— Нет, мне все равно к вам нельзя. Я должен маму слушаться.

— Тогда знаешь что? Обойди с другой стороны — там в заборе выломана жердочка, ты и пролезешь.

— А ваши дома?

— Дома, но они сюда не придут. Папа после обеда лег, а мама собирается идти к лесничему.

— Боженка, а ты еще дружишь с Вашичком? — спросил Бобеш, стараясь не смотреть на нее.

— Он с тех пор у нас еще не был. Ему тогда здорово влетело дома, мне папа говорил.

— Так ему и надо! — заметил Бобеш.

— Конечно! Ведь я чуть не утонула!

— Боженка, а как это — когда тонешь?

— Брр, до чего же гадко! — Боженка даже содрогнулась.

— Ну, а все-таки, каково тебе было?

— Я… я очень испугалась, мне было так страшно, и я водой захлебывалась…

— Кабы ты знала, как я испугался, когда ты упала! — сказал Бобеш.

— Мне вода и в рот попала — ох, какая мерзкая!

— Ив нос и в уши тоже?

— Ну конечно, прямо даже в голове зашумело. А потом я уже ничего не помнила, пока меня дома не оживили.

— Вот, наверное, тебе чудно показалось: упала в пруд, а очнулась дома. Правда?

— Ну конечно.

— А ты не думала, что ты заколдована?

— Нет.

— Боженка, тебе можно к нам ходить?

— Наверное, можно, теперь мама не станет ругаться. Она сказала, что вы люди хорошие, только, говорит, твоя мама уж очень гордая.

— Что это значит?

— Я не знаю.

— Я у мамы спрошу. А ты почему не спросила?

— Да мама тогда очень сердитая была.

— Почему?

— Потому что Франтишка принесла от вас деньги.

— Из-за этого сердилась?

— Ну да.

— А знаешь, Боженка, нам теперь недолго тут жить осталось, мы скоро в город переедем.

— Когда?

— Да скоро.

— И сюда больше не приедете?

— Мама говорит, что никогда.

— Ты рад?

— Еще как рад! Знаешь, сколько там всяких чудесных вещей!

— У нас там дядя живет, — сказала Боженка.

— В городе?

— Ага. Он учитель в реальном.

— Как, как ты сказала?

— Ну, реальное.

— А что это?

— Школа такая.

— И прямо так она называется?

— Ну да, — ответила Боженка и помолчала. Хочешь, поиграем? Я принесу игрушки.

— Хочу.

— Я сбегаю за ними домой.

— Только скорее приходи, одному мне в вашем саду боязно.

Боженка принесла две куклы, игрушечную плиту, деревянную лошадку на колесиках и посуду.

Лошадка необыкновенно понравилась Бобешу. Вот жалко, что отдал кукленка, а то бы попросил Боженку сменять его на лошадку. И на что ей лошадка? Кукленок ей больше подходит. Он мог быть папой кому-нибудь из кукол, а лошадка? И потом, девочки ведь на лошадях не ездят.

— Дорого за эту лошадку отдали, да, Боженка?.

— А я не знаю, мне ее подарили.

— Верно ведь красивая?

— Тебе нравится?

— Очень!

— Ну так возьми ее себе!

— Правда?

— Ну конечно, правда! Бери, бери!

— Ты, значит, взаправду мне ее отдаешь?

— Ну правда же!

Бобеш и радовался и не верил тому, что Боженка говорит это всерьез.

— И ты мне за так ее отдашь?

— Да.

— Кабы у меня был кукленок, я бы отдал его тебе, Боженка.

— Неужели?

— Ага.

— А где же он?

— У Безручкиных ребят.

— Они нехорошие, верно?

— Ну, кое-когда только. Мама говорит, что они не виноваты, их плохо воспитывают.

— А они воруют, — сказала Боженка.

— Я знаю, — заметил Бобеш, покраснев, и ему захотелось перевести разговор. — Ну, спасибо тебе, Боженка. А тебя не побьют за то, что ты мне дала лошадку?

— Нет. Мне и папа велел подарить тебе какую-нибудь игрушку, раз уж, говорит, ты такой хороший мальчик.

— Так и сказал?

— Да.

— Я, Боженка, тебя не забуду в городе.

— Я тебя, Бобеш, тоже.

Потом они принялись играть, пока за Боженкой не пришла Франтишка. Она сказала, что вернулась мать вместе с тетей и Вашичек пришел с ними. Когда Бобеш услышал про Вашичка, его словно кольнуло в сердце.

