— Его так мучила совесть? — по-своему истолковала Грэйс.

— Нет. Обычно ему снилось, как вы его кастрируете.

— А… Видите ли в чем дело, Кармен, я тут немного порылась в его архиве…

— Нисколько в этом не сомневалась. Я слышала, вы начали писать его биографию?

— И некоторые его бумаги, — продолжала Грэйс, не обращая внимания на язвительные выпады литагентши, — натолкнули меня на мысль спросить у вас, не собираетесь ли вы публиковать его новые, ранее не издававшиеся книги?

— В следующем месяце выйдет книга «Оглянись на любовь», она уже готова.

— Это я знаю. Но, насколько я понимаю, эта книга готовилась к печати еще тогда, когда Томми был…

— Убит, — снова грубо перебила Кармен.

— Спасибо за подсказку, а то я сама не нашла бы подходящего слова.

— По вашим книгам тоже видно, что у вас немалые трудности со словарным запасом.

Умная Грэйс поняла наконец, что Кармен не является ее поклонницей, точнее сказать, почему-то не является одной из многих-многих ее поклонниц, и даже наоборот, Кармен непонятно почему любит Томми Паттерсона и до сих пор защищает его, хотя его телесная оболочка давно прекратила свое существование. Почему? Видимо потому, сообразила Грэйс, что в Нью-Йорке так трудно заводить новые знакомства, вот Кармен и цепляется за мертвячину.

— А над чем Томми работал после того, как закончил книгу «Оглянись на любовь»? — стойко допытывалась Грэйс, невзирая на враждебность агентши.

— Я не…

— Показывал он вам свою рукопись? — Агентше надо отомстить, решила Грэйс, надо перебивать ее как можно чаще. — Или, может быть, он рассказывал вам, о чем пишет свою новую книгу? Подписывал ли он контракт на нее?

— Нет, нет и еще раз нет. А что? Вы нашли неопубликованную рукопись?

— Так значит, после книги «Оглянись на любовь» Томми больше ничего не предлагал вам? — переспросила Грэйс для большей уверенности.

— Знаете, если вы нашли его неопубликованную рукопись, мы можем обсудить этот вопрос. Деньги есть деньги. Мои связи с такими редакторами, которые умеют обращаться с книгами Томми, намного обширнее и лучше, чем у Эдны Вейц.

— Я не уверена в этом, Кармен. Например, Эдна представляет интересы Тельмы Ди-Джованни, книга которой заняла третье место в разряде научно-популярной литературы в списке бестселлеров газеты «Нью-Йорк таймс».

— Вы имеете в виду…

— Да, ее книгу о чесноке. Кстати, Томми интересовался чесноком или какими-нибудь диетами?

— Томми? Он любил вкусно поесть, особенно любил баранину и говядину.

— Это я помню. Значит, в последние месяцы своей жизни он не переменил свои гастрономические вкусы?

— Нет, кажется. Правда, как-то раз он мимоходом обмолвился, что ему приходится больше есть углеводов, чтобы выдерживать изматывающие гастроли, связанные с рекламой его книг. Эти поездки ему очень тяжело давались, он жаловался, что все так и норовят высасывать из него любовь.

Эта метафора, по-видимому, означала, что в каждом городе, куда приезжал Томми, многочисленные поклонницы ублажали его минетами.

— Спасибо, Кармен, за информацию, вы очень мне помогли.

— Не за что. Но не забудьте, что никто не может проталкивать книги Томми лучше, чем я, поэтому в случае чего обращайтесь ко мне.

После этого разговора Грэйс изо всех сил напрягла свои опытные мозги и попыталась зашевелить смекалистыми извилинами. Извилины, однако, не шевелились. Тогда Грэйс решила представить себя на месте Томми — может быть, таким методом удастся понять его поступки? Конечно, влезать в шкуру Томми — занятие омерзительнейшее, но что поделаешь? Это надо, ну просто необходимо сделать, чтобы спасти Труди. Итак, воображаем: вот Томми приезжает в очередной город, где навязывает людям свои книги, магнитофонные записи, видеокассеты, свою философию и прочее. Томми всегда толкал свои идеи в массы. В этой суете к Томми время от времени подходят люди по самым различным поводам. Грэйс знает это по своему опыту — подходят не только журналисты, чтобы взять интервью, но и читатели, чтобы заполучить автограф, а то и высказать любимому писателю какую-нибудь свою «сногсшибательную» идею. Грэйс в таких случаях старалась более или менее вежливо отпираться от великих идей, у нее хватало своих замыслов.

