Среди яств на столе перед Магистром лежал рог Мозгоклюя, найденный при обыске у Кранца. Глава Ордена Чистоты на всем протяжении трапезы не сводил с этого дивного раритета сумрачного, задумчивого взгляда.

Сам старый лекарь и его верный ученик Вовик, стояли перед столом Магистра со связанными руками. К ногам у них было привязано по большому каменному булыжнику. Буквально в нескольких шагах, прямо у них за спиной, начинался обрыв. Там внизу протекала довольно широкая и достаточно глубокая река. Во всяком случае, для того чтобы утопить в ней пленников ее глубины было более чем достаточно.

– Друг мой, где вы достали такую смешную безделицу? – подчеркнуто благожелательно поинтересовался Магистр у Кранца, отчего лицо его, несмотря на природную свирепость, приобрело чрезвычайно благостное выражение. – Кстати, не желаете ли откушать? Присоединяйтесь, прошу вас!

– Благодарю вас, Ваше Святейшество, я не голоден. Кроме того, после того, как я своими глазами видел действие некоего яда, – Кранц замялся, справедливо полагая, что сказал достаточно для того, чтобы выразить свое опасение и вместе с тем не обидеть высокого собеседника.

– О чем он говорит? Этот человек сумасшедший? – сделав обиженное лицо, Магистр оглянулся на двух дюжих рыцарей, стоящих позади него, словно ища поддержки. – Милейший вы намекаете, что мои люди кого-то отравили? Побойтесь Отца Вселенской Чистоты, как вам не совестно, право слово! Всем известно, что Орден за всю историю своего существования и мухи не обидел. Скажите, вам не совестно?

– Какая разница, если Ваше Святейшество все равно собираетесь утопить нас словно щенят? – с деланным безразличием пожал плечами Кранц.

– Э, не скажите, милейший! – строго погрозил Магистр, рукой в которой была зажата косточка от финика, который он с видимым удовольствием жевал. – Ваше чистосердечное раскаяние во всех ваших прегрешениях против Божественной Чистоты зачтется вам на том свете.

– Хорошо, что вы хотите знать? – тяжело вздохнул Кранц.

Вовик все это время хранил гробовое молчание, время от времени бросая на своего учителя тревожные взгляды красноречиво говорящие:

– Блин, ну придумывай же что-нибудь, быстрее, мудрец хренов!

Тем временем, Магистр кивнул в сторону лежащей перед ним окаменелости:

– Я хочу, чтобы вы рассказали мне все, что вам известно про Эксикатора. Я имею в виду обладателя этого клюва!

– Рискуя прослыть невеждой, все же, осмелюсь спросить, что означает это слово? – удивленно подняв брови, спросил Кранц.

– Эксикатор, значит – Иссушающий! – торжественно провозгласил Магистр. – Именно под этим именем это существо упоминается в древних рукописях нашего Ордена.

– А по мне так – Мозгоклюй, выговаривается значительно легче, нежели Эксикатор, – иронично хмыкнул Вовик.

Магистр строго посмотрел на грубияна и сокрушенно покачал головой:

– Никакого уважения ни к регалиям, ни к благородным сединам! Куда катится мир? Также, я хочу услышать от вас, весь тот бред про какую-то каменную, то ли осу, то ли пчелу, которая, якобы, сожрала целую семью, жившую на хуторе.

Когда Кранц закончил свой рассказ про бойню в доме Зожа, устроенную пчелой, невольными свидетелями, которой стали они с Вовиком, Его Святейшество Магистр надолго задумался. Его темные глаза уставились в одну точку и ничего не выражали. Чувствовалось, что он напряженно анализирует полученную информацию.

Вовик нервно повел шеей, петля из грубой веревки уже успела порядком натереть ему кожу. Подняв связанные спереди руки, он поправил петлю. Это движение не осталось незамеченным для Магистра. Неодобрительно скосив глаза на возмутителя спокойствия, он вышел из самоуглубленного состояния, бывшего сродни медитации.

По выражению его лица, Кранц понял, что Магистр принял какое-то решение.

– Стриг, эти двое мне больше не нужны! – отдал он распоряжение командору, холодно оглядев пленников. – Избавьтесь от них.

