Вернувшись в Санару после годичного отсутствия, мы были поражены теплотой и роскошью встречи. Жители давно потеряли надежду увидеть нас снова и искренне скорбели по этому поводу.

Празднества и банкеты не прекращались много дней, а чтобы весь народ мог видеть и приветствовать нас, мы разъезжали по городу в королевском хаудаке на спине величественно вышагивавшего гантора, этакого левиафана, размерами сравнимого с мамонтом или мастодонтом. Две сотни таких гигантских животных, несущих на себе знатных вельмож и военачальников, составляли праздничный кортеж. При виде этой процессии народ, казалось, терял от восторга рассудок, буря приветствий не утихала, утверждая нашу популярность и воздавая дань необыкновенной красоте Дуары.

Наконец-то у нас был дом, где мы чувствовали себя как нельзя лучше. Впереди лежали долгие годы мира и счастья. Никаких скитаний, никаких приключений, довольно! Все позади. Не знаю, любят ли на Земле кронпринцы носить домашние шлепанцы, класть ноги на письменный стол, курить трубку, читать вечерами, но именно к этому меня влекло. Сейчас вы узнаете, что в итоге получилось.

Я обещал Иро Шану сконструировать и помочь построить воздушный корабль, на котором он вернется в Гавату. Томан попросил меня наблюдать за строительством нескольких таких же кораблей для армии Корвы. Когда работы развернулись, мне пришла в голову идея совершенно нового типа парашюта, который мгновенно раскрывается, а опускается очень медленно. Кроме того, его снижением можно управлять посредством клапанов, открывавших и закрывавших отверстия в куполе. Впрочем, испытания показали, что управление безопасно только на высоте не ниже двухсот футов.

Отмечу мимоходом, что мне удалось сделать полеты на воздушном корабле безопаснее, когда судьба определила мне новые и отнюдь не желательные приключения; сейчас же закончу рассказ о своих экспериментах. Читатель уже знаком с горючим, применявшимся в бесшумном моторе воздушного корабля. Напомню, что оно состоит из элемента вик-ро и вещества Лор. В результате действия элемента вик-ро на элемент лор-ан, содержащийся в веществе Лор, происходит полная аннигиляции Лора с выделением огромной энергии.

Я решил использовать тепло, выделяющееся при аннигиляции, и разработал проект маленького воздушного шара с оболочкой из тарелла — поразительно крепкой ткани, сотканной из паутины тарго. Шар можно складывать и убирать в маленький контейнер, из которого он при необходимости выстреливается мощной пружиной. Одновременно начиналась аннигиляция крошечной порции Лора с выделением такого количества тепла, что в долю секунды шар раздувался. Выделение тепла происходило в течение длительного времени.

Таким образом, аэронавт, вынужденный прыгнуть с парашютом, мог долго держаться в воздухе или же при помощи строп медленно опускаться на землю. К сожалению, мне не удалось закончить экспериментальный баллошют, как я назвал свое изобретение.

Но вернемся к повествованию. Как только завершилась постройка первого воздушного корабля, наступило время его тщательной проверки. Это была не машина, а конфетка, но, поскольку его конструкция включала несколько новых идей, следовало устроить испытательный полет по стране, прежде чем отправить Иро Шана в долгий перелет до Гавату. И вот тут-то рок или глупость приложили свою руку. Не желая быть слишком самокритичным, назову это роком.

Мы погрузили на корабль запас провизии, попрощались с близкими и ранним утром стартовали. Дуаре очень не хотелось, чтобы я улетал; выражение глаз и тесные объятия говорили сами за себя, и только обещание вернуться самое большее через три дня смягчило ее. Вместе с Иро Шаном мы поднялись в кабину пилота, а на моих губах еще оставалось тепло ее поцелуев.

