Так как у Фауста был быстрый ум, склонный и приверженный к науке, то вскоре достиг он того, что ректоры стали его испытывать и экзаменовать на степень магистра и вместе с ним еще 16 магистров, которых он всех превзошел и победил в понятливости, рассуждениях и сметливости. Таким образом, изучив достаточно свой предмет, стал он доктором богословия. При этом была у него дурная, вздорная и высокомерная голова, за что звали его всегда «мудрствующим». Попал он в дурную компанию, кинул Святое писание за дверь и под лавку и стал вести безбожную и нечестивую жизнь (как в этой истории дальше будет показано). Поистине справедлива пословица: кто к черту тянется, того ни вернуть, ни спасти нельзя.

Нашел доктор Фауст себе подобных, тех, что пользовались халдейскими, персидскими, арабскими и греческими словами, фигурами, письменами, заклинаниями, волшебством и прочим, как зовут подобные заклятия и колдовство. И подобные занятия суть не что иное, как искусство Дарданово, нигромантия,[148] заклинания, изготовление ядовитых смесей, прорицания, наговоры и как бы еще подобные книги, слова и имена ни назывались. Это полюбилось Фаусту, он стал изучать и исследовать их день и ночь. Не захотел он более называться теологом, стал мирским человеком, именовал себя доктором медицины, стал астрологом и математиком, а чтобы соблюсти пристойность, сделался врачом. Поначалу многим людям он помог своим врачеванием, травами, кореньями, водами, напитками, рецептами и клистирами. При этом был он красноречив и сведущ в божественном Писании. Знал он хорошо заповедь Христа: тот, кто волю Господню знает и ее преступает, будет вдвойне наказан. Ибо никто не может служить двум господам зараз. Ибо ты не должен Господа Бога испытывать. Все это он развеял по ветру, выгнал душу свою из дома за дверь, поэтому не должно ему быть прощения.

Как сказано выше, обратил доктор Фауст все помыслы свои на одно дело: чтобы любить то, что не пристало любить. К этому стремился он день и ночь. Окрылился он как орел, захотел постигнуть все глубины неба и земли. Ибо любопытство, свобода и легкомыслие победили и раззадорили его так, что стал он однажды испытывать некоторые волшебные слова, фигуры, письмена и заклятия, чтобы вызвать тем самым черта. Таким образом пришел он в густой лес, который, как некоторые говорят, расположен близ Виттенберга и зовется Шпессерским лесом, как доктор Фауст после сам признавался. В этом лесу, под вечер, на перекрестке четырех дорог начертил он палкой несколько кругов и два рядом так, что эти два были вчерчены внутри одного большого круга. И вызвал он заклинаниями черта, ночью между девятью и десятью часами. Тогда, наверно, посмеялся дьявол в кулак и показал Фаусту зад, думая про себя: «Добро, я остужу твое сердце и твой дух, одурачу тебя так, чтобы не только твое тело, но и душу добыть. Мне это кстати придется, куда я сам не захочу, туда будешь у меня на посылках ходить». Так оно и случилось, дьявол совсем одурачил Фауста и связал его по рукам и по ногам. Ибо, когда доктор Фауст произнес свое заклинание, притворился черт, что неохотно идет он к желаемой цели. Поднял он в лесу такой грохот, казалось — все прахом идет, деревья до земли гнулись. После этого представил дьявол, будто лес весь полон чертей, которые появлялись около кругов, начертанных Фаустом, и между ними так, будто везде для них была свободная дорога. После того точно лучи и стрелы посыпались с четырех сторон леса на магический круг, потом раздалась громкая стрельба из пищалей, и вспыхнул свет, и послышались в лесу звуки множества приятных инструментов, музыка и пение, а потом были танцы и после еще турниры на мечах и копьях. И так Фаусту все опостылело, что он готов был бежать из круга. Наконец, снова овладело им дерзкое и безбожное намерение, упрочился и утвердился он в прежних своих умыслах, все равно, что бы из этого ни вышло. Снова, как прежде, стал он заклинать дьявола. Тут дьявол явил его глазам такое зрелище, как будет сказано дальше. Сначала показалось, будто над кругом парит или порхает гриф или дракон, и когда Фауст сотворил свое заклинание, зверь этот заворчал жалобно. Вскоре с высоты трех или четырех саженей от земли упала огненная звезда и обратилась в огненный шар, что очень испугало доктора Фауста. Все же пристрастился он к предпринятому делу, гордясь тем, что ему сам дьявол должен покориться. Как Фауст в одной компании похвалялся, будто ему подвластна и покорна голова, которая всех выше на земле, на что студенты ответствовали, что не знают никого выше на земле, чем императора, папу или короля. Но Фауст сказал: глава, что мне покоряется, выше, — и подтвердил это посланием Павла к эфесянам: «Князь мира сего, на земле и под небесами», и т. д. Итак, он заклял эту звезду один, другой и третий раз. Из нее исторгся огненный столб в человеческий рост и снова упал, затем появилось шесть огоньков, они то подымались, то опускались и, наконец, приняли образ огненного человека, который четверть часа ходил вокруг магического круга. Вскоре после того обратился тот дьявол и дух в серого монаха, вступил с Фаустом в разговор и спросил его, чего он желает. На это было желание Фауста, чтобы тот назавтра в двенадцать часов явился ему в его жилище, на что дьявол вначале не хотел согласиться, но доктор Фауст заклял его именем его господина, чтобы он исполнил его желание, что ему дух напоследок и обещал.

