- И как они умудряются испускать такой запах? – усмехнулся охранник. Дыханием?

- Нет, – спокойно ответил Мелроуз. – Отнюдь не дыханием, молодой человек, а своими фекалиями.

- Ах, да, – вырвалось у Эмерсона. – Вы же давали нам что-то для защиты от наемников, которых в том леске было как комаров.

- Зато мы взяли арколианца, – гордо и победно сообщил Баррис, как будто выиграл решающую схватку человека с инопланетянином, не законченную у Беринговых Врат.

- Но какой ценой, – ответил ему охранник и посмотрел «боссу» в глаза. Чисто случайно мы одержали эту победу. Против нас были настоящие профессионалы. А вы говорили, что нас будет ждать шайка каких-то мошенников-неудачников.

Баррис почти что дружески положил руку на плечо сержанту.

- Теперь все позади. Арколианец сделает нас богачами, и начнет с вас. Вы проявили беспримерное мужество, сержант Эмерсон, в отстаивании интересов компании. Компания этого не забудет. Вы не будете забыты компанией.

- Это не мужество, – перебил его сержант, – а желание выжить. Он отбросил промокшую от крови салфетку, из тех, что Баррис использовал в качестве носовых платков.

- Оставьте это, сэр. Лучше пошлите материальное вспомоществование семьям погибших. Вы, как президент корпорации, должны это сделать в первую очередь. – С этими суровыми словами он покинул медицинскую лабораторию.

- Вы явно не унаследовали отцовское чувство такта, – прокомментировал Мелроуз.

- Это лишнее и не имеет значения, – оборвал его Баррис. – Когда я открою тайну генетического кода, я верну председательское кресло отца в совете директоров. Они еще вспомнят, как сослали меня сюда... Все их головы лягут ко мне на стол, всех, кто голосовал за это. Они мне заплатят за все.

Мелроуз осторожно прокашлялся:

- Я хотел поговорить с вами об этом деле с арколианцем. Вы вправду считаете, что нужную нам информацию можно добыть... как бы это сказать, методом давления?

- Вот почему я держусь за мистера Арбора, – с усмешкой сказал Баррис. Как утопающий за соломинку. Нам не пришло еще время расстаться. Если инопланетянин заупрямится, мы будем резать его друга у него на глазах и показывать инопланетянину, из чего состоит человек. Это удовлетворит его арколианское любопытство.

- Не думаю, что это на него подействует, – сказал Мелроуз.

- Все равно, – отвечал Баррис. – У него есть то, что мне нужно, и я пойду на все, чтобы завладеть его секретом. Все кнопки будут нажаты, Винни, все до единой. И если не сработает кнопка «Вильям Арбор», тогда ваши люди будут искать следующую.

Мелроуз смолчал, едва заметно шевельнув плечами.

- Не желаете взглянуть?

- Другого раза может и не представится, учитывая ваши методы исследований, – уклончиво сказал Мелроуз.

Кивнув, Баррис вышел в коридор, закрыв дверь с надписью:

ОТДЕЛ УСИЛЕННОЙ ТЕРАПИИ

Мелроуз следовал за ним по пятам. Они прошли коридор, комнату наблюдения, где расстались последний раз с девушкой по имени Дина, и в самый конец холла. Там они миновали воздушный шлюз герметизации и очистки, а сразу за ним в маленькой диспетчерской их уже поджидала та самая Дина. Она сидела перед панелью управления со множеством кнопок и переключателей. На ее плечи был наброшен прозрачный пластиковый костюм-герметик. Она смотрела в расположенные перед ней два ряда окошек-иллюминаторов. За ними просматривалась просторная белая комната, в центре которой располагался чуть наклоненный хирургический стол. На столе лежал пристегнутый ремнями арколианец, без своего обычного фиолетового одеяния. Мотая головой и дергая руками в воздухе, он, казалось, вел оживленный разговор с группой сотрудников института, облаченных в костюмы из герметичного пластика.

- Дина, в чем дело? – спросил Баррис. – Почему внешний воздушный шлюз открыт?

Она резко повернулась, услышав голос за спиной, но, увидев, что это Баррис с Мелроузом, тут же успокоилась.

- Этот шлюз создает негативное давление между нами и...

