Когда Фортунат увидал, что ему нечего более опасаться, и ужас, который он испытал в Константинополе, также оставил его, он исполнился веселья и принялся балагурить со слугами, и так поскакали они ко двору турецкого императора, дивясь на несметное богатство и великое число подданных, коих собрал тот, выступая в поход. Взяло Фортуната удивление, что человек единолично может собрать такое скопище народа, а также что меж его слуг столь много христиан, отрекшихся от веры, что ему донельзя не понравилось. Пробыв недолго при дворе императора, двинулись они через Валахию, через малые и великие города, где главенствует Траколе Вайда, и прибыли в королевство Боссен,[91] что в милях 160 оттуда. Из Боссена направился он в королевство Кроацию,[92] до коего 60 миль. От Кроации до королевства Далмации 30 миль. От Далмации до Офена,[93] столицы венгерского королевства, 60 миль. От Офена до Гракка,[94] столицы короля польского, 100 миль. От Гракка до Копенгагена, столицы королевства Дании, около 200 миль. От Копенгагена до Стаксхалина,[95] столицы королевства шведского, миль 80. От Стаксхалина до Пергона,[96] что в королевстве Норвегия, 70 миль. Из Норвегии через Швецию и Данию 200 миль до Праги, столицы королевства Богемская земля.

А когда странствовал он через все эти земли и королевства, то наблюдал и тотчас замечал их обычаи и привычки и их веру, завел себе книжицу, куда вписывал всех королей и герцогов, графов, свободные земли и владения оных, а также кто там князья веры, епископы, аббаты, прелаты, и про людей и земли, кои он пересек, и увидал, что у всякого есть и каково всякому живется, употребив великое старание, с помощью и советами Люпольда, ибо тот ранее побывал во всех этих землях. Он добился также дружбы королей, и драгоценностями, коими те награждают, он дорожил не по причине их стоимости, но потому, что всех их он добыл и заслужил сам, своею собственной персоной, всех их он привез домой и чтил, подобно фамильным сокровищам.

Когда он выехал из Праги, то двинулся сперва через герцогство Саксонское и через земли франков. Всякий, кому случалось странствовать, возможно, подумает, что, будь известно о столь изобильном Фортунатовом кошельке, понадобилась бы ему крепкая охрана, особливо в тех землях, где множество обедневших рыцарей и разбойников с большой дороги. Но Господь даровал ему удачу, так что он их пересек, вслед за чем поскакал он в Аугспург, откуда сообща с некими купцами, коим выказывал он отменные любезности и оплачивал все счета, в краткий срок достиг Венеции.

И когда он прибыл в Венецию, то обрадовался и подумал: «Здесь много богатых людей, здесь ты также можешь не скрывать, что у тебя водятся деньги». И спросил про великолепные драгоценности, и все они были ему показаны; многие из них ему понравились. Когда ему предлагали что-нибудь из них купить, он не уходил с пустыми руками, благодаря этому венецианцы выручили немалую и приметную сумму наличными, за что он был высоко и глубоко почитаем. Он превосходно помнил, что, уезжая из Фамагусты, оставил немного домашней утвари — платья и прочего, и что покинул он отца своего Теодора и свою мать Грациану в горькой нищете. Он приказал пошить себе красивое, богатое платье и накупил множество домашней утвари, и в чем есть нужда в домашнем обиходе, то купил он в двойном числе и нанял для себя и своего добра галеру, отправился на Кипр и достиг Фамагусты.