Еще ни разу обитатели Корвы не забирались далеко на запад Анлапа, так что было решено отправиться именно туда и познакомиться с местностью. Санара находится на крайнем востоке Анлапа. Согласно амторским картам, континент простирается в западном направлении приблизительно на три тысячи миль. Однако, поскольку здешние карты построены на ошибочном представлении о конфигурации Амтора, действительное расстояние составляло скорее шесть тысяч миль, а не три. С учетом всех неожиданностей мы отвели на наш полет двадцать пять часов, если поддерживать максимальную скорость. Но следовало нанести, хотя бы приблизительно, местность на карту, поэтому на обратный путь требовалось гораздо больше времени. Тем не менее трех дней должно было хватить. Заодно воздушный корабль пройдет неплохую проверку.

Первый день летели над очень красивой местностью и совершили посадку на ночлег в центре широкой равнины, на которой отсутствовали признаки пребывания людей, так что возможность ночного нападения казалась маловероятной. И все же поочередно несли вахту.

Проснувшись, обнаружили, что нижний облачный покров опустился необычайно низко. Он волнами колыхался вверх и вниз. Никогда прежде не доводилось видеть его таким неспокойным. Однако наш корабль взлетел и продолжил путь на запад на высоте около двух тысяч футов.

Мы успели пролететь не так много, когда компас неожиданно закапризничал. Судя по наземным ориентирам, отмеченным на нашей карте накануне вечером, мы по-прежнему летели на запад; компас показывал, что полет направлен на юг. Вскоре компас совсем испустил дух: стрелка болталась взад-вперед, а иногда делала полный оборот. Наше положение осложнялось и тем, что нижний облачный покров опускался все сильнее. Менее чем за полчаса высота полета уменьшилась с двух тысяч футов до тысячи.

— Конец нашему испытательному полету, — заметил я. — Надо возвращаться. Мы нанесли на карту эту местность основательно и можем вернуться в Санару, не хочется рисковать и лететь дальше, когда облачность спускается все ниже и ниже, да еще без компаса, который обязательно понадобится, если видимость упадет до нуля.

— Ты прав, — сразу согласился мой спутник, — взгляни-ка на облака. За последние пятнадцать минут они спустились до пяти сотен футов.

— Придется садиться, как только закончится лес.

Долго летели над лесистой местностью, где вынужденная посадка неизбежно вела к аварии. Если даже мы переживем ее, придется совершить пешую прогулку до Санары на расстояние пяти или шести тысяч миль по дикой местности, населенной кровожадными хищниками и, возможно, еще более опасными людьми. Так рисковать нельзя. Нужно обязательно пролететь над лесом до того, как облачность накроет нас.

На большой скорости воздушный корабль мчался над необъятным покровом из гелиотропов и лаванды, который, подобно прекрасному цветочному ковру над гробом, скрывал под собою смерть. А облака по-прежнему спускались.

Высота деревьев составляла примерно сотню футов, теперь запас высоты был всего футов пятьдесят. А лес упорно тянулся далеко впереди, насколько хватало глаз. День назад мы пересекли лес за пятнадцать минут. Видимо, потеряв возможность пользоваться компасом, мы сейчас летели не на восток, а либо на север, либо на юг вдоль полосы леса. Неизвестность сводила с ума. Непривычно чувствовать себя таким беспомощным. Одна из тех ситуаций, когда ни деловые качества, ни интеллект не способны противостоять слепым силам природы. Как мне сейчас не хватало мудрых советов Роя Чепмена Эндрюса!

— Вот и конец! — пробормотал Иро Шан, когда облачность спустилась нам буквально на голову и смешалась с верхушками деревьев, снизив видимость до нуля.

Я ничего не ответил. Говорить нечего, поскольку, оглянувшись назад, увидел, как облака быстро опускаются позади, закрывая горизонт во всех направлениях. После недолгих размышлений решительно взял штурвал на себя и взмыл в мутный хаос. По моим расчетам, пятнадцать тысяч футов — достаточно безопасная высота при полете над гигантскими лесами, кое-где растущими на Венере. На такой высоте не страшны даже вершины гор. По крайней мере останется время подумать и предпринять разумное решение.

Теперь полет шел вслепую, без компаса, над неизвестной местностью — нет ничего хуже для рассудка и энергичной натуры. Положение становилось угрожающим.