Одевая Бобеша, Адамец говорил, что Бобеш теперь прямо как лорд, что костюм ему очень идет и никто бы так не сшил. Уж он-то знает, что детям к лицу, потому что смолоду шил в Вене на детей важных господ точь-в-точь такие костюмчики, как у Бобеша.
Когда Адамец ушел, Бобеш ни за что не хотел снять обновку: ему не терпелось пойти скорее во двор похвалиться. Но мать не разрешила никуда ходить, сказала, что на дворе он вымажется, а ребятам еще успеет показаться, когда пойдет в школу.
— Когда это будет, мама?
— Завтра.
— Завтра — это, значит, после того, как мы переночуем?
— Ну да. — Мать глубоко вздохнула и немного погодя серьезным тоном сказала: — С завтрашнего дня, милый Бобеш, для тебя начнется новая жизнь.
— Мама, что такое новая жизнь?
— Вот будешь ходить в школу, появятся у тебя обязанности, должен будешь учиться и не сможешь столько играть, как до сих пор…
— А обязанность что такое? — перебил ее Бобеш.
— Прежде ты делал то, что тебе нравилось. Теперь это не удастся. Начнешь учиться, так хочешь не хочешь, а в школу иди, дома уж не останешься — нельзя. И, кроме воскресений, придется тебе туда ходить каждое утро. Вот это и будет твоя обязанность. А потом, милый сынок, обязанности пойдут одна за другой всю жизнь.
— Мама, так, может быть, лучше и не ходить в школу, а?
— Нет, Бобеш, раз тебе исполнилось шесть лет, пора начинать учиться. Иначе нельзя. Все дети должны учиться — такой закон.
— А что такое закон?
— Закон — это то, что велят делать. Вот, например, если ребенку уже шесть лет, так, по закону, он должен ходить в школу.
— И почему же это называют законом?
— Законы, Бобеш, есть разные, не только насчет школы. Скажем, наш папа не может взять себе из имения корову, хотя их там и много. Если бы он это сделал, его бы посадили в тюрьму за воровство. Закон запрещает воровать.
— А кто придумывает законы?
— Сами же люди и придумывают, для того чтобы плохие не притесняли хороших людей. Иначе бы, сыночек, хорошим людям житья не было от плохих. Вот поэтому закон и охраняет их.
— Мама, значит, надо, чтобы плохим людям и жилось плохо?
— Да, конечно, они не заслуживают хорошей-то жизни.
— А ты, мама, все говоришь, что нам плохо живется, и чем дальше, тем хуже. Почему же? Ведь ты, мама, хорошая, и папа тоже, да и дедушка с бабушкой хорошие.
— Все, Бобеш, оттого, что мы бедняки.
— Ну, а почему тогда мы бедняки, если мы хорошие? Разве нет такого закона, чтобы беднякам хорошо жилось, если они ничего плохого не делают?
— Милый сыночек, ты еще не понимаешь, как свет устроен. Для бедняков один закон — работать, а за свою работу получать лишь столько, чтобы прокормиться.
— А если, мама, они не могут прокормиться?
— Вот им и живется плохо.
— Жалко, мама, что мы бедняки, правда?
— Не одни мы, Бобеш, бедняки. Таких, как мы, много, гораздо больше, чем богатых. — Мать вздохнула и помолчав, добавила: — Удивляюсь, что-то отец сегодня долго не приходит… — Потом она обратилась к Бобешу: — Давай, Бобеш, снимем костюм, а то изомнешь.
— Мама, ну позволь, пожалуйста, я еще немного в новом побуду! Я хочу папу дождаться — пусть он посмотрит, как мне идет, ладно? И, знаешь, мама, когда он зайдет в прихожую, я спрячусь в комнату за сундук. Только ты молчи, не говори, где я, и про костюм ничего не говори. А потом знаешь что я сделаю? Как папа начнет ужинать, я сразу выбегу и покажусь ему. Ну и обрадуется он!
— Вряд ли ты папу этим очень обрадуешь. Твой костюм, Бобеш, денег стоит, а папа теперь совсем мало зарабатывает. Так что и хвалиться, пожалуй, не надо бы. Я думаю вот что, Бобеш: когда папа придет, ты ему покажи свою обновку, а потом подойди, поцелуй руку и скажи: «Папа, большое тебе спасибо за костюм».
— Ив щеку можно папу поцеловать?
