Граф сказал: «Андолозий, тебя не для того привезли сюда, чтобы вновь отпустить. Ты — мой пленник, и ты скажешь мне, откуда у тебя столько денег, что ты тратишь их круглый год. И не медли, или я так изобью тебя, что ты будешь рад, что сказал мне это». Когда Андолозий услыхал его слова, он донельзя испугался, и потерял всякую надежду, и не ведал, что ему ответить, и сказал лишь следующее: «В Фамагосте, в моем доме, есть потайная яма, которую показал мне отец, когда собрался умирать». И сколько бы денег оттуда он ни черпал, им нет конца. И если граф доставит его пленным в Фамагосту, то он покажет ему эту яму. Но граф не пожелал этим удовольствоваться, и высвободил Андолозия из колодок, и начал его бить, учинил ему великие мучения, тот долго сносил их, упорно держась того, что сказал изначально. Однако муки и истязания, которым подверг его граф, были столь тяжки, что он из-за боли не смог дольше терпеть и открыл ему, что у него за кошель.

И когда граф о том услыхал, он тотчас взял у него кошель, и испытал его, и нашел, что он прав, и приказал вновь посадить несчастного Андолозия в колодки, и препоручил его тому, на кого всецело полагался.

И граф послал денег тому, кому был должен, и со всеми расквитался, и обеспечил всем свой замок, и исполненный радости возвратился ко двору короля, к своему другу, графу Теодору, также с радостью встретившему его. Они, как и прежде, долго беседовали друг с другом. И он поведал графу Теодору, как обошелся с Андолозием, как жестокими истязаниями и пытками отнял у него кошель и в каком суровом плену содержит его. Тут граф Теодор сказал: «Это мне не под душе. Было бы лучше, если бы он умер. Я слыхал при дворе короля, что он — доктор нигромантии и может летать по воздуху. А вдруг он выберется из темницы и услышат от него, как мы обошлись с ним. Тогда король либо лишит нас своей милости, либо велит казнить». Граф фон Лимози сказал: «Он столь крепко закован, что не учинит нам никакого зла».

С тем они объединились и взяли из кошелька столько денег, сколько хотели, и всякий желал оставить кошель в своем распоряжении. Сошлись они на том, что один из них будет распоряжаться кошельком полгода, а затем на следующие полгода передаст другому, а тот, у кого будет кошель, не даст другому испытывать нужду в деньгах. Граф фон Лимози был старшим, и первый полгода кошельком должен был владеть он.

Отныне у двух графов имелось в избытке денег, но они не осмеливались ни тратить их, ни чрезмерно роскошествовать, чтобы не навлечь на себя подозрений. И хотя они жили припеваючи, все же граф Теодор опасался, что они могут лишиться кошелька, и его неотступно тяготила мысль, что было бы лучше, если бы Андолозий умер. Он также задумал бежать с кошельком, когда тот окажется в его власти, так далеко, чтобы ни король, ни граф фон Лимози не смогли до него добраться. Это и побудило его просить графа фон Лимози дать ему одного из своих слуг, который отправился бы с ним на остров, а также написать, чтобы его впустили в темницу к Андолозию. И как он пожелал, так граф фон Лимози и сделал, дав ему вдоволь денег, слугу и письмо.

Итак, граф Теодор простился с королем и королевой и сказал, что желает осмотреть эти земли. Это было ему дозволено, и он отправился на остров Лимози, и прибыл туда, и был проведен в замок, в темницу, где томился в плену Андолозий. Когда он вошел к нему, несчастный и безутешный Андолозий, чьи руки и ноги в колодке к тому часу наполовину истлели, почувствовал утешение и возомнил, что граф фон Лимози прислал к нему графа Теодора, чтобы тот выпустил его, и пришло ему на ум, раз кошель у них, им нечего более взять у меня.