После того как доктор Фауст пришел под утро домой, приказал он духу явиться в его комнату и выслушать, что доктору Фаусту будет от него угодно. Достойно удивления, что злой дух, как только Бог отвернется, может так обморочить человека. Как пословица гласит: здесь ли, там ли наконец, а сыщет черта молодец.

Доктор Фауст опять произвел свои волхвования, снова заклял черта и предъявил ему несколько условий.

I. Во-первых, дух должен быть ему подвластен и послушен во всем, что он захочет, спросит или пожелает до самой его смерти.

II. Далее, что он ни пожелал бы от него узнать, дух должен отвечать ему без утайки.

III. Также чтобы на все его вопросы он отвечал чистую правду.

Но дух ответил ему отказом, отклонил все это по той причине, что не имеет достаточной власти, пока не даст ему на то согласие господин, которому он подчиняется, и сказал так: «Не в моей воле и власти исполнить твое желание, любезный Фауст, но во власти адского бога». Доктор Фауст ответил на это: «Как мне понять тебя? Разве ты сам недостаточно силен?» — «Нет», — отвечал дух. Фауст снова ему говорит: «Какая же этому причина? Скажи мне, любезнейший!» — «Надобно тебе знать, — отвечал дух, — что среди нас существует точно такое же правление и владычество, как на земле. Мы имеем своих правителей, и господ, и слуг, каковым я и являюсь. И зовется наше царство Легион.[149] Ибо, хотя собственная гордыня подвигла Люцифера к падению, владеет он Легионом, и ему подчинено множество демонов, составляющих его войско, и зовем мы его князем востока, ибо он властвует на восходе солнца. Также имеется княжество в зените, и на закате солнца, и в полуночи, и так как власть его и княжение распространяются также и на землю, то мы меняем свой облик, являемся к людям, служим им. Иначе, как ни пытайся человек, он со всем своим искусством не мог бы заставить служить себе Люцифера. И вот, тогда он посылает духа, как и я был послан. Хотя мы никогда не открываем человеку истинное средоточие нашего местопребывания, так же как не говорим о нашем правлении и владычестве, однако же после кончины грешного человека ему это хорошо становится известным». Доктор Фауст ужаснулся этому и сказал: «Не хочу я из-за тебя стать окаянным грешником». Дух отвечал: