—　Мой братик тебе задаст. Мы должны помочь бедненькому Ксавье, потому что я его так сильно люблю, 　— скрипучий тембр и издевательский хохот ударили, словно хлыст.

—　Бетани, милочка, твоя наивность прелестна. А я думаю, шанс у меня есть. И твой милый мальчик в моей власти. Я бы не советовал пытаться изгонять меня. Я смогу натворить много чего внутри него — в буквальном смысле.

Голова Ксавье начала мотаться из стороны в сторону. Неожиданно его тело сотрясли судороги, похожие на эпилептические.

—　Теперь понимаешь?

—　Ксавье!　— вскрикнула я.

—　Прошу прощения, но Ксавье в данный момент нет дома. Ему что-нибудь передать?

Люцифер ухмыльнулся, радуясь собственной шутке.

—　Он меня не слышит,　— пробормотала я.

—　Отнюдь,　— с готовностью отозвался Люцифер.　— Но ответить не может. Он все чувствует… и притом очень остро.

Я всмотрелась в чужое лицо Ксавье.

—　Что ты с ним творишь?　— спросила я.

—　Тяну за ниточки.

Я разозлилась и сжала кулаки. Но нужно было вести себя осмотрительно.

—　Я знаю, ты на меня сердишься,　— уступчиво проговорила я.　— Отомсти мне. Не делай с ним ничего плохого. Он не виноват.

—　Ах, дорогуша,　— проворковал Люцифер.　— Я как раз тебе и мщу. Превосходный способ, верно? У тебя на глазах умирает любимый… медленно, мучительно… Жестокая кара, не правда ли?

—　Оставь его в покое!

Взгляд Люцифера упал на мое обручальное кольцо.

—　Ой, что у нас тут? Тебе предстоит стать вдовой, ангелочек? Вот трагедия — потерять молодого муженька сразу после свадьбы!

—　Если ты убьешь его, мой брат тебя разыщет,　— процедила я.　— Не сомневайся.

Но Люцифер продолжал свой издевательский монолог.

—　А супружеская жизнь тебе к лицу. Ты не похожа на затравленного кролика. Расцвела. Становишься красоткой.

Он оценивающе на меня посмотрел, и я испуганно поежилась от его похоти.

—　А знаешь что?　— неожиданно проговорила я, усевшись на кровать рядом с ним.

Люцифер вопросительно вздернул бровь.

—　Я думала о том, как сильно тебя ненавижу, но, пожалуй, мне тебя жаль.

—　Ты проявила невероятную щедрость со своей стороны, но ты выбрала не самый легкий путь. Полюбила смертного. Один раз твой дружок уже умер. Братец и сестричка с тобой ссорятся, а Папочка натравил на тебя своих дрессированных обезьян.

—　Мой Отец совершенно ни при чем,　— горячо возразила я.　— Не смей Его сюда впутывать.

—　Верь во что тебе заблагорассудится,　— пожал плечами Люцифер.　— Но я считал, что Ему ведомо все. Он же всемогущ, всевидящ и всякое такое?

—　Он слишком занят,　— буркнула я.　— Он очищает планету после твоих мерзких дел.

—　Но разве это не весело?　— ухмыльнулся Люцифер.　— А ты теперь попала в Папочкин черный список!

—　Ты Его совсем не понимаешь,　— вдруг произнесла я.　— Бог есть любовь, и Его милосердие безгранично. Если Он тебя изгнал, это не означает, что Он способен покинуть всех нас. Ты, прямо как маленький мальчик, которому кажется, что его покинул Бог.

Люцифер вытаращился на меня, а затем его взгляд заледенел.

—　Хватит болтать,　— отчеканил он.

—　Я кое-что смыслю,　— парировала я.　— Ведь ты не всегда был таким.

—　Прошу прощения?

—　Нам известна твоя история. Ты являлся ярчайшей звездой в Царстве Небесном. Отец любил тебя и возлагал на тебя большие надежды. Но ты все испортил. Ты винишь Его, но ошибку совершил ты.

Люцифер оскалился.

—　Заткнись, девчонка.

—　А ты никогда не сокрушался о своем выборе?　— продолжала я.　— Наверняка ты об этом жалеешь каждый день.

—　Тебе хочется, чтобы у твоего студентика началось внутреннее кровоизлияние…

—　Нет!　— воскликнула я.　— Не надо!

Люцифер приподнялся на кровати — насколько позволяли цепи — и вдруг отпрянул. Похоже, я задела его за живое.

—　У нас много общего,　— проговорил он наконец и облизнул пересохшие губы.

—　Вряд ли,　— пробормотала я.

