– Лекарь, где ты пропадал все это время? Кузен уже трижды спрашивал тебя! – рассерженно принялся он выговаривать ему. – Быстро иди за мной. А твоими спутниками займутся мои люди. Не беспокойся, им предоставят возможность привести себя в порядок и дадут чистую одежду.

Кранц, тяжело вздохнув, кивнул Вовику и Циссе, после чего поспешил вслед за бароном. Миновав множество сплетений, бесконечно ветвящихся коридоров, они попали в тронный зал герцога до того, как там появился Магистр.

Герцог Нурс, вместо того чтобы чинно сидеть на своем герцогском троне увенчанном венцом из золотых земляничных листьев, нервно прохаживался по залу. Подняв голову и увидев вошедшего Кранца, он возмущенно воскликнул:

– Лекарь, где тебя демоны носили? С минуты на минуту здесь появится Магистр! Я хочу, чтобы ты стал свидетелем моего триумфа! Ибо, тоже имеешь к этому какое-то отношение.

– Благодарю вас за доброту, ваша светлость! – низко склонился Кранц в почтительном поклоне.

– Да, чуть не забыл, о самом главном! – Нурс нервно хихикнул, потирая взмокшие от напряжения ладони. – Кранц, в самом деле, нечего тебе здесь торчать! Иди в застенок, проведай нашего пленника, посмотри, как он там? Спроси, не нужно ли ему чего? А мы с Его Святейшеством придем за тобой следом!

Кранц поклонился и отправился выполнять распоряжение герцога. Спустившись, по широкой винтовой лестнице, глубоко в подземелье он остановился перед огромной ржавой дверью, из которой наружу торчали огромные острые шипы. Повернувшись спиной, он принялся дубасить кованой пяткой сапога в дверь.

– Иду, иду! – послышался встревоженный голос, после чего в двери открылось маленькое окошечко, в котором появилось свинообразная физиономия старшего тюремщика. – И нечего так шуметь, я не глухой!

– Тогда быстро отпирай и веди меня к тому типу, которого вчера допрашивал лично герцог Нурс! – нетерпеливо велел тюремщику Кранц. – Кстати, он скоро придет сюда с Магистром Ордена Чистоты. Так, что приберись здесь, что ли!

Тюремщик, сдавленно ойкнув, исчез из окошка, которое тут же с лязгом захлопнулось. Одновременно с этим дверь принялась с душераздирающим скрипом открываться.

– Милости прошу! – радушно приветствовал Кранца тюремщик. – Пожалуйте сюда!

Кранц торопливо зашагал вслед за толстяком, который на ходу принялся греметь ключами, выискивая в большущей связке нужный ему ключ.

Когда дверь в камеру, где находился Евжен, отворилась, и Кранц заглянул вовнутрь, он почувствовал, как каменный пол стремительно уходит у него из-под ног. Одновременно с этим, за его спиной тюремщик издал сдавленный вопль ужаса.

Заключенный висел в самодельной петле, привязанной к прутьям решетки, закрывавшей маленькое оконце под самым потолком камеры. Кранц, собрав остатки расползающейся воли, бросился к повесившемуся. Беглого взгляда ему было достаточно, чтобы понять, что Евжен уже давно и безнадежно мертв.

Кранц не стал тратить время на то, чтобы начать допытываться – с чего бы это, такой упырь, как Эвжен, вдруг, решил добровольно уйти из жизни? Вряд ли такого негодяя преследовали муки совести. Тем более что в жизни Эвжена, просто, не могло быть места такому понятию, как совесть.

Вместо этого, Кранц памятуя о том, что в подземелье вот-вот должен спуститься Герцог Нурс с Магистром, он кинулся с тем, чтобы предупредить герцога о том, что свершилось непоправимое. После того, как они в одночасье лишились главного свидетеля обвинения, всю их затею нужно было срочно сворачивать. Пока еще для этого было время, и конфронтация с Его Святейшеством не зашла слишком далеко.

Пытаться арестовать старого негодяя, не предъявив ему аргументированного серьезного обвинения, с мощной доказательной базой, для Нурса было равносильно акту политического самоубийства. Подобные шутки с такой могущественной организацией, какой являлся Орден Чистоты, были недопустимы.

