Вовик с Кранцем бежали изо всех сил, унося ноги, прочь от герцога Нурса и его охотников. Сколько именно прошло времени, с тех пор как они очертя голову бросились в лесную чащу, можно было лишь догадываться. У беглецов не было при себе часов, поэтому было неизвестно, истекли ли уже пятнадцать минут так щедро выделенной герцогом форы? Если лимит времени был уже исчерпан – это означало, что по их следам, движется жаждущая крови, расфуфыренная знать Золотого города.

Вовик часто оглядывался назад, каждый раз, с замиранием сердца, ожидая увидеть как в спину ему, ухмыляясь целится из арбалета какой-нибудь герцогский клеврет. Дело кончилось тем, что споткнувшись об корягу, оказавшуюся у него поперек пути, он растянулся со всего маху.

– Прекрати вертеть головой! – прошипел ему в ухо Кранц, помогая подняться. – Смотри под ноги и двигайся побыстрее! Я бы на твоем месте так не переживал, по поводу того, догнали нас охотники или нет? Вот, когда услышишь свист стрелы над самым ухом, тогда все сразу станет понятно! И вот с этого самого момента ты можешь смело начинать нервничать и всерьез опасаться за свою жизнь!

К большому неудовольствию Кранца этот момент наступил довольно скоро. Во всяком, случае, много раньше, нежели он рассчитывал. И возвестил о нем отнюдь не свист тонко пропевшей стрелы, а многоголосый собачий лай.

– Клянусь, святой Оленихой, обрюхаченной аистом! – возмущенно вскричал лекарь. – Его светлость велел спустить собак! Но это, же нечестно!

– Да уж, неспортивно, ничего не скажешь! – горячо поддержал его Вовик, затравлено оглядываясь по сторонам. – И как назло, нет ни одного паршивого ручья, чтобы можно было сбить собак со следа!

– Это возмутительно! Я уж было приготовился принять достойную смерть от герцогской стрелы, а тут вдруг выясняется, что нас разорвет свора охотничьих псов! – продолжал искренне возмущаться Кранц. – Никогда не подозревал, что завершение моего земного пути будет таким неприглядным.

– А что если взобраться на дерево? – спросил Вовик, вертя головой в поисках подходящего дерева с густой кроной.

– Не самая удачная мысль, – проворчал Кранц. – Но видимо придется воспользоваться ею, за неимением лучшего. Тем, более что моя бедная старая голова устала и не может предложить ничего более стоящего, чем твое предложение. Я полагаю, что вот этот красавец нам подойдет!

С этим словами Кранц бросился в сторону огромного высокого дерева с толстым стволом, верхушка которого уходила высоко в небо. Вовику пришлось подсадить старого лекаря, до нижней ветки, откуда тот уже сам принялся карабкаться вверх без посторонней помощи. Вовик не отставал от него и довольно скоро они поднялись высоко вверх, спрятавшись в густой кроне.

Вовик с замиранием сердца услышал яростный лай собак, которые уверенно двигались по следу. Наконец свора больших рыжих собак с длинными загнутыми вверх, словно сабельные клинки, хвостами выскочила на поляну. Задрав зубастые слюнявые пасти вверх, они принялись кидаться на могучий древесный ствол, с истошным лаем. Псы не могли видеть беглецов, надежно укрытых густой листвой, но явственно чувствовали их запах. К сожалению, обмануть нюх опытных хвостатых следопытов было невозможно.

Вскоре послышались возбужденные голоса, и на поляну высыпала толпа, разгоряченных быстрой ходьбой охотников, во главе с герцогом Нурсом.

– Какой сюрприз! – расхохотался он, сняв шляпу и задрав голову вверх, отчего его золотые кудри рассыпались по плечам. – Сдается мне, что наши браконьеры, при помощи колдовства, превратились в белок! Эй, где вы там?

Ответом герцогу послужило настороженное молчание.

– Когда Его Светлость герцог спрашивает нужно отвечать! – свирепо прорычал один из герцогских вассалов и наугад пустил арбалетный болт в густую крону.

Послышался деревянный стук, возвестивший о том, что пущенная стрела надежно засела в дереве. Вниз, медленно кружась, упали несколько листьев, сбитых выстрелом.

