Вовик почувствовал как, кожа у него на коленях вздувается пузырями и тогда он закричал. Это был страшный крик человека, который горит заживо. Кранц продолжал заходиться кашлем, но молча, стоически переносил все муки.

Внезапно раздался громкий глухой хлопок, такой словно, лопнула большая электрическая лампа. В то же мгновение откуда-то снизу из-под самого кострища повалили густые клубы белого тумана. Всего за несколько секунд они заполнили собой место казни, продолжая расползаться во все стороны.

– Это колба сработала! – послышался торжествующий вопль Кранца.

Вовик почувствовал, как веревка змейкой сползает с его тела вниз. А еще через миг твердая ладонь Кранца схватила его за руку и потащила прямо через пылающий костер прочь с помоста. Туман был настолько плотным, что если бы старый лекарь не держал Вовика за руку, то они неминуемо потерялись бы.

Его поразило то, с какой уверенностью Кранц движется в непроницаемой молочной взвеси. Как ни странно, в этой искусственной измороси можно было свободно дышать. Со всех сторон слышались испуганные крики и вопли. Воины собравшиеся поглазеть на аутодафе, в ужасе разбегались в разные стороны. А загадочный туман, тем временем, продолжал расползаться все дальше по лагерю.

Несмотря на густой туман, Кранц, ловко лавируя между солдатскими палатками, уверенно двигался к границе лагеря герцога Муравского.

Со всех сторон, слышалось бряцанье оружия и испуганные возгласы:

– Это страшное колдовство! Силы тьмы забрали к себе своих слуг! Пламя пожрало их целиком, без остатка!

Но к большому беспокойству беглецов, кроме паникеров, в лагере нашлись и светлые головы:

– Отравители сбежали, напустив колдовского тумана! Нужно срочно отрядить за ними погоню и прочесать леса в округе!

Наконец, Кранцу и Вовику, каким-то чудом, удалось выбраться из лагеря. Углубившись в лес, Кранц прямиком направился к большому дереву и, пошарив в его дупле, извлек наружу, какие-то ветхие лохмотья. Половину из них он перекинул Вовику.

– Быстро переодевайся! – велел он, начиная стягивать с себя прожженную, во многих местах, лекарскую хламиду. – Нас мигом поймают по одному только запаху костра, который распространяет наше платье!

Вскоре на лесной поляне стояли двое оборванцев, наряженных в бесформенные грязно-серые халаты с глубокими капюшонами, которые надежно скрывали их лица. Кранц пошарил в дупле и вытащил оттуда две пары, каких-то коротких палок соединенных между собой короткими веревками.

– Держи! – протянул он один комплект Вовику.

– Это что нунчаки? – подозрительно покосился тот на грязные палки.

– Где ты слова-то такие берешь? – неодобрительно покосился на него лекарь.– Это обычные стукалки! Они нужны для того, чтобы их стук, загодя предупреждал честный люд о нашем приближении.

– А зачем нам кого-то предупреждать? – поразился Вовик. – Не проще будет, втихаря, смешаться с людьми на дороге, ведущей в город?

– Нет, не проще! – сердито проворчал Кранц, заталкивая, провонявшую дымом, одежду в дупло. – Теперь, мы, благодаря предусмотрительности Эльмателя, превратились с тобой в парочку прокаженных. А чтобы наше перевоплощение было всамделишным, нужно непрерывно греметь стукалками, предупреждая о своем приближении. Это самый надежный способ, уверяю тебя! Нас все будут обходить за версту, включая и шпионов герцога. Никому не захочется подхватить жуткую, неизлечимую заразу!

Вовик был вынужден признать, что план Кранца хорош, и настроение его заметно улучшилось. Но следующее заявление старого лекаря тут же повергло его в уныние.

– Лотар, нам придется с тобой разделиться и поодиночке добираться до Золотого города, – сказал Кранц, положив ему руку на плечо.

– Но почему?

– Шпионы герцога будут искать двоих, а на одиноких прокаженных никто даже не обратит внимания, – пояснил Кранц. – Слушай и запоминай! Отсюда до Золотого города три дня пешего пути. Герцог Золотого города – Нурс Объеденитель, находится в довольно прохладных отношениях с герцогом Муравским. Во всяком случае, если муравские шпионы попадутся в его землях, они будут прилюдно казнены. По истечении трех дней, я буду ждать тебя, каждый вечер, в Золотом городе, в таверне "Синий индюк". Но к тому времени тебе будет нужно из прокаженного, вновь превратиться в обычного здорового человека. Вот тебе несколько серебряных монет, чтобы ты смог купить себе в городе новую одежду и протянуть до моего возвращения.

После этого Кранц и Вовик расстались.

– Уважаемый, сколько ты хочешь за тот длинный кинжал? – спросил Вовик.

Лавочник скосил левый глаз на оружейную стойку, сплошь увешенную оружием, расположенную у него за спиной. Правый глаз его остался на месте и продолжал буравить, подошедшего к прилавку одетого более чем скромно парня.

– Это парные кинжалы, – буркнул он, продолжая протирать куском замши, блестевший, словно зеркало сабельный клинок. – Поодиночке не продаются!

– А что стоит рапира со вмятиной на гарде?

– Сынок, зачем тебе женское оружие? На этом куске проволоки хорошо только кур жарить! Возьми лучше эспадрон. Сабля – это оружие для настоящих мужчин, – хозяин оружейной лавки, со свистом рассек воздух изогнутым клинком и протянул его Вовику. – На, сам зацени. Ну как ощущения? А я что говорил! Баланс просто чудо! Даже замахиваться не нужно, сабля сама падает куда надо и отрубает у противника все лишнее! Ну что берешь?

Вовик задумчиво почесал затылок. Он благополучно добрался до Золотого города еще два дня тому назад. На деньги, выданные ему Кранцем, он купил по дешевке поношенную одежду и теперь ничем не отличался от сотен других горожан.

Проблема была в том, что старый лекарь вчера так и не появился в "Синем индюке", как было условлено. Может быть, он просто не успел сюда добраться? А может быть, его схватили по дороге муравские шпионы?

Между тем, оставшиеся деньги стремительно таяли. Всего через пару дней Вовику уже нечем будет платить за ночлежку и миску похлебки. Нужно было срочно начинать зарабатывать на жизнь. Но для этого ему было необходимо хоть какое-то оружие.

– Ну, так ты берешь саблю или как? – пренебрежительно спросил лавочник. – Может, у тебя и денег никаких нет, и я лишь попросту трачу с тобой свое драгоценное время?

Вовик, между тем, лихорадочно соображал. Едва ли у него хватит денег на покупку сабли. А если, даже и хватит, то не останется денег на ночлег и еду.

– Не поверишь, клинок такой острый, что им бриться можно, – продолжал расхваливать свой товар лавочник, не прекращая полировать саблю замшей. – Это настоящая старая сталь, а не какой-то паленый новодел, наспех состряпанный в квартале фуфлыжников. И возьму-то я с тебя всего ничего. Гони тридцать бронзовых жетонов и сабля твоя.

– Двадцать, и считай, что уговорил, – радостно воскликнул Вовик, который никак не ожидал, что цена окажется приемлемой.

– Эге, да ты не так прост, как кажешься! – оба глаза лавочника съехались вместе и теперь внимательно смотрели на покупателя. – Ну, если тебе не стыдно пользоваться моей добротой, то двадцать восемь. Торчишь здесь целыми днями, торгуешь себе в убыток!

– Уважаемый, у меня с собой только двадцать бронзовок, – пожал плечами Вовик и повернулся, чтобы уйти. – Мне говорили, что в соседней лавке цены намного ниже.

– Э, стой, погоди! Такой молодой и уже такой ушлый! – сопя от возмущения, воскликнул лавочник. – Давай двадцать пять бронзовых пуговиц, и мы в расчете!

– Только двадцать! – отрезал Вовик и направился к выходу.

– Да погоди ты! – взвыл в голос лавочник. – Давай двадцать сейчас и еще десять после того, как ты вернешься и продашь свою добычу! Считай, что добрый дядя Стук открыл тебе кредит!

– Двадцать, и разговор окончен, – не оборачиваясь, бросил Вовик, берясь за ручку входной двери.

– Ты грабишь меня! – всплеснул руками лавочник. – Давай жетоны, забирай свою саблю и уходи пока я не вызвал стражников!