- С этим типом я бы не хотел знакомиться никогда! Вы хоть знаете, кто это?

Наемники присмотрелись и пожали плечами. С виду ничем не примечательный посетитель, разве что пил в одиночестве и с завидной реакцией умудрялся гасить изображение на столе, так что оно почти не появлялось.

- Это Дикc! Дерральд Дикc.

Вонн оторвался от бокала, недоуменно взирая на него:

- Что ты сказал?

Герцог повернулся к нему:

- Я ничего не говорил.

- Что это за тип, которого ты называешь Диксом?

Герцог помотал головой:

- Этот парень нас ограбил.

Вонн тут же отставил бокал в сторону и посмотрел на посетителя, с завидным упорством сбивавшего со стола голограмму, точно кегли в боулинге.

- Это случайно не тот ли самый Декстер, о котором плохо отзывался Мэй?

- Нет. Он денег должен. – Герцог зажмурился, припоминая. – Пятьдесят пять миллионов кредитов.

«Да разве можно давать такую цену за прогулочное судно с двухлетним сроком эксплуатации. Оно потянет на все семьдесят».

- ПЯТЬДЕСЯТ ПЯТЬ МИЛЛИОНОВ? Да это же чертова куча денег!

- Оно и понятно.

«Будешь сидеть тихо, или как?»

- Пусть ребята знают, – вырвалось у Герцога. Вонн внимательно посмотрел ему в лицо:

- Опять сам с собой разговариваешь? С тобой все в порядке?

- Хартунг, – вымолвил Герцог. Казалось, слова ему давались с трудом.

- Что – Хартунг?

- Этого типа зовут Хартунг.

- Ты уверен? Может, лучше вызвать врача?

- Это он, – Герцог вытянул перед собой руку. Пальцы тряслись. – Я ничего не могу с собой поделать.

- Да, тут я с тобой согласен на все сто, – кивнул Вонн. – Вид у тебя препаршивый.

- Хартунг! – крикнул наемник.

Человек за столиком медленно обернулся. Внешне он был совершенно спокоен, даже спокойнее, чем за минуту до этого. Только правая его рука исчезла под плащом.

- Помнишь бриллианты, которые я получил от твоей сестренки? – крикнул ему Вонн. – Так я передал их твоей жене.

Хартунг молча кивнул и присмотрелся к компании за соседним столом.

Вонн приветливо улыбался ему. Винтерс помахал рукой. Герцог сидел бездвижно, но как только их глаза с Хартунгом встретились, дрожь, казалось, передалась и человеку за соседним столом. В воздухе повисла молния. Стало душно, как перед грозой.

- Наверное, надо с ним побеседовать, – сказал Вонн, потянувшись.

- Да! – Винтерс так и подскочил с места. – Сейчас он понюхает моего кулака, мистер Герцог, вот увидите!

- Не надо, Винтерс, – Вонн попытался остановить его, но было поздно: верзила направлялся к соседнему столику.

Время, казалось, остановилось: Герцог стал вставать из-за стола, чувствуя, что делает это катастрофически медленно. Дистанция между Винтерсом и неизвестным по имени Хартунг стремительно сокращалась.

- Эй, мистер Хартунг!

«Ты только посмотри парень, как он двигается, ты же знаешь, что сейчас произойдет...»

Герцог понял, что времени не хватит даже на то чтобы обойти стол – а Винтерс уже совсем близко.

- Мой приятель имеет к вам пару слов... – и рука уже повисла над плечом незнакомца...

«Так и будешь сидеть и ждать, пока твоего друга не превратят в решето? Ну же... сделай это...»

Стакан в руке Хартунга треснул, и рука, нырнувшая под плащ, стала доставать что-то...

- Винтерс! – верзила оглянулся, и Герцог уже выхватил пистолет. У Хартунга в руке тоже блеснул вороненый ствол. Герцог услышал предупреждающее попискивание подзарядки карманного лазера и шагнул в сторону с рукой, уже вытянутой в сторону незнакомца. Хартунг взмахнул стволом в воздухе – звук подзарядки становился все громче и пронзительней – и ударил стволом Винтерса в лицо. Сделав шаг в сторону Герцога, он стал целиться.

Огонь несколько раз вылетел из руки Герцога, а вслед за этим послышались выстрелы. Хартунг отступил и стал сползать по стене. Герцог закричал: «Нет, нет, не...»

