дважды и подошел к нему. Настороженно глянув через плечо Шкора, лекарь испуганно отпрянул. Посреди примятой и утоптанной травы на земле лежало нечто. Цветом своим и фактурой оно сильно напоминало то самое существо, что они с Вовиком окрестили Мозгоклюем, и которое гоняло их тогда по ночному лесу.

– Что это? – хрипло спросил Кранц.

– Это останки того самого чудовища, что высасывает у людей мозги, через дырку во лбу, – просто ответил Шкор. – Тварь уже давно издохла, а народ, по прежнему, все еще рассказывает друг другу всякие ужасы. Между тем, по лесу можно смело бродить, хоть ночи напролет. Вот мы с братом и подумали – а почему бы нам, собственно говоря, не заработать на этом? Мы же не сделали никому ничего плохого. Мы никого не убили, и не ограбили. Народ сам отдавал нам свои деньги. Теперь ты отпустишь нас, как обещал?

– Пошли вон, и больше мне не попадайтесь! – кивнул Кранц, внимательно разглядывая то, что когда-то было наводящим ужас Мозгоклюем.

Удалившись на безопасное расстояние, Шкор повернулся и злобно выкрикнул:

– Мы еще повстречаемся с тобой на узкой дорожке, старик! И тогда ты проклянешь тот день и час, когда обидел нас!

– Пой, пташечка, пой! – отмахнулся от него Кранц, словно от надоедливой мухи.

Опустившись на колени перед останками Мозгоклюя, он принялся внимательно изучать их. Вскоре он понял, что то, что лежало перед ним, только отчасти было Мозгоклюем. Потому что – это была лишь одна оболочка, скорлупа. Куски вещества, состоящего из натечного образования, представлявшего из себя нечто среднее между рогом и камнем, являлись мощным толстым панцирем. Кранц двумя руками ухватился за неровный осколок поменьше. С трудом приподняв его, он некоторое время подержал его на весу, после чего изумленно покачав головой, положил обратно. Вес каменного панциря был очень внушительным.

Разобравшись в расположении кусков, Кранц пришел к выводу, что панцирь распался на куски под влиянием какой-то таинственной силы разрушившей его изнутри. По логике вещей, после этого, содержимое панциря Мозгоклюя должно было стать легкой добычей для всякого лесного зверья. Но внимательно исследовав на коленях всю опушку, Кранц так и не сумел найти ничего, что бы говорил в пользу этого предположения.

После некоторого размышления, он пришел к весьма неутешительным выводам. Получалось, что Мозгоклюй просто сбросил с себя свой громоздкий и неуклюжий панцирь. А если так, то, скорее всего, ничего еще не закончилось. Рано или поздно, он все равно объявится. Вопрос был в том, когда именно его ждать, и самое главное – в каком виде, и каком качестве?

Вовик спокойно смотрел, как из лесу к развалинам выходят двое. Издалека ему было невидно, что это за люди. Во всяком случае, они не были похожи на бродяг, так как были одеты в добротные, одинаковые куртки зеленого цвета. Поэтому он не стал особо тревожиться, тем более, что оба незнакомца вели себя миролюбиво.

По мере того, как они подходили все ближе, Вовик сумел разглядеть, что их зеленая одежда, представляет собой какую-то неизвестную ему форму. На груди у них были нашиты гербы герцога Золотого города. К их широким поясам были пристегнуты короткие мечи, а из-за спин торчали причудливо изогнутые луки.

Приблизившись один из них, тот, кто постарше, приняв горделивую позу, громко потребовал:

– Назовись, незнакомец!

– Лотар, – ответил Вовик и тут же прикусил язык, с которого уже готово было сорваться продолжение, – Латник герцога Бульдожского.

– Кто ты? – не отступал зеленый человек.

– Ученик лекаря! – брякнул первое, что пришло ему в голову Вовик.

Между тем, по здравому размышлению – это было именно так. Ибо, Кранц надеялся, со временем передать, всю свою ученую премудрость молодому протеже.

– Извини, что отвлекаю, но не скажешь ли ты мне Лотар, ученик лекаря, чем ты занят в настоящий момент? – не унимался зеленый.

– Добываю яд земляного паука, – простодушно ответил Вовик.

– А известно ли тебе Лотар, ученик лекаря, что охота на земляных пауков во владениях герцога Нурса Объединителя, в это время года, запрещена под страхом смертной казни? – самым благожелательным тоном поинтересовался зеленый.

– Скыр, ты глянь, этот малец, словно специально завалил здоровенную старую паучиху, у которой брюхо прямо-таки набито яйцами! – возмущенно воскликнул второй зеленый.

– А вам, собственно, какое дело? – хмуро посмотрел на незнакомцев Вовик. – Вы что из общества защиты земляных пауков или, может быть, из Гринписа?

– Ни то, ни другое, – усмехнулся старший. – Я, Скыр – герцогский лесничий! А, это – Флозеваль, мой напарник!

– И что дальше? – довольно нахально поинтересовался Вовик.

– Именем герцога Нурса Объединителя, я – Скыр лесничий, объявляю тебя Лотар ученик лекаря – браконьером. Со всеми вытекающими отсюда последствиями, – холодно продекламировал лесник.

– А не пошли бы вы куда подальше? – глумливо поинтересовался Вовик, выразительно помахав обломком сабли, лезвие которого было перепачкано в черной паучьей крови и яде. – Насколько мне известно, дряни на конце этой железяки достаточно, чтобы уморить дюжину здоровых мужиков. Поэтому идите своей дорогой, а я пойду своей!

– Ты посмотри, Скыр, этот малый, наглый, словно единорог в брачный период! – восхитился Флозеваль, вытаскивая из-за спины лук и накладывая на него длинную оперенную стрелу. – Он нам еще угрожает! Позволь мне прострелить ему колено, чтобы он стал более сговорчивым?

– А до города ты попрешь его на себе? – иронично поинтересовался Скыр.

– Признаю, что идея была не самая удачная, – Флозеваль нехотя опустил лук. – Может, просто застрелим его?

– Тебе известно, не хуже моего, что за мертвого браконьера положена награда в пять раз меньшая, чем за живого, – пожал плечами Скыр. – Не знаю, как тебе, но мне деньги очень даже пригодятся. Содержание Зазы обходится мне в очень круглую сумму.

– Не смею мешать вашему высоконаучному спору и спешу откланяться! – презрительно бросил Вовик, закидывая на плечо котомку, в которую сложил склянку с ядом и свои охотничьи принадлежности.

В руке он по-прежнему держал обломок сабли, перемазанный паучьим ядом, выразительно выставив его впереди себя. Между тем, лесники, переглянувшись, принялись неторопливо снимать висевшие у них на поясах свернутые кольцами арканы. Пока Вовик соображал, что к чему, в воздух уже взвились две веревочные петли.