— Они услышали выстрелы. Наверху. Не зная, что там происходит и с чем они могут столкнуться — ведь их было только двое, — им пришлось действовать весьма осмотрительно. К тому времени, как они добрались до третьего этажа, там все было завалено трупами. — Рейчел прикусила губу. — Они увидели обезглавленного Акиру, Сираи — разрубленного пополам. А трое стояли над тобой, намереваясь размозжить тебе череп. Тогда ученики Таро схватили валявшееся на полу оружие и пристрелили всех троих, прежде чем они успели расправиться с тобой.

Савидж был очень слаб. Он изо всех сил пытался преодолеть усталость и дослушать рассказ Рейчел до конца.

— Но ты мне так и не сказала. Сюда-то я как попал?

— Один из учеников Таро поехал на мотоцикле в деревню, где они оставили вашу машину, и привел ее к самому зданию на вершине горы. Тебя и Акиру в салоне машины доставили сюда. Один парень вел машину, другой — сопровождал ее на мотоцикле. Таро приказал им вернуться обратно, забрать второй мотоцикл и положить трупы так, чтобы создалось впечатление, будто кто-то из людей Сираи пытался на него напасть, пока остальные его защищали. Судя по газетным сообщениям, власти этому поверили, хотя и не могли понять, с чего все это началось.

Савидж стал погружаться в сон.

— Таро сделал все, что было в его силах. Промыл твои раны, вправил руку. Ведь тащить тебя в больницу было чересчур опасно. Но если бы ты в ближайшее время не очнулся, я бы потребовала показать тебя врачу.

Савидж схватил ее руку.

— Не оставляй меня.

— Я никогда тебя не оставлю.

Он уснул.

И снова погрузился в кошмар, вернее, в кошмары, громоздившиеся один на другой.

В следующее свое пробуждение Савидж чувствовал себя намного лучше и бодрее, хотя тело все еще страшно болело, а голова раскалывалась на части.

Рядом, держа в руке его руку, сидела Рейчел.

— Пить хочешь?

— Ага… и есть.

Она просияла.

— Я должна ненадолго тебя оставить. Тут кое-кто хочет с тобой поздороваться.

Рейчел вышла, и Савидж решил было, что сейчас к нему зайдет Таро, но пришла Эко. На ее морщинистом лице запечатлелась скорбь по Кури, но зато глаза светились от удовольствия услужить Савиджу. В руках у нее был поднос с чашкой чая и миской мясного бульона.

Рейчел встала рядом с Эко. Они обменялись выразительными взглядами, слова им были не нужны. Жестом Рейчел пригласила Эко сесть на футон рядом с Савиджем и покормить его с ложечки мясным бульоном. Рейчел же время от времени подносила к его губам чашку с чаем.

— Так, значит, люди Таро вас все-таки спасли, — сказал Савидж, обращаясь к Эко, чувствуя, как тепло от бульона разливается по всему телу, и вздохнул. И тут только вспомнил, что Эко не говорит по-английски.

Рейчел пояснила:

— Уж не знаю, что там произошло, но в ту самую ночь, когда вы с Акирой поехали за Сираи, ученики Таро привезли Эко сюда.

— Акира… — Внезапный спазм сковал ему горло при упоминании имени друга, заставив Савиджа на секунду умолкнуть, после чего он продолжал: — Акира был бы безумно рад и неизмеримо благодарен им за это. По крайней мере, хоть что-то хорошее все-таки случилось… Боже, как мне его недостает. Я все еще не в силах поверить, что он… Эко знает, что Акира погиб?

— Она участвовала в подготовке к погребальной церемонии.

— Как жаль, что я не могу сказать ей, как я скорблю, — проговорил Савидж.

— Она все понимает. И чувствует твою скорбь.

— Аригато. — С трудом сдерживая слезы, Савидж коснулся руки старой женщины.

Эко молча склонила голову.

— Ученики Таро прихватили еще кое-кого с собой.

— Кого же?

— Мне довольно сложно это тебе объяснить. Когда тебе станет лучше, ты сам увидишь.

— Я и так достаточно здоров. — Сделав усилие, он сел.

— Ты в этом уверен? — забеспокоилась Рейчел. — Мне кажется…

— Ну, а теперь помоги мне встать. Слишком много вопросов осталось без ответов. Если это тот, о ком я думаю… Пожалуйста, Рейчел, помоги.

Но понадобилась помощь не только Рейчел, но и Эко, чтобы поставить Савиджа на ноги. Поддерживая его с обеих сторон, женщины помогли ему доковылять до раздвижной стены.