Орден имел множество друзей и союзников, как среди герцогов, так и среди мелкопоместного дворянства. Если бы им стало известно, что Магистр брошен за решетку по явно липовому, притянутому за уши, смехотворному обвинению, дело могло закончиться очень плохо. В самом деле, как мог Его Святейшество быть причастен ко всем тем ужасам, творимых злобными порождениями темных сил, с которыми, возглавляемый им Орден, упорно боролся на протяжении веков, не щадя живота своего? Дело пахло ересью и подрывом религиозных устоев.

В умах наиболее прогрессивно настроенных представителей правящей элиты бытовала твердая уверенность в том, что Орден, по мере сил, худо-бедно, но все же сдерживает разнородное, постоянное воюющее, общество от скатывания к окончательному беспределу, и фактически является последним форпостом на пути человечества к кровавой варварской вакханалии. Пытаться доказать им, что это бред сивой кобылы, выдуманный самим же Орденом, для оправдания своего существования, было практически невозможно.

Более того, вся эта свора религиозных фанатиков, в одночасье, поднявшись на дыбы, общими усилиями смела бы Нурса со всей его армией с лица земли. Золотой город был бы неминуемо разрушен. Его сравняли бы с землей и засыпали солью, чтобы больше никому и никогда не было повадно поднимать возводить хулу на Орден Божественной Чистоты.

Подгоняемый этими ужасными мыслями, словно жеребец шпорами жестокого всадника, Кранц, закусив вместо шенкелей, собственные усы, несся, перепрыгивая через две ступеньки, вверх по лестнице. Вот, когда он по настоящему почувствовал, что значит быть старым. Мысли и чувства, оставаясь кристально ясными, гнали его вперед, но изношенное тело отказывалось повиноваться, восстав против своего хозяина.

Выбиваясь из последних сил, Кранц сделал над собой героическое усилие и рывком преодолел последние ступени этой, казалось, бесконечной лестницы и оказался в коридоре. Не сбавляя темпа, он завернул за угол и обомлел. Навстречу ему двигались герцог Нурс и Магистр, в сопровождении четырех сопровождающих. Двое из них были людьми Нурса, а двое других, соотвтетсвенно, рыцарями Ордена. Все они были не вооружены, включая самого герцога и Магистра. По крайней мере, ни у одного из них не было при себе меча, а уж что там скрывалось в складках их просторных одеяний, оставалось лишь гадать.

Приблизившись к Нурсу, с низким поклоном, Кранц хотел испросить у него разрешения перемолвиться парой слов, с глазу на глаз, по одному безотлагательному делу. Но к своему ужасу, он вдруг обнаружил, что не в состоянии произнести ни слова. Изодранные запаленным дыханием, во время стремительного подъема по лестнице из подземелья, голосовые связки, отказывались ему повиноваться. Они не могли сформировать из нечленораздельных звуков, ни одного мало-мальски связного слова. Вместо этого, с уст старого лекаря срывался какой-то петушиный клекот.

– Что с тобой, мой друг? – обеспокоенно спросил Нурс, наблюдая тщетные попытки Кранца сообщить ему, определенно, нечто важное.

– Опять этот неугомонный лекарь! – с явным неудовольствием произнес Его Святейшество, окинув Кранца неодобрительным взглядом. – Я, как-то посоветовал ему больше внимания уделять собственному здоровью и поменьше совать свой длинный нос в чужие дела. Но он не внял моему доброму совету и вот, полюбуйтесь, каков результат! Я нимало не удивлюсь, если его прямо сейчас, хватит удар! И мы, наконец-то, безвозвратно лишимся его общества.

– Ваше Святейшество, до меня дошли слухи, что в моем городе творятся страшные и неподобающие дела, – вернулся к теме прерванного разговора герцог Нурс, увлекая своего собеседника далее по коридору, ведущему к подземелью.

– Я также наслышан о бесчинствах творимых порождениями тьмы на улицах вашего многострадального города, – с сочувствующим вздохом кивнул Магистр. – Встревоженный этими пугающими слухами я был вынужден прибыть в Золотой город, чтобы с вашей помощью, мой друг, разобраться во всем на месте.

– И к какому же предварительному выводу вы пришли? – довольно желчно поинтересовался Нурс.