Тут, однако, граф Теодор начинает и говорит: «Скажи, Андолозий, нет ли у тебя еще такого кошелька, какой ты дал моему другу. Дай мне тоже такой». Он ответил: «Милостивый граф, у меня нет такого более. Если бы у меня был такой кошель, я бы вам не отказал». Граф спросил. «Говорят, будто ты — доктор нигромантии и можешь летать по воздуху и заклинать черта. Почему ты не заклинаешь его теперь, чтобы он помог тебе выбраться отсюда?» Он ответил: «О милостивый граф, я не умею этого и никогда не умел, я наслаждался лишь кошельком, который ныне у вас. Пред господом и миром я отдаю его вам и вашему другу, и обещаю никогда не предъявлять вам претензий, и умоляю вас честью Господа и Пресвятой Девы Марии помочь мне, бедному и несчастному человеку, выбраться из этой суровой темницы, дабы не сгинул я тут столь жалким образом без покаяния и святого причастия». Граф сказал: «Ныне ты печешься о спасении души, почему ты не сделал этого, когда похвалялся пред королем и королевой своей роскошью, чрезмерной гордыней и чванством и покрывал всех нас бесчестьем? Где же прекрасные дамы, которым ты так преданно служил? Все они награждали тебя призами, к ним и взывай теперь о помощи. Но я хорошо вижу, что ты желаешь выбраться из темницы. Не томись ожиданием, вскоре я помогу тебе выйти отсюда». И отвел кнехта, который стерег Андолозия, в укромное место и предложил ему пятьсот дукатов наличными, чтобы он задушил его. Стражник не пожелал этого сделать и сказал: «Он человек благочестивый и донельзя слаб, вскоре он умрет собственной смертью, я не возьму греха на душу». Граф сказал: «Тогда дай мне веревку, я сам удушу его и не уйду отсюда, покуда он не испустит дух». Кнехт не пожелал сделать этого и принести ему веревку. Тогда граф Теодор снял с себя пояс, опоясывавший его, и обвил поясом шею несчастного Андолозия, руки и ноги которого были закованы в колодку и который не мог шевельнуться. И рукоятью своего кинжала граф закрутил пояс до упора и таким способом задушил благочестивого Андолозия, и дал кнехту денег, чтобы они убрали тело прочь, и, не медля более в замке, ехал и скакал до тех пор, пока не возвратился на Кипр, ко двору короля.

Там его хорошо приняли. Он подошел к своему другу, графу фон Лимози, который приветствовал его и спросил, что с ним приключилось и как ему понравились остров и королевство. Он ответил, они мне очень понравились. И втайне граф фон Лимози спросил его, как обстоит дело с Андолозием. С радостью он поведал: «Дело обстоит так, что он более не нанесет нам убытка. Я умертвил его своими собственными руками. Мне не было покоя, пока я не был уверен, что он мертв, теперь я это знаю наверняка». Граф Теодор возомнил, что сделал хорошее дело. Ах, Боже, не ведал он, что принес себе зло. Прошло три дня, в течение которых они не брались за кошель, чтобы взять оттуда денег.

А по истечении трех дней довершилось первое полугодие, и кошель должен был перейти к графу Теодору также на полгода. Он с радостью пошел к своему другу, графу фон Лимози, и сказал, чтобы тот принес кошель и взял оттуда денег, которых ему хватило бы на некоторое время, а кошель отдал ему, ибо настал его черед распоряжаться им. Граф не возражал и сказал, что охотно сделает это, и добавил: «Когда я беру кошель в руки, мне становится жаль Андолозия. Я не хотел, чтобы ты убивал его, он и без того умер бы вскоре сам». Граф Теодор ответил: «Мертвец не наделает шума».

И пошли вместе в некий покой, где в сундуке хранился кошель, он вынул его и положил на стол, стоявший в этом покое. Граф Теодор взял кошель в руки и хотел, как прежде, отсчитать оттуда денег, однако кошель был пуст. Они не ведали, что кошель потерял свою силу и свойства, как только оба брата, Ампедо и Андолозий, умерли. Тут и силе кошелька настал конец. Знай они это, содержали бы они Андолозия с великими почестями и делали бы ему добро, чтобы он дольше прожил, либо по меньшей мере наполнили бы золотом один-два сундука и благодаря этому до конца своих дней жили бы в богатстве.

Не добыв из кошелька денег, они взглянули друг на друга. Граф Теодор в свирепом гневе воскликнул: «О ты, коварный граф, ты, значит, захотел обмануть меня и подсунуть мне другой, скудный кошель вместо столь совершенного! Не надейся, что я стану терпеть это. Не мешкай и живо неси чудесный кошель!» Граф фон Лимози ответил ему и сказал, что это тот самый кошель, который он взял у Андолозия, и иного у него нет. И как случилось, что он более не таков, как прежде, ему неведомо. Но граф Теодор не удовольствовался этим, и чем далее, тем более свирепел, и сказал, что он задумал учинить ему злодейство, но ничего из этого не выйдет, и обнажил меч. Видя это, граф фон Лимози также схватился за меч, и они с яростью набросились друг на друга, и каждый из них желал зарубить другого насмерть, и наделали такого шума, что в покой ворвались кнехты. Тут они увидали, что их господа сражаются друг против друга, встряли меж ними и разняли их. Но покуда их разнимали, граф Теодор смертельно ранил графа фон Лимози. Его слуги увидали это и схватили графа Теодора. И дошла до короля, до двора его весть, как два графа, которых прежде было не разлить водой, рассорились меж собой. Король повелел спешно доставить обоих господ во дворец под стражей, чтобы допросить их о причине распри. И когда взялись исполнить повеление короля и доставить ему графов, то раненого фон Лимози никоим образом привести не смогли и доставили во дворец лишь графа Теодора.