Но Томми мог поступить иначе. Итак, представим себе, что некто (может быть, тот самый или та самая НУТ) однажды подошел к Томми и рассказал ему о своей грандиозной идее насчет продления человеческой жизни новым способом — потреблением «удлиненной» жратвы. Томми послушал, послушал и призадумался: «А ведь это как раз то, что надо! Вначале я писал для бестолковых недорослей, потом для карьеристов. Но люди взрослеют, что их начинает интересовать с возрастом? Молодость кончилась, тело дряхлеет, кожа увядает и морщится, родители умирают от старости и болезней. Конечно же, люди начинают бояться смерти, задумываются над продлением жизни. Вот тут-то я и подсуну им новую книгу «Элонгация: теория долголетия». Как раз вовремя».

Это выглядит очень правдоподобно, решила Грэйс. Наверняка так оно все и было. Впрочем, остается одна неувязка — почему Томми не прекратил есть мясо? Казалось бы, он должен был стать адептом новой идеи, примерно так, как это произошло с Труди, только не до такой болезненной степени. Вначале Томми должен был отказаться от черного мяса (говядины и баранины), потом от мяса птиц, потом от яиц и рыбы, и так постепенно, но не слишком медленно, Томми перешел бы на ту вегетарианскую диету, которая рекомендована в «Элонгации».

Почему этого не произошло? Может быть, Томми просто не успел стать вегетарианцем из-за вмешательства убийцы? Если это так, то Томми в некотором смысле повезло — ему не пришлось отказываться от любимого мяса, а вегетарианская диета все равно не спасет от убийц.

Ну ладно, допустим, что так все и было. А что дальше? Как найти человека с инициалами НУТ?

Исполненная решимости найти разгадку любой ценой, Грэйс протянула руку к телефону, чтобы заказать билет на самолет, и тут телефон вдруг затрезвонил. Ее чуть удар не хватил, но то был адвокат Леон с вопросом о том, слышала ли она его сообщение на автоответчике. Разгильдяйка Грэйс созналась, что автоответчик она еще не прослушивала, но тут же ободрила павшего духом Леона известием, что она нашла предсмертный дневник Томми.

— Из его блокнота я узнала две новости, одну плохую и одну хорошую, — доложила она. — Томми действительно встречался с Труди в день своей смерти, это раз. А вторая новость — Томми сам признал в своем дневнике, что Труди была невменяема. Но я так и не поняла, убивала ли она Томми.

— Я пришлю кого-нибудь к тебе за этим блокнотом.

— Но я сама собираюсь в Лос-Анджелес.

— А…

— А блокнот я скопирую на всякий случай и отдам копию в надежные руки.

После разговора Грэйс сразу же понеслась в контору, предоставляющую услуги по копированию на ксероксе, и начала переснимать блокнот. Работа эта, конечно, неинтересная, но не боги горшки обжигают, утешила себя Грэйс и, автоматически копируя последние записи Томми, предалась мечтам о своем светлом будущем — о смене жанра. До сих пор все привыкли считать, что она способна писать только романы, секс-фантазии для несчастных женщин, но теперь мир узнает, что Грэйс способна писать и детективы с убийствами.

Конечно, ей никогда не стать второй Агатой Кристи, такая писанина не в стиле Грэйс. Кристи, кажется, жила в Милуоки? Какой неинтересный городишко, однако! И почему люди читают о Милуоки? Нет, надо писать о чем-нибудь более романтическом. Грэйс превратится в Кристи Агамемнон. Может быть, действие ее будущей книги будет происходить на Гаваях? Или на Аляске? Точно! На Аляске!

— Мисс!

— А? — Грэйс очнулась от грез и повернулась к окликнувшему ее человеку, ждущему своей очереди к ксероксу.

— Эту страницу вы уже скопировали пару минут назад.

— Ой! Извините! — Грэйс попыталась сосредоточиться на копировании, но мысль о Кристи Агамемнон не шла из головы.

Пересняв блокнот, Грэйс бросила торопливые извинения в сторону длинной очереди, скопившейся у ксерокса по ее вине, метнулась к прилавку, купила пакет и сунула туда кипу ксерокопий. Теперь пакет надо послать Эдне. Нет, лучше Крэйгу. Точно, ему! Грэйс написала на пакете адрес Крэйга Эпштейна, а внизу приписала: «Вскрыть в случае моей смерти!» Замечательная надпись! Как романтично! Крэйгу это понравится.