Нам было о чем поговорить, пока я кружил над равниной в поисках дичи. Пища была необходима, поскольку я не ел два дня, а Дуара проглотила всего несколько кусочков, пока была в пещере у Бонд. Дуара все время смотрела на меня и даже трогала рукой, словно не веря глазам и желая еще раз убедиться, что я жив — настолько она была уверена, что тогда, у опушки, напавшие внезапно воинственные женщины убили меня.

— Я не прожила бы долго, Карсон, если бы ты не появился в деревне, — наконец произнесла она. — Когда я думала, что ты мертв… умер… что тебя убили, я не хотела жить. И не просто потому, что была в рабстве. Я не могу жить без тебя и искала удобного случая, чтобы покончить с собой!

Наконец я нашел стадо похожих на антилоп животных и сразу убил одну из них, как в предыдущий день, но теперь Дуара бдительно несла караул, пока я разделывал тушу. Забрав мясо, мы полетели к острову, где я останавливался с Лулой, когда преображал себя в брюнета. На этот раз мне пришлось проделать обратную операцию, после чего мы приготовили мясо и с аппетитом поели.

И снова мы были счастливы. Наши недавние волнения и тревоги казались теперь далекими воспоминаниями. Как быстро душа человека уходит от депрессии и сталкивает мрак отчаяния в бездонные глубины забвения!

Дуара очень беспокоилась о моих ранах и настояла, что сама промоет их. Единственная опасность состояла в возможности инфекции, поскольку у нас не было лекарств. Но опасность эта на Венере гораздо меньше, чем на Земле с ее огромным населением и повсеместной городской грязью.

Сыворотка долголетия, которую мне ввел Данус вскоре после моего появления на Венере, способствовала выработке стойкого иммунитета. В общем, я не очень беспокоился, но Дуара чувствовала себя наседкой с единственным цыпленком. Наконец у нее проснулись природные стремления и инстинкты, и, признав любовь ко мне как свершившийся факт, она без меры расточала преданность и заботу на предмет своей любви. Это придавало ее чувству высоту и святость.

Мы оба ощущали радость после всего хорошего и плохого, что с нами случилось, и решили остаться на острове по крайней мере до следующего дня. Я был уверен, что здесь нет ни людей, ни опасных животных, и впервые за много месяцев мы могли отдохнуть и думать только друг о друге. Это был лучший день в моей жизни.

На следующее утро мы поднялись с нашего маленького островка и полетели на юг вдоль Реки Смерти. Мы знали, что она должна впадать в океан, но в какой и где? Что находится за ним? Куда мы можем направиться в этом огромном и таинственном мире?

— Может быть, мы найдем где-нибудь островок побольше и будем жить там вдвоем — только ты и я? — предложила Дуара. — Одни… Ведь нам никто не нужен.

У меня не хватило духу сказать ей, что спустя всего несколько месяцев жизни на таком острове нам скорее всего захочется зарезать друг друга. И нужно смотреть правде в глаза. Куда нам направиться? Вернуться в Вепайю было невозможно. Теперь я твердо знал: Дуара скорее умрет, чем разлучится со мной. И не было сомнений, что в Вепайе казнь состоится в тот же день, когда Минтеп, ее отец, схватит меня.

Единственной причиной моего желания вернуть Дуару на родину была вера в то, что там она будет в безопасности и в конечном счете добьется счастья. Независимо от того, что станет со мной — ведь не будет она всю жизнь носиться по планете рядом с человеком, у которого в этом жестоком мире нет корней. Теперь же я всем существом понял иное: мы оба скорее умрем, чем навсегда расстанемся.

— Давай полетим куда глаза глядят — обратился я к Дуаре, — и когда найдем место, где мы сможем жить в покое и безопасности, поселимся там.

— У нас еще пятьдесят лет до того, как «Анотар» откажется нам служить, — шутила и смеялась Дуара.

Вскоре я заметил на горизонте быстро растущую блестящую полоску воды, казавшуюся пустынной и безжизненной. Мы достигли океана.

— Давай полетим и поищем наш остров, — предложила Дуара.

— Но сначала запасемся водой и пищей, — заметил я.