И пробыл он в отлучке добрых пятнадцать лет. Когда он возвратился в город, ему тотчас же сказали, что его отца и матери нет в живых, о чем он горько пожалел. Тут он снял в аренду дом, велел снести туда свое добро, нанял еще слуг и служанок и весьма разумно повел хозяйство, и всякий с большим уважением принимал его и относился к нему. Но многие дивились, откуда у него столь великое богатство, ведь народ большей частью знал, что уезжал он оттуда жалким нищим. И, вновь обосновавшись в Фамагусте, пошел он и купил отцовский дом и в придачу к тому множество иных домов, и старые велел снести, и построил на том месте великолепный дворец. Ему довелось повидать многие чудесные постройки, поэтому возведенный им дворец имел прекрасный облик. Подле дворца он воздвиг весьма красивую церковь, и вокруг церкви возвел и соорудил тринадцать домов, и основал там приход, и двенадцать капелланов должны были там беспрерывно петь и читать, и вдобавок купил процентные бумаги, доходные места и ренту, с тем расчетом, чтобы кафедральный пастор ежегодно получал триста дукатов. Если бы кто-нибудь из капелланов умер, то они должны были избрать из своего числа другого, а если бы умер пастор, то папа прислал бы им нового. Он украсил церковь со всевозможной роскошью, и купил ценные бумаги и ренту, чтобы церковные доходы вечно множились, и соорудил в церкви две прекрасные усыпальницы, вырыл прах отца и матери оттуда, где они были погребены, и захоронил в одной из усыпальниц, другая же пустовала в ожидании его самого и его наследников.

А когда дворец и церковь были окончательно построены в том виде, как он пожелал, это доставило ему великое удовольствие, и он подумал: такой дворец должно украшать благородное создание, и вознамерился взять себе супругу. И когда разнеслась весть о том, что он желает взять себе супругу, то всяк обрадовался. Было много их, богатых и бедных, знатных и простолюдинов, имевших красивых дочерей, они справили им платья и драгоценности, всяк как можно лучше, и каждый помышлял про себя: как знать, быть может, Господь пошлет моей дочери счастье скорее, нежели другой, ибо многие видели, что там налицо несметное богатство, и каждый охотно отдал бы туда свою дочь. Благодаря этому многие девицы были одеты в красивое платье, иначе пришлось бы им еще долго обходиться без таких нарядов.

А меж тем как столько народу вело приготовления, жил неподалеку от Фамагусты некий граф, у него было трое дочерей, превосходивших своей красотой прочих девиц. Король и посоветовал графу просватать одну из дочерей за Фортуната, и, если это тому угодно, он сам обо всем договорится. Граф не был слишком могущественным, однако он сказал: «Господин король, если Фортунат выберет одну из моих дочерей, советуете ли вы мне дать свое согласие? Он не владеет ни землей, ни подданными, у него было как будто много наличных денег или тому подобного, но вы превосходно знаете, что он много денег употребил на возведение дворца, от которого нет никакого проку, так же он может лишиться и остального и окажется в нищете, как оказался его отец, ибо большая наличность скоро расходится попусту». Король сказал: «Я слыхал от людей, видевших его дворец, что у него так много великолепных сокровищ, на которые можно было бы купить графство, но, несмотря на это, ни одно из этих сокровищ он не продает. Я также наслышан о том, сколько он объехал земель и королевств, поэтому я думаю, что он из тех людей, которые, не будучи уверены в благополучном завершении своих дел, не выстроят ни роскошного дворца, ни столь великолепной церкви, каковую Фортунат с такими почестями одарил на вечные время и богатыми процентными бумагами. И мой тебе совет, если будет ему угодно, отдай за него одну из твоих дочерей, и если тебе это по душе, я приложу к тому свое усердие в надежде, что это свершится, ибо Фортунат мне по нраву, и я желал бы, чтобы у него была знатная супруга, а не крестьянка, и меня досадовало бы, если бы простолюдинка владела дворцом и жила в нем».

И когда граф уразумел, что королю деяния Фортуната столь милы, заговорил он и сказал: «Милостивый король, из ваших речей я понял и постиг, что вам доставит удовольствие, если я выдам за Фортуната одну из моих дочерей. И наши жизни, и добро — все это в вашей полной власти». Когда король услыхал это, он сказал графу, прозывавшемуся Нимианом: «Пришли своих дочерей к моей супруге, королеве, я велю их одеть и надеюсь, что какая-нибудь из них приглянется Фортунату. Но выбор я оставлю за ним, пусть возьмет ту, которую захочет. Тогда ради тебя я устрою свадьбу так, чтобы тебе не было нужды тратиться на нее. И если потребуется дать приданое, я сделаю это сам, поскольку ты отдал в полную мою власть и ваши жизни, и ваше добро».