– Браво, кузен, мастерский выстрел! – расхохотался Нурс. – Вы только что поразили дерево! Да уберите хоть кто-нибудь этих несносных собак! У меня от их громкого лая уже разболелась голова!

Лесничим вместе с псарями с большим трудом удалось, наконец, посадить собак на поводки и увести всю свору вглубь леса, подальше от герцога. Все это время Нурс Объединитель, в сопровождении свиты, кружил у подножия дерева, внимательно вглядываясь в листву.

Время от времени раздавались возгласы:

– Вон он, вон он! Я вижу его!

После чего звенела тетива спущенного арбалета, и очередная стрела с глухим стуком вонзалась в толстые древесные ветки, сорвав по пути несколько листьев.

– Уймите ваш охотничий пыл, господа! – наконец воскликнул, сильно раздосадованный Нурс. – Так нам ничего не добиться! Мы можем хоть до наступления следующего утра шпиговать ствол этого благородного дерева стрелами, но негодяи, укрывшиеся там наверху, будут лишь посмеиваться над нашими тщетными потугами поразить их. Предлагаю поступить более радикальным способом, а именно выкурить их оттуда! Разведем костер внизу дерева и попытаемся поджечь его. Посмотрим, как они тогда запоют?

Воодушевленные предстоящим зрелищем, сами господа, наравне с челядью, принялись собирать валежник и наваливать его у корней дерева, на котором прятались беглецы. Старший лесничий попытался несмело предостеречь герцога о том, что огонь может перекинуться на соседние деревья и тогда его будет уже не остановить – начнется настоящий лесной пожар.

– Ну и что с того? – строптиво повел плечом герцог. – Вот и займешься, наконец, со своими бездельниками делом! Будешь тушить пожар! По крайней мере, я буду знать, за что плачу вам жалованье! Если же выгорит слишком много леса, я вычту его стоимость из вашего жалованья. А тебя, если вздумаешь мне перечить, повешу на самой высокой березе!

По всей видимости, мысль о том, что он может лишиться предстоящей забавы, окончательно испортила настроение своенравному герцогу. Тем более, что в глубине души он прекрасно понимал, что его старший лесничий прав. Поднявшийся, в результате сиюминутной герцогской прихоти, лесной пожар мог запросто уничтожить обширные охотничьи угодья, которыми он так гордился.

– Поджигайте! – нетерпеливо скомандовал он, грозно глянув на смиренно потупившего голову лесничего.

Костер под деревом быстро занялся. Затрещали сухие сучья, вверх повалил густой белый дым, быстро затянувший всю крону. Сверху послышался надсадный кашель и чихание, прячущихся там беглецов.

– Ага, не нравится? – торжествующе воскликнул герцог Нурс. – А ну, спускайтесь вниз, и тогда даю слово – я пристрелю вас быстро и без мучений!

– Потушите огонь, мы сейчас слезем! – послышался сверху голос Кранца, прерываемый хриплым кашлем.

Герцог подал знак и лесничий, с явным облегчением, принялся вместе со своими людьми забрасывать горящие сучья землей, при помощи коротких широких кинжалов, больше похожих на лопаты.

Спуск вниз занял намного больше времени, нежели восхождение наверх. Немалую роль здесь, видимо, сыграло осознание того, что они спускаются вниз на верную погибель. Поэтому старый лекарь и его ученик, использовали малейшую возможность для того, чтобы отодвинуть от себя это крайне нежелательное событие, как можно дальше во времени.

Наконец, когда они спустились вниз, их грубо схватили и подвели к герцогу. Тот сурово взглянул на них и, приняв свой тяжелый арбалет из рук оруженосца, навел его в лоб Кранцу. Какое-то время он целился, затем, так и не решившись спустить стрелу в совершенно беззащитного и безоружного человека, опустил оружие.

– Беги! – Нурс нетерпеливо повел тяжелым подбородком в сторону чащи: – Хоть ты и браконьер, нагло нарушивший мой закон, я не могу убить тебя словно бессловесную скотину на бойне!

Кранц не успел и рта раскрыть, как вдруг Вовик возмущенно воскликнул:

– Это нечестно! Всего пару дней назад нас уже пытались сжечь на костре! Потом нас хотели утопить в реке! И я сбился со счета, сколько раз в нас уже стреляли из всякого оружия!