— Ну что же… Папа у нас заслужил это. Ты с ним уж поласковее будь. Кабы папа не работал, нам бы и вовсе не прожить, и никаких обнов у тебя бы не было… Ага, вон он идет, шаги слышно…
Бобеш побежал прятаться, но напрасно: это пришли дедушка с бабушкой, а не отец. Они ходили в лес за грибами. Бабушка принесла вязанку хворосту, а дедушка — узелок с грибами.
Дедушка стал рассказывать, как он собирал валежник и все боялся лесника. Можно бы и больше дров наготовить, сказал он, да днем это дело рисковое. Лучше встать пораньше, чуть свет, заодно принести и то, что успел насбирать. Бобеш послушал дедушку и вспомнил разговор с матерью. Ведь есть закон, что чужого брать нельзя. А дедушка собирается таскать дрова из лесу.
«Значит, дедушку посадили бы в тюрьму, если бы лесник поймал его», — подумал Бобеш и решил спросить у матери: воровство это или нет, если брать дрова в лесу? Он побежал на кухню; тут дедушка с бабушкой увидели его обновку и ахнули. Всплеснув руками, бабушка воскликнула:
— А, батюшки!
Дедушка вынул трубку изо рта и сказал: — Ей-ей, не узнаю, то ли это наш Бобеш, то ли нет? Скорее всего, не наш Бобеш, это какой-то важный барин. Ну-ка, поди сюда поближе!
Бобеш посмотрел на мать и шепотом спросил:
— Мама, а им тоже поцеловать руку, если у меня новый костюм?
— Можно, можно, Бобеш, поди!
После этого дедушка с бабушкой и вовсе поразились, каким он стал хорошим и благовоспитанным мальчиком.
— Ба, да ведь он у нас с завтрашнего дня школьник! — сказал дедушка и при этом хитро подмигнул бабушке.
Бабушка тоже подморгнула дедушке. Тогда он пошел в комнату и принес оттуда какую-то вещь, завернутую в бумагу.
— Ну, Бобеш, раз уж ты нас так встречаешь и раз уж ты вообще такой хороший и ласковый мальчик, на, получай от бабушки с дедушкой!
Бобеш развернул бумагу. В ней оказался круглый пенал для ручек и карандашей, красиво расписанный разноцветными красками.
Мать полюбовалась на пенал и сказала:
— И зачем ты, отец, тратишься?
Потом она шепнула что-то Бобешу на ухо.
— Дедушка, нагнись ко мне! — сказал Бобеш. Дедушка наклонился. Бобеш расцеловал его, а за ним и бабушку. Потом стал рассказывать им, как он ждет не дождется отца, как сначала спрячется, когда тот придет, а после выбежит к нему…
— И что такое, почему его до сих пор нет? — сказал дедушка.
— Я вот тоже удивляюсь, где он так долго, — добавила бабушка.
А мать с тревогой заметила:
— Не вышло бы опять какой беды из-за тех лошадей! Он ведь говорил — дикие они уж очень.
— А управляющий там строгий — недавно пригрозил отцу, что если еще повторится такая история, как в тот раз, когда лошади понесли, то живо, мол, уволит, — сказал на это дедушка.
Бабушка пошла складывать в дровяник хворост. Бобеш хотел увязаться за ней, но мать напомнила ему, что он в новом костюме, и не пустила.
— Тогда я сниму его, коли папа так долго не приходит.
Бобеш переоделся. Вернулась бабушка и сказала, что на дворе дождь накрапывает и вроде бы гроза собирается — слышно, где-то гром гремит.
— А его все нет и нет! — тревожилась мать.
Между тем совершенно стемнело, в черных окнах вспыхивала молния. Слышались и удары грома.
Бабушка задернула оконные занавески и зажгла лампу. Мать принялась готовить ужин. Бобеш все оглядывал свою обновку.
— Посмотри, дедушка, это кайма, да? А вот это что, дедушка?
— Якорь.
— А что такое якорь?
— Якори на кораблях бывают.
— И зачем они на кораблях?
— Когда корабль стоит в море, для того чтобы его не относило ветром или волнами, матросы спускают в море на толстых цепях тяжелый железный якорь. Якорь воткнется в самое дно, и корабль уже не уплывет.
— И с виду якорь такой?
— В точности.
— А у матросов, дедушка, тоже такие костюмы?
— Таких, Бобеш, нет, а вот нашивки, как у тебя на рукавах, у адмирала бывают.
— У адмирала?
— Да, Бобеш. Так что ты у нас теперь вроде как адмирал.
К ним подошла бабушка, пощупала материю, посмотрела ее против света и похвалила. Сказала, что Адамец искусный мастер, шьет прямо как заправский городской портной.
