Мы подробнее расспросим тебя относительно изложенных представлений. Исполнение приговора откладывается. Окончательное решение касательно твоего будущего зависит от исхода дальнейшей беседы. Наука не может игнорировать возможные источники знания. И если твои представления окажутся разумными и откроют новые области для исследования, ты будешь освобожден, чтобы пользоваться всеми радостями жизни в Гавату. Ты также не останешься без вознаграждения.

Хотя я получал награды, обучаясь в колледже с очень высоким уровнем преподавания, сейчас, перед этими выдающимися деятелями науки, я понял — все, что кантум Шоган сказал обо мне, было правдой. В сравнении с ними я малообразован и некультурен, мои ученые степени ничего не значат, мой диплом простая бумага. И все же в одной области науки мои знания оказались значительнее. Когда объяснял строение Солнечной Системы и рисовал ее устройство, то чувствовал их живой интерес и готовность к пониманию.

Сейчас они впервые слышали объяснение феномена смены дня и ночи, времен года и приливов. Их взгляд был ограничен сплошным облачным покровом, вечно окутывающим Венеру. Они не могли наблюдать ничего из того, на чем можно основать правильное представление об их собственной планете и мироздании. Не удивительно, что астрономия была совершенно неизвестной наукой, а Солнце и звезды до сих пор как бы не существовали.

Они слушали и задавали вопросы целых четыре часа. Затем приказали Иро Шану и Герлаку выйти вместе со мной в приемную и ждать, пока не вызовут снова.

Долго сидеть не пришлось. Минут через пятнадцать мы вновь предстали перед Советом.

— Наше единогласное мнение, — объявил кантум Шоган, — что твоя ценность для человечества перевешивает опасность, которой оно подвергается из-за твоих врожденных дефектов. Ты останешься в живых и будешь наслаждаться свободой в Гавату. Твои обязанности будут заключаться в обучении других новой науке, которую ты называешь астрономией, и в применении ее на благо человечества.

Поскольку сейчас ты единственной член своего класса, можешь жить в той секции города, которую выберешь сам. Все, что необходимо для твоих личных нужд и для развития науки в твоей области, будет предоставлено Сера Тартумом.

Некоторое время тебе рекомендуется оставаться на попечении коргана сентара Иро Шана, поскольку ты иностранец и должен поближе познакомиться с нашими обычаями и привычками.

С этими словами он отпустил меня.

— Прежде чем уйти, я хотел бы узнать о судьбе той девушки, Налте, что была вместе со мной, — осведомился я.

— Она признана пригодной, чтобы остаться в Гавату в секции джорганов. Когда ее обязанности окончательно определятся, ей будет выделено жилище, тебе дадут знать, где ее найти.

Я с чувством облегчения оставил Сера Тартум и вышел с Иро Шаном и Герлаком. Налте, как и мне, ничто не угрожало. Если бы только найти Дуару!

Следующие несколько дней я знакомился с городом и приобретал вещи, которые требовались для нормальной жизни. Мне усердно помогал Иро Шан. В их числе была машина. Получить ее оказалось очень просто — достаточно было подписать поручительство.

— Но как они проверят мои расходы? — спросил я своего друга — Я даже не знаю, насколько велик мой кредит.

— Зачем им проверять, сколько ты тратишь? — спросил он.

— Но я могу оказаться нечестным. Например, буду покупать вещи, которые мне не нужны, а затем перепродавать их.

Иро Шан рассмеялся.

— Они знают, что ты так не сделаешь. Если бы психолог, который исследовал тебя, не знал, что ты честный человек, то даже знание астрономии не спасло бы тебя. Это, кстати, единственный порок, который мы не терпим. Когда Манкар уничтожал продажность и испорченность, он почти полностью искоренил эти пороки, и за ряд последующих поколений мы сумели закончить начатую им работу. В Гавату нет нечестных людей.

Я часто говорил с Иро Шаном про Дуару. Мне хотелось пересечь реку и начать искать ее в Корморе, но Он убеждал, что такая попытка равносильна самоубийству. У меня не было веских причин верить, что Дуара находится именно там, и я отбросил эту идею.

— Если бы у меня был самолет, — заметил я, — то можно было бы облететь Кормор.