— Ты и правда с Вашичком больше не дружишь? — спросил он.

— Нет же, не дружу. Тетя привела его просить прощения за то, что он столкнул меня в пруд.

— Я думаю! После всего еще дружить с ним, с такой дрянью, верно?

— Конечно, я ему скажу, что он дрянь.

— Неужели, Боженка, по правде скажешь?

— Правда, правда, скажу, если хочешь.

— Ага, скажи! И еще знаешь что ему скажи: противный-распротивный!

— Ладно, скажу!

Бобешу стало легко и весело. Как хорошо, что Боженка перестала дружить с тем мальчишкой! А еще больше радовала подаренная лошадка на колесиках. Такая игрушка, уж конечно, недешево стоит, и не так-то легко се сделать. Пожалуй, усатый Гершл, который подарил кукленка, такой лошадки не смастерил бы. Где там! Вот удивится дедушка, да и все остальные! Только вот мать, наверное, поругает: она же не велела ничего брать у старосты. Хотя ведь это Боженка подарила.

Дома все любовались лошадкой, ахали; мать ничего не стала говорить, узнав, что это подарок от Боженки. Но зато и Бобеш был немало удивлен, когда мать показала ему кукленка, а дедушка дал тот самый стеклянный шар с бабочкой на цветке.

— Где это ты взял, дедушка, и кто, мама, тебе дал кукленка? — обратился Бобеш к ним обоим.

Мать объяснила Бобешу, что все это принес после обеда Безручка. Пришел он и говорит: «Хочу вот порадовать вашего ребятенка Бобеша. Все равно мои сорванцы поломают». И вернул кукленка. А стеклянный шар Безручка хотел купить у стеклодува, но тот ему отдал задаром.

— Безручка такой был довольный, — сказала мать: — он получил в усадьбе постоянную работу.

— Что это, мама, — постоянная работа?

— Он будет работать в усадьбе каждый день, и там же кормить его будут. Кроме того, еще и деньги получит. Главное дело, они теперь уже не будут так бедствовать. Хотя староста даром никому ничего не дает.

— Ну, а как же он с одной рукой сможет работать?

— Летом будет поле сторожить, огород и лес, а зимой по хозяйству помогать — картошку перебирать, веники делать, в амбаре лопатой хлеб перегонять.

— Ах, мама, ты даже и не знаешь, до чего я рад! Ведь красивый шар и кукленок опять мои!

— А я вот, Бобеш, совсем не радуюсь.

— Почему, мама?

— Теперь мы не в своем доме.

— Как это?

— Домик мы продали, он уже не наш.

— Значит, мы скоро уедем, да?

— Да послезавтра, наверное.

— Послезавтра, мама?

— Да.

— Это значит — вчера?

— Нет, не вчера. Еще два раза переночуем.

— Мама, я прямо не дождусь, когда мы будем в городе!

— Не очень-то рвись туда, Бобеш. Неизвестно еще, каково нам придется, что нас там ждет. При всей нашей бедности нам здесь неплохо жилось — все-таки свой домик был. Кабы не случилась беда с отцом, были бы у нас и жилье, и корова, и хлеба хватало бы, а теперь… — Мать осеклась, закрыла лицо передником и расплакалась.

— Ну, не плачь, мама, авось и в городе нам хорошо будет!

Мать утерла слезы и погладила Бобеша по голове.

Тут пришел отец, сказал, что все устроилось, остается только уложить мебель и собрать вещи. А помочь придут крестный и Безручка.

— Крестный, значит, придет? Вот хорошо! Папа, знаешь, сколько у меня теперь добра? Смотри-ка! — Бобеш показал все подарки.

— Что ж, я рад, сынок, коли ты у нас такой богатый! — засмеялся отец.

— Папа, а знаешь, дедушка больше радовался шару, чем ты. Может, он тебе не нравится?

— Да нет, нравится. Красивый шар.

Зато когда пришел крестный, тот диву давался — уж он это умел.

— Ах ты, шут подери! Бобеш, Бобеш, в жизни я не видал такого красивого шара,! Ну и хорош, прямо чудо из чудес!

Потом в доме началась настоящая кутерьма, и Бобеша услали на улицу, чтобы он не мешал.

— А знаешь, крестный, куда я пойду?

— Куда? Уж не в Америку ли?

— Вот и не угадал! На крышу.

— Только посмей у меня! — пригрозила мать.

— Ну, мама, позволь, пожалуйста! Я так высоко, как в тот раз, не полезу.