Свет ударил ему в глаза. Он очутился в комнате, где у стола из кипарисового дерева на подушках сидели Таро и…

Савидж глянул на светловолосого мужчину лет пятидесяти в элегантном костюме, известного ему под именем Филиппа Хэйли.

Сейчас от его элегантности не осталось и следа, он был небрит, выглядел каким-то поблекшим; костюм изрядно помят, галстук сбился набок, ворот рубашки расстегнут.

Руки Хэйли тряслись похуже, чем у самого Савиджа, и в глазах уже не было прежней холодной расчетливости.

— Ага, — сказал Савидж, опускаясь на подушку. — Еще один элемент замыкающегося круга. Вы кто?

— Я вам известен под именем…

— Филиппа Хэйли. Правильно. Вы присутствовали в моем кошмаре, связанном с «Мэдфорд-Гэпским Горным Приютом». И гнались за мной в Храме Мэйдзи. А Камити-Сираи сказал, что вы, оказывается, мой связной и что мы вместе работаем на ЦРУ. Так отвечайте же на мой вопрос: кто вы, черт побери, такой?

На эту эмоциональную тираду Савидж израсходовал весь запас сил и чуть не упал. Рейчел вовремя его поддержала.

— Позволю вам напомнить, что в целях безопасности, Дойль, нам лучше не пользоваться нашими настоящими именами.

— Ты, сволочь, не вздумай больше так меня называть! «Дойль» могло бы быть моим именем, но я думаю, что это не так.

— Хорошо, я буду называть вас Роджером Форсайтом, коль скоро это ваш псевдоним, значащийся в управлении.

— Нет, дьявол тебя разрази! Будете называть меня псевдонимом, которым я пользовался, когда работал с Грэмом, назовите его.

— Савидж.

— Отлично. Потому что сейчас я считаю его своим настоящим именем. Что случилось со мной? Ради Бога скажите, кто и что сотворил с моим мозгом?

Трясущимися руками он расстегнул вторую пуговицу у ворота.

— У меня нет полномочий вам рассказывать.

— Неправда. Есть, и причем самые полные. Я разрешаю вам. Иначе переломаю к чертовой матери вам руки-ноги, а затем… — Савидж потянулся за лежащим на столе ножом —…отрежу пальцы, а…

Хэйли побледнел и беспомощно замахал руками.

— Хорошо же. Хорошо. Боже мой, Савидж. Успокойтесь. Я знаю, вам многое пришлось пережить. Понимаю, что вы расстроены, но…

— Расстроен? Сукин ты сын, да я убью тебя! Говори! Все! Давай!

— Это был просчет, — грудь Хэйли высоко вздымалась, — элементарный просчет. Видите ли, все началось с… может быть, вы помните… В общем, военные работали над так называемыми пилюлями храбрости.

— Над чем?

— Видите ли, проблема заключается в том, что несмотря на самую лучшую подготовку солдат в бою неизбежно трусит. И это естественно. Если в вас кто-то стреляет, то мозг посылает сигнал тревоги, и вам становится страшно. Вы начинаете дрожать. Вам хочется бежать прочь. Это биологический инстинкт. Разумеется, человек из СИИЛз, такой, как вы, привыкший к экстремальным условиям, может этот рефлекс сдерживать. Но обычный солдат в бою всегда пугается и оказывается перед дилеммой: воевать или бежать с поля боя? И если он побежит, то все сражение будет проиграно. Поэтому военные начали думать над изобретением препарата, способного подавлять страх. Солдат примет его перед атакой, не будет испытывать никакого страха и спокойненько пойдет в бой. И Бог даст, победит!

Но дело в том, — продолжал Хэйли, — что в боевой обстановке препарат действовал безотказно. Зато потом… На солдата наваливались воспоминания о пережитом. Так называемый посттравмовый стресс. И выходил из строя. Он испытывал смертельный страх. Его постоянно преследовали кошмары.

— Правильно! — воскликнул Савидж. — Преследовали, и еще как! Я теперь большой специалист по части кошмаров. — И он нацелил нож в руку Хэйли.

— Я же сказал вам, Савидж. Успокойтесь. Я расскажу вам все, что вас интересует.

— Тогда давай!

— Итак, военные решили, что пилюли храбрости срабатывают отлично. Но как быть с памятью? Необходимо было добиться того, чтобы солдат забил о пережитом, и, таким образом, избавить его от посттравмовых психических расстройств. Если бы им это удалось, то они могли бы избавить от мук ветеранов Вьетнама, которые не могут без ужаса вспоминать о том, что им пришлось пережить.