- Заблокируйте его, пожалуйста, а то мы испытаем давление еще негативнее. Любая ошибка может стать для нас роковой.

Мелроуз за его спиной кивнул. Дина подчинилась приказу руководителя фирмы, и двери за ними с шипением закрылись.

- И оденьтесь, как следует.

Дина продемонстрировала ряд показаний на приборах:

- Пробы запаха пока говорят о том, что отношения складываются миролюбивые. Мы сделали несколько уколов: похоже, сейчас он разговаривает сам с собой.

- Это не человек, – жестко сказал Баррис, это «оно». И впредь прошу его именно так называть в моем присутствии, это будет корректно. Перед нами только арколианец, и, значит, оно.

- Но... эта особь... она необычайно интеллигентна, разумна и... нам просто показалось...

- Не надо... Никогда не позволяйте вводить себя в заблуждение – ученый служит прежде всего истине. Ученый на работе у меня служит прежде всего компании, а потом уже истине. Но все равно, это вас не оправдывает. Итак, мы говорим «оно» – неодушевленное, просто чувствующее, отнюдь не разумное существо. Понятно?

Дина растерянно кивнула.

Баррис снял с полки два пакета с герметичными спецкостюмами и передал один Мелроузу.

- Тем более, в таком особенном случае.

- Эта... то есть, это... существо засыпало всех вопросами, – сказала Дина. – Оно интересуется буквально всем.

Мелроуз развернул пластиковый костюм и бегло взглянул в ряды видеомониторов, проходивших до самого потолка. Они под разными углами показывали арколианца.

- А как его ранение? – спросил он. – Он... то есть, оно как-то проявляет боль? Есть признаки, что оно испытывает мучения? Это я к вопросу о чувствующих, – пояснил он для Барриса.

- Не жаловался ...лось, – отвечала Дина, застегивая на молнию верхнюю часть своего костюма. – Вообще-то оно осталось без руки... или лапы? – она тоже посмотрела на Барриса. – Он показывал нашим сотрудникам, как крепится его конечность, и ксенохирург сказал, что никакого повреждения в хитине нет. Похоже, раны сами затянулись, или же ему просто повезло. Ультразвуковое обследование показало, что у него наружная открытая циркулярная система.

- Неужели? – сказал Баррис, всовывая ноги в спецкостюм.

- Открытая циркулярная система предполагает отсутствие вен и артерий, переносящих кровь по организму, – пояснил Мелроуз. – Внутренние органы таким образом просто плавают в кроветворной ткани и напрямую впитывают то, в чем нуждаются. Так что при ранении, когда нет самозатягивающихся кровеносных сосудов, это существо должно было просто погибнуть от потери крови.

- Вы хотите сказать, смертельный обморок? – хмуро переспросил Баррис.

- Это, действительно, необычайно важно для адаптации, – восхищенно сказала Дина.

- И как только оно доносит кровь до мозга? – вслух задумался Мелроуз, просовывая руки в пластиковые упругие рукава. – Ведь большинство живых организмов с кровеносной системой открытого типа чрезвычайно отсталые в развитии.

- Они обзавелись шунтовой системой, – пояснила Дина. – Это конгломерат из трех сердец, прикрепленных усиками к трем полостям тела, где скапливается кровь. Тройное сердце выжимает кровь, как насос в водонапорную башню, вверх в черепную полость, и мозг так же, пребывая плавающим в крови, постоянно пропитан жидкостью и не испытывает недостатка в кровоснабжении. Так что мозг, по их понятиям, снабжается кровью даже лучше всех внутренних органов, за исключением, возможно, главного: основного, центрального, сердца.

Баррис натянул на голову прозрачный капюшон и застегнул его так, что теперь из пластика выглядывало только его лицо.

- Не понимаю, зачем столько возни? Не проще ли было еще раз дать нам аллергенов? – недовольно спросил он.

- Аллергены имеют кратковременное воздействие, – ответил Мелроуз, передавая ему маску для лица – нечто среднее между прозрачным противогазом и стерильной повязкой. – И потом, пока еще неизвестно, на чем базируются их запахи. Может быть, это вещество выходит через кожу с тем же эффектом ингаляции. Тогда арколианские запахи, имея неизвестную нам природу, могут действовать намного тоньше и коварнее, чем мы предполагаем.