Добытое на охоте мясо было завернуто в большие ароматные листья, и я не сомневался, что оно сохранится еще несколько дней. Но есть сырое мясо нам не хотелось. В полете приготовить пищу невозможно, и мы приземлились, чтобы подготовиться к дальним перелетам. Помимо мяса я набрал фруктов и крупных орехов. Kpомe того, мы запасли клубней, почти повсеместно растущих на Амторе, очень приятных на вкус и питательных даже в сыром виде.

Во время полета мы обнаружили долину, тянущуюся от Реки Смерти на несколько миль в сторону. С одной стороны ее окаймлял лес, а вдоль другой текла небольшая речка, вливающаяся в поток, сбегающий с окрестных гор. Я приземлился вблизи леса, надеясь найти фрукты и орехи, и не разочаровался. После этого, набрав еще и дров, погрузил их в заднюю кабину и подрулил к речке.

Место, где мы остановились, просматривалось во всех направлениях, так что мы могли не опасаться неожиданного появления людей или животных. Я развел костер и поджарил мясо на вертеле, а Дуара караулила наш покой. Чистая вода из ручья до краев наполнила бак, которым я предусмотрительно снабдил «Анотар» еще при постройке.

Теперь у нас было достаточно пищи и воды на несколько дней непрерывного полета. Мы поднялись в воздух и, увлеченные духом исследования, направились к морю, пролетая над огромной дельтой Реки Смерти, которая по размерам могла бы соперничать с Амазонкой.

С самого начала Дуара заинтересовалась пилотированием «Анотара». Я уже объяснил ей назначение и принцип работы системы управления воздушным кораблем, но пока она самостоятельно еще ни разу не вела корабль. Теперь же я позволил ей всерьез взяться за штурвал. Я понимал, что она должна научиться хорошо управлять «Анотаром». В случае длительных полетов это было необходимо — а именно такая ситуация складывалась при перелете через океан. Ведь мне обязательно понадобится сон, и Дуаре придется заменить меня.

Управление «Анотаром» в воздухе при обычных условиях не труднее ходьбы по ровной дороге, и потребовалось немного времени, чтобы научить Дуару обращаться со штурвалом и педалями, придать ей уверенности, а также дать «почувствовать» воздушный корабль. Со временем к Дуаре придут и плавность движений, и быстрота реакции. Мы летели на такой высоте, которая позволяла мне оказать ей помощь в случае необходимости.

Полет продолжался всю ночь, и примерно треть этого времени за штурвалом находилась Дуара. Когда наступило утро, мы увидели землю. Насколько можно было видеть, и на востоке, и на западе листья и стволы гигантских деревьев поднимались на тысячи футов, и их вершины исчезали в нижнем облачном слое, который вечно прикрывает небо над просторами Амтора. Этот слой облаков защищает поверхность Венеры от солнечного излучения, которое в противном случае сожгло бы все живое на планете.

— Картина кажется мне знакомой, — обратился я к Дуаре, когда она проснулась.

— Что ты имеешь в виду?

— Думаю, что под нами Вепайя. Мы пролетим вдоль побережья и, если я прав, увидим естественную гавань, где в тот день, когда тебя похитили, а меня схватили кланганы, на якоре стояли «Софал» и «Совонг». Уверен, что узнаю местность.

Дуара ничего не ответила. Она долго молчала, пока мы летели вдоль берега. Вскоре мы пролетели над гаванью.

— Вепайя, — вздохнула она.

— Мы можем снизиться, Дуара. Хочешь остаться?

Она покачала головой.

— Без тебя — нет!

Я наклонился и поцеловал ее.

— Тогда куда?

— О, давай просто полетим дальше. Все пути одинаково хороши, если ты рядом.

«Анотар» летел чуть севернее побережья, так что я просто не стал менять курс. Мир, проносящийся под нами, был совершенно не знаком ни Дуаре, ни мне. Следуя установленным курсом, мы оставляли в стороне антарктические области и держали путь в северную часть умеренной области Венеры. Это нас устраивало. В противоположном направлении лежали крепости и замки тористов, где нас ждали только плен и смерть.

Пока медленно тянулся длинный день, под нами монотонно плескался безграничный океан. Вепайя давно исчезла за горизонтом, и нигде не было видно никаких признаков суши. Изредка поверхность океана бороздили неведомые чудовища устрашающего вида.