– Вы вправе поступать с нами, как вам заблагорассудится, – устало произнес Кранц. – Я прожил длинную жизнь, но, прошу вас об одном – отпустите мальчишку!

– Мой друг, я бы с радостью отпустил вас обоих, – с деланным сочувствием вздохнул Магистр. – Но прошу понять и меня. Мои люди связывали вам руки, старательно мастерили петли на шеи, издалека волокли и привязывали к ним тяжеленные камни. И что, получается – вся эта утомительная работа насмарку? Не знаю, как вы, друзья, но лично я привык уважать чужой труд!

– На вашем месте, неблагодарные свиньи, я благодарил бы Его Святейшейство за поистине неземной гуманизм! – насмешливо произнес командор Стриг. – Он мог бы просто приказать отрубить вам головы или выпустить кишки. Но в неописуемой доброте своей, он лишает вас жизни без пролития крови!

– Стриг, хватит нести всякий вздор! Просто сбрось их в воду! – нетерпеливо перебил его Магистр.

Командор сделал знак рыцарям и те, подхватив пленников под локти, швырнули их с обрыва в реку. Воздух огласил одинокий протяжный вопль Вовика, кувыркнувшегося в воду вслед за Кранцем. В отличие от своего ученика, старый лекарь принял неизбежное молча

Когда вода с плеском сомкнулась над ним, Вовик ощутил сильный рывок за шею, после чего веревочная петля потянула его и перевернула тело вниз головой. Вовик с ужасом почувствовал, как тяжелый булыжник потащил его вниз в зеленую, мутную мглу. Его утягивало на самое дно все глубже и глубже. Даже течение не в силах было замедлить его стремительное погружение в водную пучину. Груз, привязанный на конце веревки, тащил его вниз головой, лишив возможности последний раз взглянуть на небо, скрытое за плотной толщей мутной воды.

Воздух давно уже закончился, перед глазами принялись мельтешить сверкающие белые мушки. Легкие болели и саднили, так, словно в них всыпали толченого стекла. Вода залилась в нос, давила на барабанные перепонки, забиралась к нему через носоглотку в рот, а оттуда в бронхи. Вовик, не в силах более сдерживаться чихнул, выпустив из своих исстрадавшихся легких, теперь уже совершенно бесполезный воздух. Краем ускользающего сознания он проводил серебристые пузыри своего последнего в этой жизни выдоха, стремительно рвущиеся через мутную воду наверх, к свободе.

Вовика вырвало. Изматывающие спазмы, выворачивали его многострадальное нутро наружу, вместе с потоками извергаемой наружу воды. Они шли непрерывными волнами, один за другим, не давая ему возможности вдохнуть воздух. Наконец, он зашелся тяжелым кашлем, который тут же перешел в чихание.

Одновременно с этим, он ощутил, что куда-то падает. Приземление было крайне болезненным, и он застонал. Разлепив веки, он тут же зажмурился от яркого света, который резанул его по глазам.

– Если ты сейчас же не заткнешься, рыцари чистоплюи вновь возьмутся за нас!– послышался откуда-то сверху до боли знакомый голос. – Они по-прежнему торчат на том же самом месте, вон за тем поворотом реки.

Вовик попытался сфокусировать расползающееся зрение и, когда ему это, наконец, удалось, обнаружил, что над ним стоит мокрый, как мышь Кранц. С одежды и бороды лекаря стекла вода, но, несмотря на это, вид у него был в высшей степени самодовольный.

– Я ничего не путаю? – сиплым голосом вопросил Вовик наставника. – Нас же, вроде как, утопили?

– Нет, ты ничего не путаешь – нас действительно только, что утопили! – нервно хихикнул Кранц. – И если бы не моя предусмотрительность, через недельку, когда бы мы уже хорошенько протухли, за нас принялись бы раки и прочая рыбная живность.

– Но, как тебе это удалось? – Вовик оторопело взглянул на лекаря.

– Самым сложным было вернуть тебя к жизни, – устало признался Кранц. – Староват стал я для таких выкрутасов. Это в моем-то возрасте держать утопленника вверх тормашками и вытрясать из него воду. Мне казалось, что ты выпил почти всю реку, так много было в тебе жидкости.

– А как же ты сам не утонул? – не унимался Вовик.