Затем он лучезарно улыбнулся. Хартунг уже лежал бездвижно у стены, в груди его зияла черная дыра.

- Герцог, какого дьявола, что ты натворил...

Не сводя прицела, Герцог еще раз нажал на спусковой крючок – и тело у стены дернулось в последний раз.

- Это вон тот парень! – послышались крики. – Он первый начал...

Вскоре к этому голосу прибавились другие – и судьба Герцога была решена. «Умышленное убийство в присутствии свидетелей при отягчающих обстоятельствах, с превышением необходимой самообороны» – гласил вердикт, вынесенный прямо на месте ареста. На этой планете судебные дела вершились на удивление быстро.

- А этот парень тоже... – он мог прожечь в верзиле дырку своим аппаратом! – послышались реплики в защиту. Однако полиция неумолима. Пострадавший не мог нести ответственности – и уже никому не мог объяснить, зачем собирался стрелять. Их с Герцогом загрузят в машины разного цвета: одного в синий полицейский грузовик, другого в черный катафалк.

- Герцог, – вопил ему Вонн. – Идиот! Ты хоть понимаешь, что натворил!

Ничего не ответив, Герцог бросил пистолет на стол. Он пролетел сквозь голограмму, под кнутом зеленого культуриста.

- Что ты наделал... – заклинал Вонн. – Что ты наделал...

Герцог улыбался. Ему нравился запах кордита.

В воздухе пахло весной. Снег сошел, и все, что было под ним, зазеленело и стало рваться к солнцу навстречу теплым солнечным лучам. В воздухе гуляли освежающие ароматы. Всякая тварь, вплоть до самой мелкой птахи, радовалась приближению весны.

Только Джеймс Мэй не радовался.

- Если вы не перестанете заниматься этой ерундой, – сказал он мистербобу, – я надену скафандр, выброшусь в открытый космос и тем самым спасусь от ваших запахов. Перестань меня утешать, я здоров, как Винтерс.

Арколианец, как обычно, торопливо семенивший следом за капитаном, недоуменно пощелкивал клешнями.

- Но, джеймсоджеймс, я по запаху определил, что вы еще не совсем поправились, и просто пытался немного привести вас в чувство...

Мэй развернулся:

- Я, – начал он решительным голосом, но заметил, что говорит повышенным тоном, и тут же исправил свою ошибку. – Я, – вполголоса продолжил он, действительно, не совсем хорошо себя чувствую, но это совсем по другой причине. И, вы как никто другой, должны это понимать.

- Но почему? – недоуменно защелкал клешнями арколианец.

- Что – почему?

- Почему – я – «как никто другой»?

- Потому что вы, многоуважаемый господин посланник – профессиональный дипломат. Есть вещи, которые не обсуждаются. Вы можете понять, какие чувства сейчас терзают меня, и уяснить, что это настроение не улучшается никакими медикаментами.

Арколианец согласно закивал головкой. Мэй тут же выставил палец вперед, пресекая попытки перебить его. – Я знаю, что вы думаете, мистербоб. В самом деле, отчего разумные существа А-форм так лелеют свои страдания и не хотят их развеять тут же? Не стану говорить за тех, кто предпочитает упиться вином, чтобы посмеяться потом над своими печалями. В моем случае все совсем по-другому. Просто, чем лучше прочувствуешь горе, тем выше потом момент триумфа. Надо использовать чувства на полную катушку.

- «На полную катушку», – пробормотал арколианец, запоминая. – У вас очень красивый язык. Такие образные выражения...

- Еще бы, – согласился Мэй. – Вы еще не слышали, какими образными они бывают, если меня как следует вывести из себя. – Они продолжили прогулку по коридору.

- А как, джеймсоджеймс, вас вывести из себя?

Мэй посмотрел на него:

- Лучшее не надо, мистербоб.

- А-а. Тогда хорошо, давайте вы мне расскажете что-нибудь другое о поведении А-форм.

- Конечно, – согласился Мэй, продолжая каждодневную экскурсию по кораблю. – Вам еще многое предстоит узнать. Большинство разумных А-форм вовсе не такие, как я. Их не радуют собственные страдания. Но не забывайте, что я – Отморозок.

- Отморозок? Это еще что такое? Послышался скрежет хитина – это арколианец недоуменно почесал затылок клешней – жест, перенятый им у человека.