—　Думаешь, ты не страдаешь от греха гордыни?　— осведомился Люцифер.　— Ты не покоряешься воле Небес.

Его заявление меня ошеломило, и я покраснела. Оставалось надеяться, что в полумраке подвала Люцифер ничего не заметит.

—　О, да,　— усмехнулся он.　— Я угадал.

—　Нет!

—　Никогда не лицезрел столь безвредного создания, как ты. Удивительно, что ты обзавелась таким количество врагов.

—　Зачем ты тратишь на нас свое время?　— взорвалась я.　— Мы не стоим твоих усилий. Ты здесь никого не поймаешь.

—　Я развлекаюсь.

—　Чего ты хочешь?　— требовательно спросила я.

—　Всего-навсего — стать членом семьи,　— невинно ответил Люцифер.

—　Конечно, у тебя есть план,　— сказала я.　— И он заключает не только в том, чтобы испортить мне жизнь. Но ты проиграешь.　— Я посмотрела на Ксавье, вспоминала, каким он был прежде.　— Ты выбрал не того парня. Я способна на все.

—　Что ж, позабавимся. Я не уйду до самого конца…　— фыркнул он.

Раздался свирепый грохот. Стиральная машинка и сушилка затряслись, как бешеные, и запрыгали по бетонному полу. Но я точно знала, что электрический предохранитель выключен. Стены заскрежетали, бетонное помещение наполнилось скрежетом и лязганьем. Электрическая лампочка на потолке зашипела, вспыхнула и погасла. Воцарилась темнота — хоть глаз выколи.

Я зажала уши ладонями, но сдаваться и убегать я не собиралась. Люцифер мог безобразничать сколько угодно, но я не покину Ксавье. Внезапно руки и ноги у меня налились свинцом. Голова разболелась от дикого шума. Мне казалось, что я потеряю рассудок. Но вдруг стало тихо: на верхней ступеньке стояли Гэбриэл и Айви. Они умели прогонять даже самый страшный мрак своими яркими нимбами.

Настроение у меня поднялось. Умытые, отдохнувшие, они были готовы сразиться с любым неприятелем. Я не знала, нарочно ли они так оделись, но оба смотрелись восхитительно. Айви облачилась в белое платье и ковбойские сапоги, а Гэбриэл — в мятую рубашку и линялые джинсы.

Они неторопливо спустились по лестнице.

—　Давно ты тут?　— спокойно поинтересовался Гэбриэл.

В его голосе не было упрека.

—　Несколько часов,　— ответила я, стараясь не нервничать.

—　Поспать удалось?

—　Немного,　— призналась я.

—　Почему бы тебе не подняться наверх?　— предложил Гэбриэл.　— Теперь наша очередь дежурить, Бетани.

Мне очень хотелось убежать наверх, спрятать голову под подушку и просто отключиться. А потом я проснусь, и все будет лучше, чем теперь. Но я не могла поступить таким образом. Я дала слово Ксавье. И я не нарушу свое обещание.

Но внезапно я осознала, что мои брат и сестра пришли одни. Неужели другие ангелы отвергли нас?

—　Сперва мы попробуем справиться сами,　— произнесла Айви, я машинально покачала головой, решив, что она прочла мои мысли.

Я ошибалась. Айви была моей сестрой и видела меня насквозь и без телепатии. А Гэбриэл чересчур сосредоточился и на меня особого внимания не обращал. Он только покосился на меня, дескать, веди себя тихо. Я понимающе кивнула, принимая все условия.

Гэбриэл и Айви приблизились к кровати, и Ксавье сразу напрягся. Они принялись водить над ним руками, и его тело засияло желтоватым светом. В первый момент Ксавье скрючился, а потом стал брыкаться и стонать.

Айви отошла к раковине и наполнила водой серое пластиковое ведро. Ксавье возбуждался все сильнее. Гэбриэл прочитал особую молитву, благословил влагу и освятил ее. Айви набрала воду в сложенные ковшиком ладони. Ксавье сощурился, но Айви не дрогнула, хотя он оскалился и зарычал. Она хладнокровно обрызгала его обнаженную грудь. Каждая капля издавала шипение, будто она падала на раскаленную плиту, а не на обнаженную грудь Ксавье. Он взревел от боли, я бросилась к нему, но Айви меня удержала.

—　Стой,　— решительно объявила она.

—　Айви, нет!

—　Это часть обряда очищения.

Гэбриэл кинул мне бутылку с минералкой, и я залпом выпила половину. В следующее мгновение раздался маниакальный хохот и выражение муки покинуло лицо Ксавье. Теперь он улыбался от уха до уха.