— Что такое самолет? — спросил Иро Шан. А когда я объяснил, он заинтересовался еще больше, поскольку авиация на Амторе попросту неизвестна, по крайней мере, в тех странах, с которыми я знаком.

Идея полета в воздухе так сильно заинтриговала моего товарища, что он едва мог говорить о чем-нибудь другом. Я описал различные типы аппаратов тяжелее воздуха, рассказывал о ракете, в которой пересек пространство с Земли до Венеры. Он попросил меня нарисовать несколько типов аппаратов, про которые я рассказывал. Его интерес превращался в навязчивую идею.

Однажды вечером, вернувшись в дом, который я теперь разделял с Иро Шаном, я обнаружил, что меня ожидает послание. Оно было от клерка, служащего в Экзаменационном Совете, и извещало об адресе дома, в котором жила Налте.

Поскольку я был уже знаком с городом, то после ужина отправился на машине нанести визит Налте. Я поехал один, потому что Иро Шан получил другое приглашение. Думаю, он встречался с Гарой Лo, одной из тех девушек, что присутствовали на обеде в тот день, когда нас доставили в Гавату.

Я отыскал дом, в котором жила Налте, в секции джорганов на тихой улице недалеко от Клукорган Лат, проспекта Воинов. В доме жили женщины, которые убирались в подготовительных школах на Клукорган Лат по соседству. Одна из них приветливо встретила меня и объявила, что позовет Налте. Она провела меня в гостиную, где находились восемь или девять женщин. Одна из них играла на музыкальном инструменте, другие рисовали, вышивали или читали.

Когда я вошел, они оставили свои занятия и любезно приветствовали меня. Среди них не было ни одной, которая была бы некрасивой; все они выглядели умными и развитыми. И такими в Гавату были уборщицы! Отбор в течение поколений сделал с народом то, что он сделал с нашими призовыми молочными стадами — он продвинул их всех к совершенству.

Налте была очень обрадована, увидев меня. Мне хотелось побыть с ней наедине, и я пригласил ее прокатиться по городу.

— Как хорошо, что ты успешно выдержала экзамен, — заметил я, когда мы поехали в сторону Клукорган Лат.

Налте весело рассмеялась.

— Я еле преодолела его, — призналась она. — Интересно, какова была бы реакция в Анду, если бы там узнали, что я, дочь джонга, была признана пригодной только для мытья полов в Гавату? — и она беззаботно рассмеялась. Ее гордость явно не страдала от такого назначения. — Но в конце концов, — продолжала она, — высокая честь, что мне разрешили остаться среди расы суперменов даже на таких условиях.

Теперь настала моя очередь смеяться.

— А я вообще не прошел экзамен и был бы уничтожен, если бы не мое знание науки, неизвестной в Амторе. Это большой удар по моему самолюбию.

Мы проехали по проспекту Воинов через обширный общественный парк и парадную площадь, в центре которой находился великолепный стадион, а затем по проспекту Ворот, по большой дуге с внутренней стороны стены, окружающей Гавату с суши.

Здесь, между проспектом Ворот и Джорган Лат, на широком проспекте в пределах городских стен, находились заводы и магазины. Главные магазины размещались вдоль проспекта Ворот. Проспект и магазины сияли огнями, по улицам мчались экипажи, а пешеходные дорожки на уровне вторых этажей кишели людьми.

Мы дважды проехали вдоль всего проспекта, любуясь жизнью и красотой зданий. Налюбовавшись окружающим, мы поставили машину на одной из специальных стоянок. С ними сообщаются все нижние этажи на основных магистралях. Оставив машину, мы поднялись по эскалатору на уровень выше.

Здесь витрины магазинов были заполнены товарами, как в американских городах. Мне показалось, что многое было выставлено просто, чтобы порадовать глаз, а отнюдь не для привлечения внимания покупателей.

Ученые Гавату изобрели особое освещение — очень яркое и в то же время мягкое. В результате они достигли эффектов, которые невозможно получить с помощью наших относительно грубых способов освещения. Источник света вообще не виден. Он отбрасывает мягкие тени и не дает тепла. Свет напоминает солнечный, но способен давать также мягкие, пастельные тени различных оттенков.